Страница 84 из 102
— Что вы нашли? Отвечайте!
Вперед выступил Клевик.
— Мы наткнулись на место, где скрывались бандиты. Но кроме них там побывал кто-то еще.
— Старые боги, — прошептал Калифрант. — Или чудовища.
— Чудовища?! — пронеслось по толпе. Многие закрестились.
— Чудовища! — истерически выкрикнула какая-то женщина.
Ранегунда поморщилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Что-то пришло к ним, — ответил Руэль. — Все они умерли. Некоторые висели меж веток, как овцы на скотобойне. Их кишки тоже висели там… вывалившись из распоротых животов. Другие тела были словно бы… переломаны.
— Переломаны? — повторила в смятении Ранегунда.
— Как будто там побывал великан, — пробормотал Калифрант. — Какой-то злой великан… с молотом или с дубинкой.
— Великан? — Ранегунда смотрела на лесорубов, но отказывалась понимать, о чем они говорят. Слова их, словно рыбы, выскальзывали из ее головы. — Продолжайте.
— Их там четырнадцать или пятнадцать, — сказал. Руэль. — А может, и больше. Мы не искали. — Немного подумав, он перекрестился.
— Сколько? — спросила Ранегунда, не веря ушам.
— Четырнадцать или пятнадцать, — сказал Клевик. — Столько мы видели.
— Возможно, их больше, — повторил Руэль и покачал головой.
— Ободранные, как забитые овцы? — Ранегунда потерла виски. — Бандиты, вы говорите?
— Бандиты… наверняка, — откликнулся Калифрант. — Там были еще шалаши. Разоренные. В них они жили.
— Некоторые тела изрублены… на куски, — сообщил Руэль и издал звук, похожий на смех.
Крестясь, Ранегунда велела себе сосредоточиться.
— Когда вы обнаружили это?
— Утром, — сказал Калифрант. — И побежали сюда.
— Мы бежали почти всю дорогу, — добавил Клевик.
И снова слова их, как рыбы, начали ускользать от сознания Ранегунды, но она, превозмогая себя, продолжала допрос:
— Могли это сделать датчане?
Орманрих ответил за лесорубов:
— Датчане берут пленников, герефа. Они не убивают.
— До тех пор пока не завяжется схватка, — возразила она. — Тогда они убивают. Как все. И могли в отместку за сопротивление вырезать лесных бродяг.
— Бандиты часто схватываются с датчанами. Не реже, чем мы, — отозвался из толпы Фэксон. — Для тех и других это обыкновенное дело. За что же тут мстить?
— А может, они взяли пленников? — выкрикнул другой воин. — Кто знает, сколько их было там вообще!
— Не датчане. Какой-то великан, — настаивал на своем Калифрант. — Или кто-то похуже.
Ранегунда закусила губу.
— Капитан Амальрик! — позвала она.
— Я здесь, герефа! — крикнул тот сверху.
Приняв решение, она несколько успокоилась.
— Возьмите десяток конников и осмотрите то место. Проследите, чтобы… мертвые были погребены.
— Они разбойники! — вскричала одна из женщин.
— А мы присягнули Христу, — вспыхнула Ранегунда. — И не оставим мертвых без погребения. — Она перекрестилась. — Таков мой приказ.
— Я не могу… Я не могу, — забормотал вдруг Калифрант, щеки его посерели.
Ранегунда взглянула на него.
— Чего ты не можешь?
— Я не пойду туда! Нет! — выкрикнул лесоруб. — Нет! — Он попятился, шумно вздохнул и свалился без чувств.
Орманрих ткнул его носком сапога.
— Вставай, размазня, — прошипел он и вновь занес ногу.
— Оставь его! — крикнула Ранегунда и повернулась к толпе. — Кто-нибудь, разыщите Винольду, пусть поможет ему. — Она поглядела на двух других лесорубов. — Воинов нужно туда проводить. Будет лучше, если вы оба отправитесь с ними.
Руэль дважды перекрестился и сглотнул подступивший к горлу комок.
— Если герефе угодно, — сказал он и замер.
Клевик, наклонив голову, покосился на небо.
— Я тоже пойду. Хотя глядеть сызнова на такое… — Он перекрестился и, не таясь, обмахнул себя жестом, обращенным к старым богам.
— Ох, не к добру это, — вздохнул Эварт. И повторил: — Нет, не к добру.
Как по команде, в толпе после его слов поднялся ропот, она стала таять, женщины похватали детей и потащили к домам.
«Куда подевался Сент-Герман? — подумала Ранегунда, одновременно довольная тем, что его нет. — Крестьяне обижены на него, и сейчас совсем ни к чему усугублять их обиды». Она посмотрела наверх.
— Капитан Амальрик, спускайтесь сюда. Калфри, Осберн и Северик — вы тоже.
Она вдруг вспомнила, что Сент-Герман находится в кузне, куда не доносятся внешние звуки, и, испытав немалое облегчение, повелительно хлопнула в ладоши, показывая, что мешкать нельзя.
На плацу, неуклюже поддерживая живот, появилась Винольда. Она бросила взгляд на лежавшего без движения лесоруба.
— Это не помешательство, а?
— Нет, — ответила Ранегунда, сама удивляясь тому, как спокойно звучит ее голос. — Он в обмороке. Нюхательная соль приведет его в чувство. — И, помолчав, добавила: — Дай ему пива, когда очнется. И чем-нибудь покорми.
Винольда кивнула и направилась к Калифранту.
Но Калфри решительно встал у нее на пути.
— Нет, — заявил он. — Его немощь может перейти на ребенка. Пусть поднимается сам.
Винольда с невозмутимым лицом последовала за Калфри, сказав в свое оправдание лишь одно:
— Он мой муж.
Отказ Винольды помочь лесорубу окончательно рассеял толпу. Капитан Амальрик подошел к Ранегунде. В глазах его не было и тени волнения.
— Мы прихватим с собой трех мулов и четырех неоседланных лошадей, — сказал он. И пояснил после паузы: — На всякий случай.
— На какой? — спросила Ранегунда, стараясь подавить охватившую ее дрожь.
— Кто его знает, — сказал капитан. — Лес есть лес. — Он пожал плечами. — Как говорится, мало ли что.
— Хорошо, — сказала она, — забирайте мулов и отправляйтесь. И наденьте латы — так будет надежней.
— Да, — кивнул капитан Амальрик. — Мы не станем обедать. Распорядитесь, чтобы повара выдали нам сыр и хлеб. — Он кашлянул и громовым голосом объявил: — Всем, кто не едет с нами, стоять на местах и нести службу, не отступая от расписания, а на северной башне разжечь пораньше огонь. — Его выпуклые глаза вновь нашли Ранегунду: — Если у вас нет возражений, я возьму кроме назначенных вами Калфри, Осберна и Северика еще семерых свободных от караула людей.
— Шестерых, — ответила Ранегунда. — Я еду с вами. Дуарт заменит меня.
— Герефа! — Капитан Амальрик опешил. — Воин из вас неважный.
— Пусть так, — решительно заявила она. — Но, думаю, это мой долг.
— Вовсе нет, — возразил капитан. — Вот ваш брат — тот мог бы возглавить подобный отряд: он был отменным бойцом в свое время. А вы едва управляетесь с коротким мечом и совершенно не владеете алебардой. Если вы отправитесь с нами, кому-то придется постоянно вас опекать, отвлекаясь от дела. К тому же еще неизвестно, с чем мы там столкнемся. Если все сказанное тут правда, нам, скорее всего, придется схватиться совсем не с людьми.
— А с медведями, — подсказал, крестясь, Орманрих. — С волками и с кабанами.
— Вот-вот, — кивнул капитан Амальрик. — Со всей охочей до падали лесной живностью. Подумайте сами, зачем это вам? Оставьте нам эту работу.
Ранегунда задумалась, разрываясь между чувством ответственности и здравым смыслом явно державшим сторону капитана.
— Я все же должна отправиться с вами, — наконец заключила она.
— А если нас там поджидают датчане, — продолжил капитан Амальрик, решивший, отстаивая свою точку зрения, привести все резоны, — вы явитесь для них просто подарком. Они, безусловно, сделают все, чтобы вас захватить, а потом, вдосталь натешившись с вами, затребуют с нас немыслимый выкуп. Независимо от того, чем кончится дело, вы уже не останетесь тем, что вы есть.
Ранегунда внутренне содрогнулась, вспомнив глаза Мило, побывавшей в лапах датчан.
— Да, похоже, вы правы. — Она одернула рукава камзола. — Ладно. Выбирайте людей и езжайте. Помните, мы закроем ворота, если вы не вернетесь до темноты.
Капитан Амальрик перекрестился, то же сделали лесорубы.
— Если мы не вернемся до темноты, вы поймете, что для лесного сражения нужен много больший отряд, чем наш.