Страница 8 из 126
– Что это было? – тяжело выдохнула Элейн. Ее трясло все сильнее и сильнее, – повсюду был огонь…
– Это был кошмар. – Ронвен быстро сняла с себя плащ и обернула им плечи Элейн. – Вы заснули на ходу на мгновение, и вам приснился плохой сон, вот и все. Теперь все прошло. В этом нет ничего страшного.
– Но я не спала.
– Вы заснули, малышка, – ответила ей Ронвен очень резко. Однако она снова обняла Элейн. – Вы так устали, что спите прямо там, где стоите. Я уже говорила вам, что долгие прогулки по ночам вокруг замка – утомительное занятие для маленькой девочки, а кроме того, вы мало отдыхаете. Вы должны сейчас лежать в постели. Вам ясно? Я раздобуду немного бульона на кухне, чтобы вы поели, а затем накапаю немного валерианы, чтобы вы успокоились и заснули. Утром вы будете чувствовать себя лучше, и завтра я снова поговорю с леди Гвладус о нашем возвращении домой.
Ронвен не дала времени Элейн вставить хотя бы слово. И ведя девочку в дом, Ронвен провела ее по лестнице в спальню. Там она сняла с Элейн туфли и толкнула ее на постель одетой. Накрыв ее одеялом, няня села на край кровати рядом со своей воспитанницей, держа ее руку в своей.
– Не думайте о своем кошмаре, моя девочка, – сказала она. – Подумайте о чем-нибудь приятном. Подумайте о Непобедимом. С ним все в порядке, он в безопасности, и ничего с ним не может случиться. Возможно, завтра вам представится возможность снова на нем покататься.
– Вы уверены, что кошмар не вернется? – Элейн посмотрела на нее испуганными глазами. Страх снова овладел сердцем девочки.
– Конечно, уверена! – решительно сказала Ронвен. Вот наконец и произошло то, чего она боялась столько лет. Холодное дыхание ледяного ветра коснулось ребенка: поцелуй пальцев Избранной. Ронвен закрыла глаза, поглаживая руку Элейн. Когда Эинион узнает, что Элейн потеряна для него, – что он будет делать тогда?
– Ронвен? – Голос Элейн был все еще охрипшим после крика. – Я замерзла.
Ронвен достала еще одно одеяло и накрыла им девочку.
– Подождите, я разожгу огонь, а потом спущусь вниз и принесу вам попить чего-нибудь горячего.
Дойдя до корзины с дровами, она достала оттуда два полена и бросила их в огонь, затем глянула на кровать и вышла.
Элейн немного полежала без движения, затем медленно села на постели, завернулась потеплее в одеяло и встала. Некоторое время она постояла возле огня, не отрывая от него взгляда. От влажной коры исходил ароматный дух. Элейн могла различить сразу множество запахов: сладость яблока, пряность дуба, запах свернувшейся сосновой смолы; могла видеть, как красные и синие языки пламени ласкают трещинки коры, – так же, как они извивались на башне. Она дрожала. Даже несмотря на то, что Ронвен сказала, будто ничего не было, – все же это был не сон. Она не спала и знала, что произошло. Наконец тот странный другой мир, который промелькнул перед ней только однажды, теперь в полную силу прорвался через хрупкий барьер ее сознания.
Глава вторая
Абер, Гвинед. Сентябрь 1228
– Ты не можешь мне помешать увидеться с моим же отцом! – Граффид Ливелин ударил кулаком по столу. – Где он?
– Его здесь нет! – сказал его сводный брат, Даффид, бросив на него холодный взгляд. Дело происходило в высоком каменном замке, где жили члены королевской семьи, который называли Иллис или Абер; он расположился на северной окраине Гвинеда и почти полностью был закрыт горами Эрири, с которых великолепно просматривались море и остров Энглси.
– Ты лжешь! – И Граффид угрожающе посмотрел на своего брата поверх головы Элейн, одиноко стоявшей между ними. – Где он?
– Его здесь нет. – Даффид говорил правду. Элейн с тревогой смотрела то на одного, то на другого брата. Их отец отбыл в Шрусбари, чтобы встретить свою жену, которая тремя неделями раньше уехала, чтобы попытаться предотвратить ссору между своим мужем Ливелином и королем Англии. В непрестанной распре вокруг границ Уэльса между Ливелином и своим сводным братом, королем Генрихом III, принцесса Джоанна показала себя способным, умным дипломатом. Но все ее старания сделать так, чтобы Даффид стал преемником Граффида, не сблизили ее ни с Граффидом, ни с его сторонниками.
– И в Шрусбари она, как я подозреваю, пробует отстоять честь Гвинеда перед английским королем. – Граффид раздраженно отвернулся. – Отец наш небесный! Как же отец может не замечать того, что она делает!
– Она добивается мира, Граффид, – сказал Даффид. – Она ведет переговоры со своим братом.
– С братом! – Граффид постепенно выходил из себя. – Король Генрих признал ее своей сестрой только сейчас, да и то только потому, что ему это выгодно. Не так давно она были для него всего лишь внебрачным ребенком короля Джона!
– Как ты смеешь такое говорить! – Даффид положил руку на кинжал. – Сам папа Гонорий Третий объявил ее законнорожденной. И в конце концов, она ведь жена твоего отца. – Раздался его пронзительный смех. – Это ты для всех здесь незаконнорожденный, братец, и, судя по всему, что я видел, отец ждет не дождется повода отречься от тебя.
– Неправда! – выпалил в ответ Граффид. – Мой отец у уважает меня и гордится мной так же, как честно взял в жены мою мать, как того требуют законы Уэльса.
– Неужели? – Даффид рассмеялся. – Вскоре мы увидим это! Если бы я был на твоем месте, я бы сейчас же покинул Абер. Отец знает, зачем ты здесь, – чтобы, злоупотребляя его доверием, играть против него и против меня, но не думай – он подрежет тебе крылышки.
Лицо Граффида побелело от гнева. С трудом сдерживаясь, он повернулся спиной к Даффиду и с мрачной улыбкой спросил у Элейн:
– Когда вернется отец? Мне необходимо с ним увидеться.
– Скоро. – Она пожала плечами и хотела подбежать к Граффиду, коснуться его, унять его гнев и так же сильно хотела прыгнуть на Даффида и выцарапать ему глаза. Но она не сделала ни того ни другого; Элейн понимала, хотя и слабо, что не должна участвовать в ссоре между двумя братьями. По мере того как Даффид рос, ему становилось все труднее сдерживать ненависть, ревность и вражду к своему родному брату. Желание Ливелина сделать своего младшего сына первым во всем посеяло семена раздора между двумя братьями. Инстинктивно Элейн понимала, что в таком положении никто из братьев не окажется победителем, а поэтому она должна стараться не становиться ни на чью сторону.
– Это правда, что сэр Уильям де Броуз теперь против отца? – спросила Элейн, пытаясь сменить тему, и прикусила губу. С тех пор как она решила прокатиться на коне сэра Уильяма шесть месяцев назад, она дала себе клятву сберечь свой секрет ради спокойствия отца Изабеллы.
– Правда. – Граффид резко рассмеялся. – Отец невесты! Как это для тебя неприятно, Даффид. Ну и что теперь ты чувствуешь к своей будущей жене?
Элейн с несчастным видом смотрела то на одного, то на другого брата. Граффид был старше Даффида на шесть лет, его лицо с блестящими от гнева глазами обрамляли коротко постриженные пламенно-рыжего цвета волосы. Его широкие плечи и мускулистая фигура делали его выше и мощнее Даффида, хотя они были почти одинакового роста. Даффид с его светлыми золотыми волосами, падающими на плечи, и зелеными глазами, такими же, как у его сестер, был более красивым, чем его брат. И еще – он был спокойнее. За долгие годы он здорово научился выводить своего брата из себя и доводить его до белого каления, наблюдая за этим со стороны.
Теперь он выглядел зловеще.
– Ну что же, мне найдут другую жену, а Изабелла де Броуз – невелика потеря, – сказал он.
– Но ты должен жениться на Изабелле! – закричала Элейн. У нее на глазах рушилась ее излюбленная мечта насчет Изабеллы. – Не ее вина, что сэр Уильям должен воевать против короля Генриха. Если ты на ней женишься, он не захочет больше воевать.
– Моя маленькая наивная сестричка, – вздохнул Даффид, – ты ничего не понимаешь. Ты всего-навсего ребенок!
– Я все понимаю! – Она топнула ногой. – Он, наверное, все еще хочет, чтобы Изабелла вышла за тебя замуж. Гвладус теперь не может считаться де Броуз, поскольку сэр Реджинальд уже умер и сэру Уильяму необходим этот брак, чтобы сохранить альянс. Кроме того, ты – принц.