Тени былого

– Вы меня ошеломили, дети мои. Не больше одного вопроса за один раз, умоляю вас.

– Откуда ты узнал, кто бежал с Леони? Герцог сел у кровати и щелкнул пальцами – Леони тут же подбежала и устроилась на полу у его ног.

– Это было очень просто, – сказал он.

– Ах, просто, черт побери! В таком случае, Джастин, ради Бога, объясни нам, что с нами произошло. Пусть меня вздернут, если я хоть что-то понимаю!

Эйвон повернул перстень на пальце.

– Ты все прекрасно понимаешь, – сказал он. – Леони похитил отпетый негодяй, а ты ее спас.

– Она сама себя спасла, – ухмыльнулся Руперт, .

– Да! – Леони кивнула. – Когда колесо отвалилось, я выбралась из кареты и побежала по дороге. И тут прискакал Руперт.

– Да, но все не так просто, – перебил Руперт. – Чего Сен-Виру нужно от Леони? Тебе это известно?

– Да, мой милый мальчик.

– Ну, по-моему, это величайшая наглость, – вмешалась Леони. – Зачем я ему понадобилась?

– Дети мои, вы не можете требовать, чтобы я открыл вам все мои тайны.

– Но, по-моему, это нечестно! У нас было замечательное приключение, и мы сами со всем справились и ничего не понимаем, отчего и почему, а теперь вы не хотите ничего нам объяснить.

– Мне кажется, ты бы мог, Джастин, – заявил Руперт. – Мы умеем молчать, знаешь ли!

– Нет, дети мои. Мое мнение о вашей сдержанности не столь высоко, как мое мнение о вашей смелости и находчивости. Кстати, как ты распорядился с гнедым мистера Мэнверса?

Руперт вытаращил на него глаза.

– Бог мой! Есть ли хоть что-то, чего ты не знал бы? Кто тебе сказал?

– Сам мистер Мэнверс, – ответил герцог. – Я приехал в Эйвон вечером в тот день, когда вы… э… отбыли. Мистер Мэнверс явился возвратить себе свою собственность.

– Какова наглость, черт бы его побрал! – воскликнул Руперт. – Я поручил передать ему мои извинения и благодарность. Неужели мужлан считает, что мне нельзя доверить лошадь?!

– Насколько я мог судить, именно так, – сказал герцог. – А что ты с ней сделал?

– Ну, если сказать правду, я ее продал, – ответил Руперт, ухмыляясь.

Герцог откинулся на спинку кресла.

– В таком случае, боюсь, мистер Мэнверс потребует в уплату наши жизни, не меньше, – вздохнул он. – Прошу, не думай, будто я не одобряю твой поступок, но почему ты столь поспешно расстался с его гнедым?

– Ну-у… видишь ли, у меня не было денег, – сказал Руперт. – Про булавку я тогда не вспомнил. А к тому же что мне было делать с этой скотиной? Не везти же ее во Францию!

Герцог поглядел на него с легкой улыбкой.

– Ты отправился на этот подвиг без гроша в кармане?

– Нет, в кармане у меня была пара крон, – ответил Руперт.

– Каким бесконечно старым я чувствую себя рядом с тобой, – пожаловался герцог. Он улыбнулся Леони. – А что было с тобой, моя малютка?

– Ну, я дразнила Руперта, – весело объявила Леони. – Вот почему я так оделась. Чтобы разозлить его. И в лесу я от него убежала, а это свиное отродье был там.

– Погоди немного, малютка. Извини мое невежество, но я не знаю, кого ты подразумеваешь под… э… свиным отродьем.

– Да мерзкого же графа! – ответила Леони. – Он настоящее свиное отродье, монсеньор!

– Ах, так! Но не могу сказать, что одобряю твой выбор слов.

– А по-моему, для него это самое верное название, – возразила Леони твердо. – Он схватил меня, бросил в карету, а я его укусила до крови.

– Ты приводишь меня в ужас, дитя. Но продолжай.

– Я позвала Руперта как могла громче и лягнула свиное отродье…

– Графа де Сен-Вира.

– Ну да, свиное отродье. И лягала, лягала его по ногам. Ему это совсем не понравилось.

– Что, – заметил герцог, – меня не слишком удивляет.

– Ну да. Будь при мне мой кинжал, я бы убила его, потому что очень рассердилась. Очень-очень! Но кинжала у меня не было, и я могла только звать Руперта.

– Графу де Сен-Виру есть за что благодарить Бога, – прожурчал герцог. – Он так мало знает о вспыльчивости моей воспитанницы!

– Ну а вы, монсеньор, разве бы вы не рассердились?

– Очень, малютка. Но продолжай.

– Так остальное вы знаете, монсеньор! Он дал мне скверное питье – свиное пойло! И назвал его кофе!

– В таком случае и мы будем называть его кофе, дитя мое, молю тебя. «Свиное отродье» я согласен выносить, но «свиного пойла» не потерплю.

– Но оно таким было, монсеньор! Я выплеснула чашку на него, и он выругался.

Герцог смотрел на нее непроницаемым взглядом.

– У тебя, видимо, был приятный дорожный спутник, – заметил он. – Но продолжай. Что было дальше ?

– А дальше он принес еще свино… кофе и заставил меня выпить. В него что-то подмешали, монсеньор, и я заснула.

– Бедная малютка! – Герцог подергал кудрявую прядь. – Но притом такая неукротимая малютка!

– Больше рассказывать нечего, монсеньор. Я проснулась на следующий день в гостинице в Гавре и притворилась, будто сплю и сплю. Потом карета сломалась, и я убежала.

– Ну а Руперт? – Герцог улыбнулся брату.

– Ей-богу, по-моему, я ни на секунду не останавливался, пока не очутился здесь, – сказал Руперт. – Все еще не могу отдышаться!

– О, Руперт оказался таким умным, монсеньор! – вмешалась Леони. – Монсеньор, он даже продал свой брильянт, чтобы гнаться за мной по Франции, а туда приплыл в грязной старой лохани без шляпы и шпаги.

– Вздор, глупышка! Флетчер одолжил мне свою воскресную шляпу. Ты слишком много болтаешь, Леони. Перестань!

– Я вовсе не болтаю, правда, монсеньор? И все было, как я говорю. Не знаю, что случилось бы со мной, если бы не Руперт!

– И я не знаю, ma fille. Мы перед ним в огромном долгу. Я очень редко надеюсь на кого-либо, но эти последние два дня были исключением.

Руперт порозовел и начал заикаться.

– Все сделала Леони. Она привезла нас сюда, где мы теперь. Но где мы, Джастин?

– Вы в Леденье, милях в десяти от Гавра, дети мои.

– Ну, хотя бы с одной тайной покончено! – вздохнул Руперт. – Леони скакала по полям, пока у меня голова кругом не пошла. О, она знатно провела Сен-Вира, даю слово!

– Но если бы ты не подоспел, мне не удалось бы спастись от него, – возразила Леони.

– Ну, если на то пошло, только Богу известно, что произошло бы, не найди ты нас, Джастин.

– Насколько я понял, моя кровожадная воспитанница застрелила бы дражайшего графа… э… насмерть.

– Ну да, – подтвердила Леони. – Это послужило бы ему хорошим уроком!

– Бесспорно, – согласился герцог.

– Вы мне позволите его застрелить, монсеньор? Ну, пожалуйста!

– Разумеется, нет, малютка. Я буду в восторге увидеть милейшего графа.

Руперт впился в него взглядом.

– Я поклялся пролить его кровь, Джастин! Его светлость улыбнулся.

– Я опередил тебя, мой милый, лет на двадцать, но я выжидаю своего часа.

– Ага, я так и думал. Какую игру ты ведешь, Эйвон?

– Придет день, и я расскажу тебе, Руперт. Но не сегодня.

– Ну, я ему не завидую, раз ты выпустил на него когти, – признался Руперт откровенно.

– Да, не думаю, что ему следует завидовать, – сказал его светлость. – Он должен подъехать сюда очень скоро. Малютка, к тебе в комнату отнесли дорожный сундук. Сделай мне любезность, оденься снова а la jeune fille[108]. Ты найдешь в нем пакет, Присланный леди Фанни, а в пакете, полагаю, муслиновое платье с цветочным узором. Надень его. Оно должно быть тебе очень к лицу.

– Как, монсеньор, вы привезли мои платья? – воскликнула Леони.

– Привез, дитя мое.

– Черт побери, ты предусмотрительный дьявол, – заметил Руперт. – Ну же, Джастин, расскажи нам о твоем участии в нашем приключении.

– Да, монсеньор, непременно! – подхватила Леони.

– Но рассказывать почти нечего, – вздохнул его светлость. – Моя роль в погоне прискорбно пресна.

– Все равно выкладывай, – потребовал Руперт. – Что привело тебя в Эйвон-Корт в самую нужную минуту? Черт меня возьми, в тебе есть что-то жутковатое, Сатана, что так, то так.

108

Как положено юной девушке (фр.).