Страница 11 из 48
Дима Медведев чувствовал себя препогано. Ноги у него промокли, насморк намертво закупорил ноздри, и дышать приходилось через рот, отчего сразу начинало болеть горло. И, как назло, ночь выдалась холодная, мокрая и снежная. По-хорошему, ему бы надо было отлежаться несколько дней, но больничные на этой работе оплачивали туго, со скрипом. С трудом закончив обход, он неверным шагом направился к ярко освещенной будочке у ворот. Шел третий час ночи. Его напарник Толик в это время пил крепкий кофе и через силу водил слипающимися глазами по строчкам детектива. Спать хотелось неимоверно, но начальник охраны Андрей Николаевич снимал до половины зарплаты за сон на посту. Он имел гадостную привычку появляться с проверкой в самое неподходящее время.
Дверь открылась, и вместе с клубами холодного воздуха в сторожку вошел Дима. Он бессильно опустился на скамью, чувствуя, как нарастает внутри него жар.
Толик внимательно посмотрел на него.
— Ты, Медведь, что-то совсем плохой, на-ка, хлебни, — сказал он, протягивая на парнику чашку горячего кофе.
В эту минуту за воротами раздался громкий — (та-та-татата) — автомобильный сигнал.
— Не иначе, Боров пожаловал, — съёжился Дима. — Открой ты, Толян, а?
— Боров так не сигналит, — задумчиво протянул Толик. — Это кого-то из наших принесло.
— Кому не спится в ночь глухую! — крикнул он, выходя к воротам…
— Толян, открывай, это я, Олег.
— Ты чего, Ждан, охренел! — ругнулся Толик, раздвигая тяжелые створки ворот. — В такое время только Боров и приезжает.
Олег вошел в сторожку и остановился, рассеянно озираясь по сторонам.
— Ты чего припёрся? — спросил его Дима. Олег пожал плечами, достал из кармана пистолет и приставил Диме ко лбу.
— Ляг на пол, Медведь.
— Хорош прикалываться, Ждан, — дрожащим голосом сказал Толик, потихоньку подвигаясь к столу, на котором лежал его дробовик.
— Не надо этого делать! — произнёс кто-то за его спиной.
Толик обернулся.
Невысокий, немолодой, а может, и молодой, только седой, почти наголо стриженный, стоя в дверях, привычно-небрежно целился Толику в живот из короткого десантного автомата.
— Руки за голову, ребята, и ложитесь на пол. Никто не пострадает, — спокойно, даже мягко сказал немолодой, но Толик и Дима как-то сразу поняли, что лучше с ним не спорить.
Олег сноровисто защелкнул запястья охранников их же наручниками.
— Ещё двое в доме и… — Олег повернулся к лежащим: — Толян, Кастрат здесь?
— Тут, он заночевал сегодня здесь.
Сонные охранники открыли дверь на условный стук, даже не спросив, кто стучит. Гром и Олег обходили комнату за комнатой, тихо будили девушек, просили их одеться и собраться в гостиной. В постели одной из них сладко посапывал спящий Кастрат. Недолго думая, Гром вырубил его рукояткой пистолета. Они с Олегом обыскали весь дом от подвала до чердака. В одной из комнат Ждан обнаружил видео-и звукозаписывающую аппаратуру с десятком видеокассет. Недолго думая, Гром прихватил их с собой. Затем они вернулись на первый этаж. Наспех одетые девушки толпились в гостиной, в изумлении таращили на них заспанные глаза.
Гром присел над лежащим на ковре Кастратом и похлопал его по щекам. Тот разлепил глаза, непонимающе уставился на Алексея. Сел, привалившись спиной к стене, и вытер связанными руками текущую по щеке кровь.
— Паша, где Ольга? — глядя ему в глаза, спросил Гром.
Кастрат некоторое время молчал, ворочая глазами по сторонам, затем хитро усмехнулся:
— Какая Ольга? Их здесь у меня много.
— Паша, не зли меня. Где Ольга? — тихо повторил Гром.
Но бандит молчал, с ненавистью глядя на Алексея.
— Я знаю, где она, — услышал Гром. Он обернулся и встретил огромные синие глаза.
— Идем, оловянный солдатик, так и быть, отведу тебя к невесте, — грустно улыбнулась Света.
— Сестра она моя, — буркнул Гром. Он заметил, как радостно блеснули глаза девушки, разгладились едва заметные горестные морщинки у губ.
— Олег, подруг на улицу, а с Кастрата глаз не спускай, — распорядился Гром и кивнул головой Светлане: — Веди.
Когда они проходили мимо Павла, тот злобно прохрипел:
— Всё, курва, тебе не жить!
— В гра-абу я тебя видала, козёл долбаный, — пропела девушка.
И так забавно вильнула попкой, переступая через ноги лежащего бандита, что Гром, несмотря на всю серьёзность момента, рассмеялся.
В подвале Света показала Грому неприметную дверь, замаскированную штабелем пустых ящиков. На двери висел огромный навесной замок. Отойдя на пару шагов, Гром выпустил короткую очередь. Замок был сбит и с глухим стуком упал на бетонный пол.
Забранная проволочной сеткой, тусклая лампочка под потолком освещала маленькую комнатку с сырыми бетонными стенами, в которой находились только кровать, стул и тумбочка с разложенными на ней пузырьками и шприцами.
Гром не видел всего этого. Упав на колени у кровати, он обнял худенькие Ольгины плечи и прижав к себе легкое, почти невесомое тело сестры, завыл, застонал по-звериному, увидев на локтевых сгибах многочисленные следы уколов.
Медленно раскрылись огромные фиалковые глаза.
— Олюшка, сестрёнка, — прошептал Алексей.
Ольга икнула, хихикнула вдруг и сказала:
— Не бей меня, дяденька, я тебе минет сделаю… — По подбородку ее стекла тягучая капелька слюны.
— Сережа, нам пора уходить.
Гром обернулся. Стоящая у двери Светлана протягивала ему грязное одеяло. Завернув в него обнаженную Ольгу, Гром поднялся в гостиную. Там он застал Олега, что есть силы лупившего по щекам потерявшего сознание Кастрата. Ждан так был увлечен этим занятием, что даже не сразу заметил Алексея.
— Олежек, бери Светку, Олю и на улицу. Да брось ты его! — прикрикнул Гром, видя, что Олег продолжает бить Кастрата.
Пнув ещё пару раз бесчувственное тело, Ждан взял из рук Грома завернутую в одеяло Ольгу и направился к выходу. Он и бровью не повел при виде ее изможденного, бледного лица. Это неприятно поразило Грома. В эту минуту на полу тяжело заворочался пришедший в себя Кастрат. Его опухшее от побоев лицо выражало смертельную ненависть. Гром бросил ему зажигалку, и бандит механически поймал ее связанными руками.
— Поджигай, Паша, — спокойно, почти ласково сказал Гром.
— Чего поджигать? — тупо спросил Кастрат.
— Всё поджигай, Паша, — повторил Алексей. — Чтобы камня на камне…
— Ну, все, вилы тебе, козел, пидор верчёный. Я же тебя, урода, на куски порву… развяжи меня, сука, и давай один на один, по-мужски… это, ну… — Кастрат запнулся, вспоминая заковыристое слово. — По-жентльменски.
— А с сестрой с моей вы как, по-мужски, по-джентльменски, а, Паша? — тихо спросил Алексей и вскинул автомат.
Увидев сведенное нервным тиком лицо Грома, его побелевший на спусковом крючке палец, Кастрат суетливо, бочком, двинулся к тяжелой портьере и поднес к ней трепетный огонек. Затем, когда она занялась, перешел к другой.
— Ай бравушки, Паша, — сказал Гром, закуривая. На секунду он отвлекся и не заметил, как грузный Кастрат неожиданно, по-змеиному извернулся, рванул из-под крышки карточного столика спрятанный там пистолет.
— Сережа, берегись! — рванул уши Грома истошный женский крик.
Падая, Алексей прошил длинной очередью жирную тушу. Затем он вскочил на ноги и вырвал из волосатой лапы маленький «вальтер». Кастрат что-то хотел сказать, улыбнулся, но хлынувшая горлом кровь заставила его умолкнуть навсегда.
— Ты чего, мать, так орёшь-то? — улыбнулся Гром, оглянувшись.
Смертельно бледная Светка стояла за его спиной, прижав к груди дрожащие руки.
— Мамочки, как же я испугалась, — прошептала она и, медленно съехав спиной по стене, села на пол.
— Ты чего это расселась, мадам? Уходить надо, однако! — засмеялся Алексей.
— Сейчас иду, мой герой. Сейчас! — Света как-то странно закопошилась на полу. Пытаясь подняться, она отняла от груди судорожно сжатые руки, и Гром с ужасом увидел, что они в крови. Видимо, грохот автоматной очереди заглушил тихий, одиночный хлопок Кастратова «вальтера». Маленькая, наполненная кровью дырочка, точно красная родинка, алела на левой груди Светы.