Страница 8 из 23
Пилотское кресло в спасательной шлюпке предусматривалось лишь одно. Места для остального экипажа располагались в кормовой части. Так что, если кому-либо из пассажиров во время движения вдруг взбредет на ум пообщаться с пилотом, то делать он это будет стоя, крепко вцепившись в аварийные поручни. Марк изобрел другой способ. Не долго думая, он уселся прямо на пол, опершись спиной о пульт управления. За окном непроглядная ночь и пялится туда все равно бесполезно, а вот лицо пилота прямо перед глазами. Пару минут он сидел молча.
— Долго будешь меня гипнотизировать? — Великий Мастер на мгновение оторвал взгляд от непроглядной мглы за бортом и глянул на друга.
— Пытаюсь понять, мое присутствие может привести к дорожно-транспортному происшествию или такому многоопытному водиле как ты способно помешать лишь внезапное извержение вулкана, землетрясение или цунами.
— Можешь остаться. Это не скоростной автобан на подъезде к Парижу. Ползти с бархана на бархан я могу даже с завязанными глазами.
— А темнота? Ты не хочешь все же включить фары?
— Добавить еще один демаскирующий фактор? Нет уж. Я и так все прекрасно вижу.
— Угу, — в знак согласия Марк кивнул. — С Микульским твориться что-то неладное. Галлюцинации. Боюсь, как бы он и в самом деле не съехал с катушек.
— Не похож он на шизофреника.
— Говорит, что постоянно видит какое-то привидение. Ты бы не мог забраться в его сны и пошерудить там, выяснить, что к чему, откуда эта зараза берется?
— Не пробовал, — Мастер призадумался. — Наверное, смогу. Вот сменюсь и сразу займусь.
— Сменишься? — Грабовский расплылся в ироничной ухмылке. — Да мы едем уже пятнадцать часов, а ты вцепился в рычаги мертвой хваткой, как бультерьер в глотку. Если помнишь, я уже два раза предлагал тебе поменяться.
— Меня что-то беспокоит. Что-то не так. — Мастер немигающим взглядом шарил по невидимым для Марка барханам.
— Что-то за бортом? — Грабовский всполошился.
— Что-то на этой планете.
— Какая новость! Именно из-за нее ты не даешь себе ни спуска, ни отдыха? — лейтенант расслабился. — С тех пор, как на планету рухнул город, здесь столько всякой нечисти: морунги, охотники, оборотни. Да эти уроды из «Архангела» могли черти-кого наплодить в своих лабораториях. Зная о таких соседях, любой начнет шарахаться даже от собственной тени.
Великий Мастер не ответил. Он все смотрел и смотрел вдаль, словно взглядом хотел пробить не только мрак ночи, но и время, и пространство. В зеленоватом свете, исходящем от приборной панели, Марк видел его неподвижное лицо. Черт побери, он никак не мог привыкнуть к этому кошмару. Твердая как сталь чешуя вместо волос, угловатое костное забрало вместо носа и щек. Все остальное — пластик и металл синтезатора дыхательной смеси. Марку вдруг нестерпимо захотелось кинуться к Мастеру. Когтями и зубами содрать, сцарапать, соскрести с него ненавистную маску сюрреалистического монстра. Вдруг произойдет чудо, и под ней откроется приветливое улыбчивое лицо его лучшего друга — Николая Строгова. Чтобы не выдать своей боли, Грабовский уставился в пол.
— Ник, ты когда-нибудь вспоминаешь о Земле, о доме? — Всплывшие в памяти черты Николая вызвали острый приступ ностальгии.
— О доме? — призраки Воларда так крепко завладели мыслями Строгова, что тот не сразу понял, о чем спрашивает его друг.
— Ну, да, о доме, — Марк подтянул колени к груди и совсем по-детски охватил их руками. — А вот мне все чаще и чаще начал чудится шум моря. Солнце, чайки, наша яхта…
— Девки в бикини, музыка, шампанское… — Николай хмыкнул.
— Нет, мама. — Грабовский даже не подумал обидеться. Он говорил ровно и задумчиво, как будто картинка и сейчас стояла у него перед глазами. — Она в легком белом платье, стоит, облокотившись о перила, и весело смеется. А мы с отцом сидим, свесив ноги с борта, ловим рыбу на удочку. Мне всего десять лет, и у меня ни хрена не получается, то леска путается, то наживка слетает. А мама подбадривает и подначивает устроить соревнование на лучшего рыболова…
Грабовский запнулся. Он словно вместо воздуха втянул в легкие плотную вязкую смолу, от которой ни вдохнуть, ни выдохнуть.
— А я о своих стариках стараюсь не думать. — Едва слышно прошептал Мастер. — Даже если и выживу во всей этой катавасии, мне домой никак. Куда же я вот такой… — Строгов с такой силой стиснул оба управляющих джойстика, что его когти глубоко вошли в мягкий рифленый пластик.
— Ну, они, по крайней мере, хоть живы.
— Твой отец, скорее всего, тоже жив. — Николай произнес это очень тихо, можно сказать задумчиво.
— Что?! — Марк подскочил как ужаленный. — Ты смог?! Ты его отыскал?!
— У меня с твоим отцом, я бы сказал, чисто шапочное знакомство. Да и встречались мы давненько. Поэтому мне довольно сложно засечь его биополе. Но ты мой друг, и я изо всех сил пытался помочь…
Строгов умолк. Бесконечно долгую минуту он задумчиво смотрел на проплывающий за окном пейзаж. Ночь заканчивалась, и мир за бортом уже не казался таким непроглядно черным. По нему туманными призраками побежали первые бурые пятна.
— Несколько раз удавалось почувствовать что-то похожее на энергетическое поле твоего отца. — Мастер говорил медленно, словно в этот самый момент снова искал в бесконечных просторах вселенной слабый голос Грабовского старшего. — Однако всякий раз объект прерывал контакт. Он блокировался жестко и умело, как будто был готов к этому, как будто знал кто я.
— Что ты этим хочешь сказать? — мысли путались во всклокоченном мозгу Марка.
— Только одно — тому, о ком я говорю, есть что скрывать и он совсем не горит желанием излить мне свою душу.
Что за чертовщина! Грабовский попытался разложить по полочкам все сказанное другом. Пользуясь своими уникальными способностями, Николай пробовал наладить связь с отцом. Среди триллионов живых существ, населяющих нашу галактику, он нашел кого-то похожего. Ну и что из этого? Пока астральный контакт не стал двусторонним, даже Великий Мастер не может гарантировать что выбор сделан верно. Да, Николаю показалось, что объект знает о нем… Но это тоже еще ничего не значит. Мало ли в галактике причудливых живых существ. Может какие-то кайнозойские тушканчики именно так и реагируют на вторжение в свой мозг.
— Ты прав, доказательств маловато, — Строгов повертел головой разминая затекшую шею. — Я наверняка принял бы свою находку за очередную пустышку, если бы не одно «но». Дело в том, что мой «кайнозойский тушканчик» находится не где-нибудь на другом конце галактики, а именно здесь, на Воларде. В этом я уверен.
От такого удара у Марка потемнело в глазах. Он вдруг вспомнил, как аннигилирующие излучатели «Новой Невады» безжалостно палили по Амарилло.
— Когда…? — разведчик с трудом проглотил застрявший в горле воздух. — Когда ты чувствовал «его» в последний раз?
— Еще до начала боя. — Строгов старался не смотреть в глаза другу.
— А сейчас?! Попробуй сейчас!
Грабовский едва удержался, чтобы не кинуться к Николаю. Он готов был скандалить, требовать, умолять, стать перед другом на колени. Только бы тот сделал, только бы помог!
— А сейчас я ничего делать не буду, — голос Великого Мастера прозвучал непреклонно. — Не только я могу слышать, слышать могут и меня. Поэтому покуда мы сидим здесь, хилые, беспомощные и почти безоружные, я предпочитаю не высовываться.
Марк понимал, что Строгов прав. Но пытка неизвестностью была невыносима. Он должен что-то сделать.
— Доберемся до Амарилло, там и будем делать, — Великий Мастер читал мысли Грабовского как открытую книгу. — А сейчас, я тебя очень прошу, смени растерянно-интеллигентскую мину на что-нибудь более подходящее моменту.
— Этот город, — Марк не слышал друга, в его глазах заплясали свирепые хищные огоньки. — Мне кажется, он таит в себе зло всего мира.
— Я бы не делал столь поспешных и категоричных выводов.
— Ах вот как? — разведчик с вызовом вскинул голову, но тут же совладал с эмоциями. — Понимаю. Во мне тоже бушует внутренний протест. Ведь получается, что мы боремся против своих… против людей с планеты Земля. Но, Ник, «Архангел» это ведь далеко не вся Земля.