Страница 4 из 34
Четыре варианта человеческих темпераментов нашли свое отражение и в учении И. П. Павлова о типах нервной системы. В соответствии с этим учением каждый тип нервной системы представляет собой совокупность трех основных свойств нервных процессов – силы, уравновешенности и подвижности. По силе раздражительного и тормозного процессов могут быть выделены сильный и слабый типы нервной системы, по уравновешенности нервных процессов – уравновешенный и неуравновешенный, а по их подвижности – подвижный и малоподвижный типы нервной системы. Эта конструкция позволила И. П. Павлову установить четыре основных типа нервной системы: живой, безудержный, спокойный и слабый, которым он дал следующую характеристику.
Живой тип характеризуется наличием сильной нервной системы, хорошей уравновешенностью возбудительного и тормозного процессов и их подвижностью, выражающейся в быстрой смене этих процессов (сильный, уравновешенный, подвижный).
Безудержный тип характеризуется наличием сильной нервной системы, отличаясь неуравновешенностью основных нервных процессов, а именно – преобладанием процессов возбуждения над процессами торможения (сильный, неуравновешенный).
Спокойный тип характеризуется наличием сильной нервной системы, уравновешенностью процессов возбуждения и торможения, но вместе с тем малой их подвижностью: процессы возбуждения и торможения у этого типа медленно и с трудом сменяют друг друга (сильный, уравновешенный, инертный).
Слабый тип характеризуется наличием слабой нервной системы, малой работоспособностью нервных клеток, их быстрой истощаемостью. Этот тип нервной системы отличается слабым течением процессов возбуждения и торможения неадекватно силе получаемых раздражителей, а в отдельных случаях даже срывом в работе нервных центров, появлением при воздействии сильных раздражителей так называемого запредельного торможения вместо нормального возбудительного процесса (слабый).
Если сопоставить типы нервной системы по Павлову с четырьмя темпераментами Гиппократа, мы увидим такое соответствие: живой тип – сангвиник, безудержный тип – холерик, спокойный тип – флегматик, слабый тип – меланхолик.
Отрадно, конечно, что флегматик перекочевал из категории слабых типов в категорию сильных (в противоположность схеме К. Н. Корнилова), но вот с сангвиником приключилась незадача. В физиологической классификации Павлова он занимает самое привилегированное положение: и сильный, и подвижный, и уравновешенный. Поэтому описание этого типа, данное замечательным наблюдателем характеров XVII века Жаном де Лабрюйером, вызвало бы у Ивана Петровича негодование (справедливости ради следует сказать, что Лабрюйер запечатлел крайний вариант сангвиника). Впрочем, судите сами:
«Руффин начинает седеть, но он здоров, со свежим лицом и быстрыми глазами, которые обещают ему еще двадцать лет жизни. Он весел, шутлив, общителен, беззаботен, он смеется от всего сердца, даже в одиночку и без всякого повода, доволен собою, своими близкими, своим небольшим состоянием, утверждает, что счастлив; он теряет единственного сына, молодого человека, подававшего большие надежды, который мог бы стать честью семьи, но заботу оплакивать его предоставляет другим; он говорит: "У меня умер сын, это сведет в могилу его мать", а сам уже утешен. У него нет ни друзей, ни врагов, никто его не раздражает, ему все нравятся, все родные для него; с человеком, которого он видит в первый раз, он говорит так же свободно и доверчиво, как с теми, кого он называет старыми друзьями; и тотчас же посвящает его в свои шуточки и историйки; с ним можно встретиться и расстаться, не возбудив его внимания: рассказ, который начал передавать одному, он заканчивает перед другим, заступившим место первого».
Как вам, уважаемый читатель, такой субъект? Личность, что и говорить, малопривлекательная. Но ведь в каком-то смысле он здоровее и счастливее разных прочих, потому что начисто лишен отрицательных эмоций. Он приятен в общении и великолепно приспособлен к действительности. Он легкий человек: все идет мимо него, ничуть не задевая его крепкой, живой натуры. Уравновешенность нервных процессов (по Павлову) выше всех похвал. Остается только преклоняться. С другой же стороны, это самое настоящее уродство, нечто вроде анальгезии – патологического отсутствия болевой чувствительности. Только если в последнем случае страдает тело, то здесь мы имеем какую-то катастрофическую неспособность к сопереживанию, к простейшим душевным движениям, элементарное отсутствие такта.
Впрочем, нас с вами не должен смущать некоторый разнобой в интерпретациях, потому что все теории, как заметил отечественный классик устами своего героя, стоят одна другой. Известный психиатр Владимир Леви, скажем, вообще относится к «школьным» темпераментам без должного уважения. В своей увлекательной книжке «Я и Мы» он, в частности, пишет о том, как вознамерился было написать о них целую главу, но когда «циничнейший наполеоновский министр Фуше, как флегматик, попал на одну доску с добрейшим Иваном Андреевичем Крыловым, а античный герой Геракл очутился в одной компании с тем злополучным павловским псом, который чуть что мочился под себя» (оба оказались меланхоликами), эту бесплодную затею пришлось оставить.
ЗНАМЕНИТАЯ ОСЬ КРЕЧМЕРА
Нам с вами, уважаемый читатель, уже давно пора вернуться к Эрнсту Кречмеру с его нашумевшей дихотомией «шизо – цикло». Если в середину этой шкалы, рассуждал Кречмер, поместить обычного среднего человека, то можно считать, что радикалы «шизо» и «цикло» находятся у него в относительном равновесии. Другими словами, такой человек имеет примерно равные шансы (впрочем, очень и очень небольшие) заболеть шизофренией или приобрести маниакально-депрессивный психоз. По одну сторону оси располагается шизотимик, а по другую – соответственно циклотимик (маниакально-депрессивный психоз иначе называют циклофренией, а его легкую форму – циклотимией).
«Тимос» в переводе с греческого означает «дух, душа», поэтому термин «шизотимик» можно объяснить приблизительно так: человек, чувствующий себя на шизофренический манер. Звучит неуклюже, но смысл понятен – это субъект, в психоэмоциональном складе которого брезжит некий шизофренический «довесок» (шизорадикал, по Кречмеру). Патологией здесь, разумеется, даже и не пахнет; такой человек абсолютно здоров, просто вероятность выдать психоз шизофренического круга у него несколько выше, чем у гармоничного среднего, стоящего в центре шкалы.
Еще дальше по эту же сторону кречмеровской оси стоит шизоид. Тут уже присутствует некоторая грань; при неблагоприятных условиях или даже спонтанно этот тип может сравнительно легко проделать шизофренический психоз. Более того, даже вне патологического процесса субъекты этого типа вызывают у обычного человека ощущение некоторой необычности, странности, непохожести на других (шизик какой-то, говорят в народе). Но вся штука в том, что и такой человек совершенно здоров. Он совсем не обязательно должен заболеть, просто в семьях классических шизоидов в ряду поколений гораздо чаще, чем в среднем, встречаются случаи истинной шизофрении. Но (повторимся) и шизотимик, и шизоид вполне здоровые и социально адаптированные субъекты, хотя и принято выделять шизоидную психопатию, однако это уже явная патология, относящаяся к аномалиям характера.
Аналогичным образом по другую сторону шкалы располагаются циклотимик и циклоид. Чем больше мы удаляемся от центра в эту сторону, тем ощутимее становится цикло-радикал, проявляющийся в волнообразных колебаниях настроения и эмоционального тонуса. Разумеется, границы между этими категориями в значительной мере условны, подобно тому как предельно размыта грань между здоровьем и болезнью.
Но и это еще не все. Кречмер связал психические особенности человека, некоторые черты его характера с физической конституцией. Он отмечал, что у больных, страдающих циклотимией, чаще встречается так называемое пикническое телосложение: широкая грудь, коренастая фигура, крупная голова, большой живот, нередко избыточный вес. У больных шизофренией, напротив, преобладает астеническая конституция: худощавость, узкая грудная клетка, удлиненное лицо, длинные руки и ноги, тонкие, изящные кисти. Хотя слово «астеник» в буквальном переводе с греческого означает «лишенный силы», на практике дело обстоит не совсем так, поскольку астеники нередко оказываются очень сильными людьми – как физически, так и психически.