Страница 45 из 57
- Думаю я, что это наверняка...- Старшая Голова не успел докончить свои слова, как к нему в грудь со всего разбегу врезался мальчишка. Следом что-то свистнуло.
Ольгерд повернулся и с удивлением воззрился на стоящий рядом древесный ствол. В нем нервно дрожало тонкое черное древко с острым оперением на конце. Разгадка сама прилетела к ним, разом разрушив мирную тишину края Оленьих людей. Стрела.
***
Надрывно кричали серые чайки. Глупые птицы никогда еще не видали таких огромных черных неживых боков. Морские волны накатывали на мрачные древесные борта и с шумом разбивались на мелкие колкие брызги. Пять нурманских драккаров бросили якоря близ мирных стойбищ саамов. Их звериные морды безглазо пялились на лежащие перед ними земли. Корабли качало и со стороны казалось, что их страшные головы склоняются друг к другу, переговариваясь- как лучше пожечь-пограбить мелких людишек этого ледяного края. Самой крупной была посудина, украшенная оскаленной драконьей харей- пожалуй, добрых полсотни шагов в длину. Ее разинутая пасть белела здоровыми моржовыми клыками, над которыми топорщились вздыбленные багровые усы. Вздернутый курносый нос с растопыренными ноздрями жадно вдыхал сладкий запах людского жилья, мясного варева и оленей шерсти. Скоро, очень скоро, он сменится гарью пожарищ, паленой кожи и человечьей крови. Так пахнет война, и этот ароматный шлейф всегда тянулся за "Драконом" и его хищными братьями: "Медведем", "Волком", "Орлом" и "Кабаном".
Корабли были угольно-черными от щедро пропитывавшей их смолы. Тяжелые дубовые костяки драккаров были обшиты толстыми темными досками. Пазы меж ними забиты шерстяными шнурами и тоже просмолены. Весла были убраны. Но команда не спешила сойти на берег. Викинги в полном вооружении толпились у бортов. Одни в броне с набедренниками и поножами, другие в кольчугах с железными юбками, надетыми на кожаные кафтаны. Все в простых или рогатых шлемах. Один выделялся среди них- высокий седовласый старик с непокрытой головой. Его длинные белые волосы были живописно рассыпаны по черному суконному плащу. Из-под него виднелась дорогая броня из жесткой кованой меди. Локти скрывала чешуя, а пальцы- чешуйчатые рукавицы. На груди серебряная и золотая насечка изображала орла со змеей в когтях.
- Это Хокон Старый, - еле слышно шепнул Ольгерду Хельги. Они залегли за полурастаявшей кочкой и теперь внимательно наблюдали за пришельцами.
- Зря он связался с Оттаром, - гнул свое пеговолосый. - Этот волчонок при случае съест его с потрохами, а косточки с сочувствием поднесет вдове для погребально костра. Выжига тот еще.
Князь молчал. Если про Хокона он худо-бедно еще что-то вспоминал, то о его молодом спутнике и слыхом не слыхивал. Хельги, видя это, взялся было растолковывать что почем, но Ольгед жестом остановил его. Он хорошо разглядел цепко балансировавшего на носовой палубе "Дракона" молодого крепкого ярла. Его дочерна загорелое лицо было бы красивым, если бы не уродливый шрам и не жестокое выражение превосходства. Блондинистые волосы местами выбивались из-под блестящего желтого шлема. Что-то странное творилось в душе у Ольгерда. Он первый раз видел этого человека, но руки уже чесались серьезно начистить ему морду. Хотелось ударом вдавить гордо выпяченный подбородок и с силой сжать крепкую шею. Но вместо этого князь наскоро прикинул, сколько викингов привезли с собой драккары. По четырнадцать весел, по два человека на весло, пять кораблей. Да еще по дополнительной смене гребцов, и кормчие тоже...Сотня мечей наберется, а то и поболе. Хорошо вооруженные, закаленные в боях воины против саамов с их костяным оружием, которое и толстую звериную шкуру подчас с трудом пробивает. В исходе можно не сомневаться. Князь мрачнел на глазах. Пора было отходить, пока их не заметили.
Всю дорогу до стойбища шли молча, говорить не хотелось. Они были гостями саамов уже долгое время- делили пищу и кров, вместе охотились. И князю и его спутникам нравились люди этого маленького народца- их незлобивый детский нрав, открытые сердца, их веселость и добродушие. Они не просто обитали на своей суровой холодной земле, они были ее частью. Плотью от плоти ее снегов, мягкого ягеля, румяной ягоды морошки и умных мохнатых оленей, ее говорливых ледяных ручьев и грозных серых скал. Но все это вместе взятое не могло спасти саамов от викингов, приплывших на пяти черных драккарах.
В селении их сразу окружили и принялись расспрашивать. Князь отмалчивался и только махал рукой. "Плохи дела!" - понимали саамы и разбредались по своим вежам. Позже взрослые мужчины, однако, снова собрались у Старшей Головы.
- Уходить надо, откочевывать пока не поздно! - раздались нестройные возгласы, едва все расселись на устланном оленьими шкурами полу.
Ольгерд огляделся. К бегству призывали в основном старики, которых долгие годы жизни приучили к осторожности. Саамы помоложе сначала помалкивали, но потом, решившись, тоже зашумели:
- Как долго нам еще бегать от злых людей? Еще деды наших отцов переселились сюда из Финнмарка и Лони. А до этого их прадеды также бежали из другой земли, где и реки были теплее и лето длиннее. Мы дошли до края земли. Дальше только черный лед и горькая морская вода. Куда теперь бежать?
В глубине души князь-медведь был с ними вполне согласен. Хоть и понимал прекрасно, что закованные в железо, хорошо вооруженные нурмане порубают оленьих людей в капусту. Старейшина внимательно выслушал всех, склоняя голову то в одну, то в другую сторону.
- Надобно узнать у пришлых, зачем в наши земли пожаловали, - наконец высказал он свое мнение. - Может, торговать с нами хотят, или еще чего.
Ольгерд досадливо крякнул. Только крайне наивный человек может полагать, что полторы сотни воинов приплыли в такую даль, чтобы менять шило на мыло. Но мнение свое высказывать не стал. Хельги тоже сидел понурый и молчаливый. Там, на кораблях, были его земляки, может быть даже приятели. Только Шиш не стал молчать.
- Что тут талдычить! - гневно взорвался он. - Знамо, зачем пожаловали! За добром вашим да жизнями. Они не просто так по морю плавают, известное дело!
- Почему ты сразу думаешь про злое? - медленно изрек дотоле молчавший Старшая Голова. - Вы сами говорили, что пришлые люди- кровная родня Сивого Человека, - старый саам кивнул головой на Хельги. - Как они могут быть плохими?
И Ольгерд и сам Хельги не знали, куда девать глаза после таких слов. Логика старейшины была безупречна, они даже вот так сходу и придумать не могли, что ему возразить. Только были твердо уверены, что он не прав.
- Не ходи, не надо! - только и смог выдавить из себя князь.
Но саам был упрям. Раз сказал, что пойдет, значит, так тому и быть. Сопровождать его вызвались еще несколько человек из молодых. Им было охота прославиться, чтобы потом рассказывать об этом у огня долгими зимними ночами. Да и любопытно посмотреть вблизи на чудных иноземных людей.
Долго пришлось ждать возвращения этого посольства. Наконец, уже ближе к ночи, показались в стойбище переговорщики. Меховая одежа их была изрядно помята и порвана, лица в ссадинах. Старшего Головы с ними не оказалось.
- Черные люди оставили его у себя, - причитали совершенно деморализованные саамы. - Они смеялись над нами, толкали. Может, совсем бы убили, если б человек с белыми волосами не заругался. Он сказал, что теперь он станет защищать нас, и за это хочет получать дань.
- Сколько хочет Хокон? - деловито спросил князь.
Оказалось, что нурмане запросили и вовсе непомерно. С дыма требовали по десятку соболей, две медвежьих шкуры, десять мер отборного гагачьего пуха да десяток оленей. Сверх того, викинги желали с каждой семьи по два кожаных каната в руку толщиной длиною в две сотни полных шагов.
Оленьи люди заголосили. Богата земля саамов. Бегают по ней рыжие куницы и бурые соболя, тетерева и куропатки, красные лисы и черные медведи. Есть в речках и озерах разные рыбы. На высоком морском берегу гнездится столько птицы, что от клекота и гомона глохнут уши. Ловкий человек может собрать из их гнезд и мягкого пуху и вкусных яиц. Только почему все это нужно отдавать страшным черным людям? От кого они собираются защищать мирный народ саамов? И мыслимое ли это дело отдавать в чужие руки добрых олешков, каждого из которых ты знаешь как свое дитя?