Страница 27 из 57
- Ага, кулеша наварим! - согласно подхватил дядька. - Серый по грибы сбегает. Места тут знатные: пошарит по опушкам, подсоберет поздних боровиков- похлебка будет!
Из вечерней темноты сумеречных елей последний луч уходящего солнца пятнами золотил то редкую трепетную розовую осинку, то меланхоличные ольхи и березки. Кривский край, по которому сейчас пролегал их путь, богат был и лесами и водой. Озер, болот, рек и ручьев в нем такое великое множество, что не поймешь- то ли вода тут в обрамлении лесов, то ли совсем наоборот. Мало, когда мелькнет грива с многолетним древним сосновым бором на бугре.
- В таком месте надобно дозор хороший выставлять, - бурчал недовольно Претич, доверенный Ольгердов сотник, взятый им в поход чуть ли не против воли. Мужчина он был солидный, семейный, и только безоглядная преданность князю согнала его с насиженного двора, от теплой печки и наваристых щей. За время пути его длинные, карие как у жеребца, волосы успели изрядно сбиться, и теперь воевода сильно смахивал на сонного лешего, тем более, что его неожиданно изумрудные глаза наводили на мысль о дальнем родстве с древним лесным народцем.
- Кого тут стеречься! - вступил в разговор вышедший на палубу нурманский хевдинг. - Места тут совсем не жилые, а медведи сейчас все в спячку укладываются. И куда князьки местные глядят, о чем думают! Путь судоходный, торговый, поселения должны быть через каждый переход, а тут что? - И Гардрада обвел взглядом внимательно слушающих его русичей. - Пока по землям радимичей ехали, хоть дымок увидали какой? Хоть трактир убогий?
- Так они, пещанцы, народ вовсе нелюдимый, лесной можно сказать, - смущенно начали оправдывать соседей русские гридни. - Они и не хлебопашествуют, почитай, вовсе. Все больше лесом живут.
- Ага, - подхватил согласно Ольгерд. - Князь их, Радимир, тот тоже большой любитель красного зверя погонять. Давеча меня приглашал на туров охотиться, да недосуг было.
- То-то и оно, - назидательно тянул свое Гардрада. - Что не о пользе дела, не о прибыли денежной властитель радеет, а только баловство свое тешит!
- Ну, ты зря так про Радимира говоришь, - обиделся за приятеля Ольгерд. - Он - мужик нормальный, и хозяин рачительный. Я на тебя бы поглядел, когда чуть не треть земли- болота, а половина подданных в звериных шкурах бегает.
- Вот я и толкую, - опять настойчиво встрял въедливый Претич. - Караул, стал быть, усилить нужно. В этаких местах завсегда кикиморы или другая нечисть обязательно водится.
Пока дружинные и викинги разбирали рухлядь и готовились к ночлегу, Серый быстренько схватил кузовок и дернул в лесную чащу. Лес никогда не пугал бывшего оборотня. Напротив, он воспринимал его как родное место. Как это можно заплутать в нем, Серый никогда не понимал. Сам он всегда точно знал, откуда пришел, и в каком направлении что находится. Мальчишка и грибы искал точно так же. Не рыскал под каждым кустиком-травинкой, а целенаправленно шел, словно тянуло его, обещая: "Вот здесь, около березки, семейка справных белых грибочков для тебя припасена!" И никогда еще чутье его не подводило. Вот и сейчас, обнаружив под прелым листом круглую шляпку, похожую на румяный пирожок, Серый не спешил уходить. По осени всякий гриб, а боровики и подавно, растут семейками, только разыскать надобно. Кузовок быстро наполнялся, тяжелел, и скоро мальчик уже направился обратно к берегу. Оглядывать вокруг его побуждало не стремление сориентироваться, а смутное беспокойство. Будто кто-то чужой и не добрый смотрел в спину, отчего взъерошивались волосы и по хребту бежали предательские мурашки. Разок даже примерещились в чаще фиолетовые злобные глаза, да потом пропали. Морок, одно слово!
Гридни встретили его появление радостными воплями. Скоро почищенные грибы уже булькали в котелке и одуряюще пахли на всю поляну тем особенным сытно-мясным духом, который и отличает белые от всех остальных грибов.
Место, на котором расположились они на привал, было чудно-уютным: сразу за мелким шелковистым светлым речным песком располагалась сосновая гривка. По берегу росли грустные плакучие ивы, слабые ветки которых с тихим шуршанием подметали землю. Серый устроился на сухом сизом мху, долго крутился, утаптывая его, выбирая себе местечко потеплее. Потом уперся спиною в рыжий надежный ствол сосны, а лицо, полускрытое удлиненными зелеными ивовыми листами, выставил к костру. Получилась этакая небольшая нора.
Довольные воины, слегка одуревшие от тепла и сытости, не торопились укладываться на ночлег. Словно исподволь, с неохотой перебрасывались гридни ленивыми фразами вроде бы и ни о чем. Хлопотливое беспокойство воеводы возымело свое действие. Разговор мало-помалу скатился на байки о всевозможной лесной нечисти. Слово взял Гарольд Гардрада:
- В стародавние времена жил один человек и звался он Токи, сын Хьерварда Старого. Нрав Токи имел спокойный, а пил умеренно. Однажды вечером, в праздник середины зимы- Йоль, возвращался он домой и встретил троллиху верхом на волке, а удилами у нее были змеи. Троллиха была несказанно отвратительна собою- с зеленой чешуйчатой кожей, огромным носом и мохнатыми бородавками по всему телу. Она хотела, чтобы Токи поехал с ней и стал ее мужем, и очень разозлилась, когда получила отказ. Тогда она прокляла его и сказала, что он еще вспомнит ее, когда будет пить вечером чашу обетов.
На пиру Токи, неожиданно для себя, дал клятву поймать зверя-индюка, которого никто никогда не видел. Только он произнес эти дурацкие слова, как тут же вспомнил давешнюю троллиху, и догадался, что это была ее месть. Но делать нечего, дал слово- выполняй. И вот, в самый Йоль, отправился Токи в лес- ловить то, не знаю что.
Серый выставил свою любопытную рожицу из шелестящего ивового укрытия. Он внимательно слушал повествование нурманского хевдинга и на мгновение забывал обо всех его подковырках и пакостях, так интересно и завлекательно текли слова чужой незнакомой жизни. Бывший оборотень не мигая уставился на блестящий наборный пояс Гардрады. Части твердой воловьей кожи соединялись бронзовыми круглыми кольцами и крепились железными обоймицами-тренчиками. Причудливый узор на позолоченных накладках сплетался в изображения диковинных то ли рыб, то ли морских чудищ. Мальчик пытался следить взглядом за тонкими линиями, но осовелые глаза закрывались сами собою. Хищные морды оживали, разевали рты, и Серому сквозь сон казалось, что это именно они и рассказывают чудную сказку.
- Едет Токи себе в сумерках по еловой чаще, по сторонам поглядывает. И вдруг видит: мелькнули в кустах над зеленой порослью меха ветвистые рога. "Ага!" - думает. - "Так вот ты какой, таинственный зверь индюк!" Стрелой соскакивает он с коня и бросается в лесную чащу. Зверь оказался резвым, даром, что совсем небольшой! Индюк в болото- и Токи за ним, индюк в заросли кустов- и Токи туда же. Наконец, устав от долгой погони, зверюга юркнула в какую-то нору и затаилась. Делать нечего, пришлось Токи Хьервардсону скидывать подбитый мехом плащ и протискиваться в вонючую узкую берлогу. Корни деревьев лезли ему в глаза, а песок с глиной забивали нос и рот. Но смелый Токи полз вперед, потому что обеты принесенные в Йоль над чашей священны для каждого викинга. Наконец, он услышал шумное дыхание и понял, что деваться индюку некуда. "Иди скорее к папочке, гусь лапчатый!" - прошипел Хъервардсон. "Сам ты хрен моржовый!" - неожиданно донеслось до него из темноты. Оказалось, что загнал Токи никого иного, как царя подгорных гномов- Драндвари. Он как раз пришел в лес поискать под снегом разрыв-траву, чтобы свести рога которыми наградила его неверная жена. Подземный народец очень обидчив, а Токи к тому же стал охотиться на Драндвари в совершенно неподходящий момент. Неудивительно, что почтенный гном был не просто рассержен, а дико взбешен. "Ты, оглобля деревенская, во имя всех светлых богов Асгарда, отвечай, что тебе от меня нужно?" "Ничего, если ты не индюк, "- бодро ответил Токи. Уж лучше бы он этого не говорил. Разгневанный гном от нового оскорбления потерял рассудок и проклял своего врага самым страшным гномовым заклятием: "Умли-друмли-вейс!", что значит "Чтоб тебя разорвало!" Несчастного Токи тут же разнесло на мелкие кусочки. Большим утешением для его родни было то, что мстить за него было некому: вспыльчивый рогатый гном тоже погиб при взрыве. Отсюда мораль: никогда не отказывай женщине, даже если она и не очень хороша собой. Ведь если бы Токи Хьервардсон ублаготворил встреченную троллиху, ничего бы этого не случилось.