Страница 8 из 43
Зеб-ун-ниса нахмурилась, но, сдержав гнев, со смехом ответила:
— Кого пожелаешь.
— Тогда пусть собака остается у вашего высочества. Я беру человека.
— Но собака под рукой, — возразила Зеб-ун-ниса, — а человека нет. Бери лучше собаку.
С-этими словами Зеб-ун-ниса, которая под влиянием выпитого вина была в отличном расположении духа, стала бросать Дарии цветы, из которых она плела собачку. Чтобы не выказать непочтительность, Дария-биби подняла их с пола и спрятала под покрывалом.
— Благодаря доброте вашего высочества, — сказала она, — мне достались и человек и собака.
— Что?! — воскликнула Зеб-ун-ниса.
— Человек принадлежит мне, — отвечала Дария-биби.
— Что?! — повторила Зеб-ун-ниса.
— Он мой муж.
— Ступай прочь!
Зеб-ун-ниса с силой швырнула пучок цветов в лицо Дарии-биби. Сложив ладони, Дария-биби проговорила:
— Мулла и свидетели живы. Вы можете послать за ними, чтобы убедиться, что я говорю правду. Зеб-ун-ниса нахмурила брови:
— Я прикажу посадить их на кол.
Дария-биби задрожала. Она знала, что в гневе могольские принцессы подобны тигрицам и способны на все.
— Шахзади! {36} — взмолилась она. — Я только бедная женщина и пришла продавать новости.
— Говори — какие новости?
— Есть две новости. Одна касается Мубарак-хана. Не осмеливаюсь говорить без вашего разрешения.
— Говори.
— Сегодня вечером в Чандни-Чоке он гадал у звездочета Ганеша.
— И что сказал звездочет?
— Что он женится на шахской дочери и достигнет высокого положения.
— Ложь. Когда мансабдар ходил к звездочету?
— Как раз перед тем, как прийти сюда.
— Сюда? Кто, ты говоришь, приходил сюда? Дария-биби испугалась. Набравшись храбрости, она ответила с почтительным поклоном:
— Мубарак-хан.
— Откуда ты это знаешь?
— Я видела, как он вошел.
— Тех, кто говорит подобные вещи, я сажаю на кол. Дария-биби содрогнулась.
— Я не говорю об этом никому, кроме вашего высочества, — ответила она.
— А если скажешь, палачи отрежут тебе язык. Какая вторая новость?
— Вторая новость о Рупнагаре.
Дария-биби рассказала, как Чанчал-кумари наступила на портрет Аурангзеба.
— Отличная новость, — выслушав ее, сказала Зеб-ун-ниса. — Ты получишь кое-что за нее.
Получив записку в казначейство, Дария-биби поспешно удалилась.
Ее остановила телохранительница татарка. Положив ей на плечо свой меч, она спросила:
— Куда спешишь, дружок?
— Дело сделано — иду домой.
— Ты получила бакшиш. Со мной поделишься?
— Мне очень нужны деньги. Лучше я спою тебе. Принеси саренги.
У телохранительницы был саренги, на котором она иногда играла. Музыка и танцы были в гареме в большом почете. Каждая из жен падишаха имела собственных танцовщиц, а наложницы, у которых танцовщиц не было, танцевали сами. Вечерами Рангмахал звенел от пения и музыки. Дария-биби взяла саренги и запела. У нее был чудесный голос и пела она прекрасно.
— Кто это поет? — послышался из покоев голос Зеб-ун-нисы.
— Дария-биби, — ответила телохранительница.
— Пришли ее ко мне, — последовал приказ. Дария-биби снова вошла к Зеб-ун-нисе и низко ей поклонилась.
— Пой, — приказала Зеб-ун-ниса. — Вот вина{37}. Взяв вину, Дария-биби запела. Принцесса знала многих искусных певиц, которые своим голосом могли бы посрамить небесных дев, но ей никогда не приходилось слышать такого пения. Когда Дария-биби кончила, Зеб-ун-ниса спросила:
— Ты когда-нибудь пела перед Мубараком?
— Он женился на мне, услышав, как я пою эту песню, — отвечала Дария-биби.
Зеб-ун-ниса с такой силой швырнула букет цветов в Дарию-Дарию-бибичто он задел серьгу и оцарапал ей ухо. Зеб-ун-ниса дала ей еще денег и отпустила, сказав на прощание:
— Больше не приходи. Дария-биби поклонилась и вышла.
«Все равно приду, — проговорила она про себя. — Снова выведу тебя из терпения, снова получу побои и деньги. Но погублю тебя».
Глава пятая
Удипури
Повелитель великой империи — падишах Аурангзеб прославился на весь мир. Он был наделен незаурядным умом, работоспособностью, трудолюбием и прочими достоинствами главы государства. Но, несмотря на все эти выдающиеся качества, великий падишах к концу своей жизни привел прославленную империю на край гибели.
Объяснялось это только тем, что Аурангзеб был великим грешником. Трудно найти в истории другого такого хитреца и лицемера, не останавливающегося перед преступлениями эгоистичного властителя, тирана, угнетателя своих подданных. Аурангзеб притворялся аскетом, но его гарем днем и ночью гудел как пчелиный улей от веселья и смеха бесчисленных красавиц.
У него было множество жен, а наложницам его не было числа. Их пребывание в его гареме не имело ничего общего с заповедями корана{38}. Наше повествование имеет весьма малое отношение ко всем этим грешницам, но с некоторыми женами Аурангзеба оно тесно связано.
Первая жена могольских падишахов считалась обычно главной женой. На беду Аурангзеба, который ненавидел индусов, его главной женой была индуска. Акбар ввел обычай жениться на дочерях раджпутских князей, и поэтому у всех могольских падишахов были жены индуски. Первой женой Аурангзеба была принцесса из Джодпура, которую мы будем называть дальше Джодпури.
Главная жена падишаха не была самой любимой. Любимой женой была христианка, известная в истории под именем Удипури. Ее звали так не потому, что она имела какое-то отношение к Удайпуру. Родиной ее была расположенная в далекой Западной Азии — Грузия, которая теперь входит в состав России. Один работорговец привез ее еще ребенком в Индию для продажи. Ее купил старший брат Аурангзеба — Дара. С годами девочка превратилась в красавицу. Дара был пленен ее красотой и готов был исполнить любое ее желание. Мы уже упоминали, что Удипури была не мусульманкой, а христианкой. Говорят, что в конце концов и сам Дара перешел в христианство.
Аурангзеб, разгромив своего брата Дару в войне, проложил себе путь к трону. Дара был взят в плен и затем казнен. Казнив брата, подлый Аурангзеб совершил странный поступок… У жителей Ориссы есть дурной обычай — если умрет старший брат, то младший умеряет скорбь вдовы тем, что берет ее в жены… Как-то раз я спросил одного орисца: «Почему вы так поступаете? Ведь это нехорошо». Он, не задумываясь, ответил мне: «Так неужели же мы отдадим чужому свою невестку?»
Повелитель Индии, видимо, рассуждал примерно так же. Приведя несколько подходящих к случаю изречений из корана, он заявил, что его долг взять в жены вдов старшего брата, и предложил двум главным женам Дары стать обитательницами его гарема. Одна из них была раджпутской принцессой, другая — Удипури. То, что сделала раджпутская принцесса, способна совершить в подобных обстоятельствах только индусская женщина. Она приняла яд. Христианка же с радостью бросилась Аурангзебу на шею. История превознесла до небес имя этой особы легкого поведения, а имя женщины, которая выпила яд, чтобы сохранить свою веру, историки не сочли нужным даже упомянуть. Такова цена истории.
Удипури была несравненной красавицей и в такой же мере несравненной пьяницей. Делийские падишахи, несмотря на то, что они были мусульмане, отличались большим пристрастием к вину. Подданные следовали примеру своих повелителей. Рангмахал тоже был целиком во власти этого порока. Но Удипури сумела прославиться и в этом аду.
Зеб-ун-ниса не смогла сразу попасть в спальню к Удипури, потому что любимая жена повелителя Индии напилась почти до бесчувствия — одежды и драгоценности ее были разбросаны где попало. Служанки восстановили порядок в комнате, криками привели ее в чувство и предупредили о визите. Войдя в спальню, Зеб-ун-ниса увидела, что в левой руке Удипури сжимает кальян, глаза у нее полузакрыты, над алыми лепестками ее губ кружатся мухи, а сама она лежит на своем ложе как груда цветов, сорванных ураганом и омытых дождем.
36
Шахзади — дочь шаха.
37
Вина — струнный музыкальный инструмент
38
Коран — священная книга мусульман, содержащая, в частности, поучения морального порядка. Согласно указаниям корана мусульманам не разрешалось иметь более четырех жен.