Норки!

Но к вечеру жара спадала, и все, кто благополучно пережил прошедший день, наслаждались теплыми, бархатными вечерами, окрашенными в прозрачные краски подступающих сумерек, близость которых неизменно возвещал легкий бриз, появлявшийся неизвестно откуда, как только тени начинали удлиняться, а листва — приобретать чуть более темный оттенок. Потом приходили сумерки, и к тому моменту, когда гасли последние сполохи закатного великолепия и на все еще светлое небо высыпали первые звезды, ветерок затихал совершенно, и до следующего рассвета ночь хранила уютное тепло прошедшего дня.

В целом установившаяся погода располагала к оптимизму, и Филин с новой силой поверил, что все

как-нибудь образуется, все решится наилучшим образом. Не может же быть, чтобы такой мощный, целостный организм, как лес, в одночасье утратил способность к сопротивлению и погиб, покоренный чуждой ему сторонней силой. Должно быть, те же самые чувства двигали Альфонсом и Бертой, которые однажды утром вылетели приветствовать своих подданных так, словно привыкли к этому с самого рождения.

Волна восторга прокатилась по лесу, когда счастливая пара поднялась высоко в небо, кувыркаясь и петляя точь-в-точь как на пути из Альфонсова bois. Время от времени двое влюбленных, тяжело дыша от радости и удовольствия, возвращались на Малую поляну, чтобы угоститься лакомствами, собранными трудолюбивыми завирушками. Лесные жители не уставали петь им хвалу, и повадка Альфонса стала еще более горделивой. Любовь императора и Берты была очевидной, а радость, которую они испытывали от общества друг друга, — такой светлой и глубокой, что многие птицы позабыли о своей ревности. Не в силах сдержать своих чувств, они тоже поднимались в воздух и тучами носились над вершинами деревьев, не переставая кричать от переполнявшего их восторга. Между тем толпа возбужденно жестикулирующих щелкунов на берегу становилась все больше, а их машинки жужжали и щелкали не переставая.

Несколько омрачало всеобщее веселье только одно обстоятельство: люди, уничтожающие лес, вышли на работу как обычно. Желтая копалка, с ревом устремившаяся в лес, поначалу встревожила Альфонса, особенно когда Отдел норкетинга настоятельно рекомендовал ему любой ценой держаться от нее подальше, однако император довольно скоро позабыл об опасности, и норки с ужасом увидели, что он затевает очередное сумасбродство.

— Я только что заметить, как хорошо сочетается эта желтая штука с цвет мое оперение, — объявил он во время очередного завтрака. — Мне кажется, она здесь специально для того, чтобы служить мне, как это называется… троном, вот!

— Вряд ли, Ваше Выдающееся Величество, — легкомысленно усомнился М-Первый.

Это было ошибкой.

— Как ты сметь противоречить своему императору? — немедленно взвился Альфонс.— Разве ты не понимать, что мы с Бертой стали настолько знамениты, что люди послать сюда эту великолепную желтую копалку специально для того, чтобы я на ней сидел?! Гляди: вон ехать еще одна такая штука — для таbelle императрица!

М-Первый и М-Второй поглядели на шоссе и с ужасом увидели, что Альфонс прав. У Горбатого мостика как раз остановилась длинная грохоталка, на спине которой устроилась еще одна желтая копалка. Но белоголовых, которые пытались сгрузить ее, окружили прибежавшие с берега щелкуны. Две группы людей столкнулись возле грохоталки, возбужденно размахивая руками .-и-что-то крича. Желтая копалка вдруг зарычала и, выпустив клуб черного дыма, вырвалась из людского кольца. Ее блестящие ноги грозно закрутились, желтое чудовище двинулось через мост — к Долгому полю. Щелкуны, потрясая кулаками, бросились в погоню.

— Налицо столкновение! — завопил М-Первый. — Переходим к третьей стадии!

Неожиданно, прежде чем они успели остановить его, Альфонс взлетел и понесся прочь из леса. У норок перехватило дыхание, когда они увидели, как император опускается прямо на крышу желтой копалки. Щелкуны отчаянно замахали руками, стараясь отпугнуть его. К счастью, Альфонсу хватило ума изменить свое решение, и он остался в воздухе, кружа в солнечных лучах прямо над головами людей. Это сразу изменило положение. К немалому удовольствию норок, группа щелкунов преследовала желтую копалку до самой Большой поляны; там они принялись хватать работавших белоголовых за руки, то и дело указывая вверх.

Но самые главные события начались после того, как один из белоголовых указал на Альфонса пальцем и издал звук, Похожий на тот, который производит «бабах». Двое щелкунов с яростью оттолкнули его, а еще

несколько легли на землю перед копалкой точно так же, как кролики на шоссе, остановив таким образом ее дальнейшее продвижение. После этого люди завопили еще громче, замахали руками еще быстрее, и в конце концов все — и щелкуны, и белоголовые — дружно пошли из леса прочь. У моста белоголовые забрались в свои грохоталки и укатили.

Лесные жители умоляли норок объяснить им, что все это значит, но те важно надулись и не желали отвечать.

— Боюсь, вам с вашими крошечными деревянными мозгами все равно не по силам понять все значение и важность того, что мы только что видели, — покровительственно проговорил М-Первый.

Но лесные жители не отставали, и М-Второй в конце концов сжалился над ними, согласившись ответить на один вопрос.

— Стал ли Альфонс достаточно знаменит, чтобы спасти лес? — спросил Филин от лица всех собравшихся.

— Можно сказать и так, — осклабился М-Второй. — Альфонс сделал полдела. В самое ближайшее время мы ожидаем наступления решительного перелома. Главное, пусть продолжает показательные полеты!

«Ну с этим проблем не будет, — подумал Филин. — Скорее, напротив, трудно будет заставить императора не летать. Судя по всему, в его жизни это было самое счастливое время».

Глава 58. УЯ-Я-Я-У!..

— Ну как идут дела? — проворчал Мега.

— Отлично! — М-Первый уверенно улыбнулся. — Отношения между белоголовыми и щелкунами становятся все более напряженными. Все работает, и работает как надо!

— В самом деле? — саркастически хмыкнул Мега.— А мне почему-то кажется, что ничего не работает.

Массы начинают волноваться, и результат нужен мне как можно скорее.

Братья, не сдержавшись, дружно вздохнули.

— Вы что-то сказали? — нахмурился Мега.

— Нет, нет, о великий Вождь, — поспешно отозвался М-Первый.

— Ну что ж, очень жаль. Постарайтесь, чтобы сегодня вечером у вас было что сказать, иначе плохо вам придется, — буркнул Мега и пошел прочь.

— В каком-то смысле Мега прав, — заметил М-Второй, когда оба шагали уже знакомой тропой на Малую поляну. — Столько времени прошло… Пора бы уже появиться каким-то результатам.

— А это чем тебе не результат? — небрежно спросил Первый, останавливаясь и глядя сквозь открывшийся между деревьев прогал на долину за рекой.

М-Второй проследил за его взглядом и присвистнул. На берегу остановилась длинная черная блестящая гро-хоталка, и из нее выбрался человек в черной сменной шкуре. Он важно прошествовал к обрыву, где его тотчас окружили щелкуны. Они почтительно кланялись и указывали на Альфонсову ольху.

Отдел норкетинга поспешил в свой филиал на Малой поляне.

— На берегу появился ОВЧП! — закричал М-Первый, приплясывая от нетерпения. — Скорее, Ваше Прекрасное Величество, летите скорее к ольхе!

Альфонс, наслаждавшийся полюбившимся ему массажем клюва в исполнении завирушек, высокомерно смерил близнецов взглядом.

— Что есть ОВЧП? — спросил он и ленивым жестом приказал завирушкам продолжать.

— Очень Важная Человеческая Персона, Ваше Расчудесное Величество, — выпалил М-Первый. — Матерый щелкунище! Человек, который может спасти лес. Пожалуйста, Ваше Непревзойденное Величество, Ваша Божественная Прелесть, спешите! Полетайте перед ним как вы умеете!

Он готов был на колени встать, лишь бы это желтое чучело не подвело их в решающий момент.

Альфонс жестом отослал завирушек, расправил свои крылья и критически их осмотрел.