Страница 26 из 97
При доме находится метеорологическая станция. До последнего времени она находилась в ведении д-ра Супруненко, теперь же заведует ею инспектор сельского хозяйства.[178] При мне наблюдения производил писарь, ссыльнокаторжный Головацкий, толковый и обязательный человек, снабдивший меня метеорологическими таблицами. Уже можно сделать вывод из наблюдений за девять лет, и я постараюсь дать некоторое понятие о климате Александровского округа. Владивостокский городской голова как-то сказал мне,[179] что у них во Владивостоке и вообще по всему восточному побережью «нет никакого климата», про Сахалин же говорят, что климата здесь нет, а есть дурная погода, и что этот остров – самое ненастное место в России. Не знаю, насколько верно последнее; при мне было очень хорошее лето, но метеорологические таблицы и краткие отчеты других авторов дают в общем картину необычайного ненастья.[180] Климат Александровского округа морской и отличается своим непостоянством, то есть значительными колебаниями средней температуры года,[181] числа дней с осадками и проч.; низкая средняя температура года, громадное количество осадков и пасмурных дней составляют его главные особенности. Для сравнения я возьму средние месячные температуры Александровского округа и Череповецкого уезда, Новгородской губернии, где «суровый, сырой, непостоянный и неблагоприятный для здоровья климат»:[182]
Алекс. окр. Черепов. уезд.
Январь –18,9 –11,0
Февраль –15,1 –8,2
Март –10,1 –1,8
Апрель +0,1 +2,8
Май +5,9 +12,7
Июнь +11,0 +17,5
Июль +16,3 +18,5
Август +17,0 +13,5
Сентябрь +11,4 +6,8
Октябрь +3,7 +1,8
Ноябрь –5,5 –5,7
Декабрь –13,8 –12,8
Средняя годовая температура в Александровском округе равна +0,1, то есть почти 0, а в Череповецком уезде +2,7. Зима в Александровском округе суровее, чем в Архангельске, весна и лето, как в Финляндии, и осень, как в Петербурге, средняя годовая температура, как в Соловецких островах, где она тоже равна нулю. В долине Дуйки наблюдается вечная мерзлота. Поляков нашел ее 20 июня на глубине ¾ аршина. Он же 14 июля нашел под кучами мусора и в ложбинах около гор снег, который растаял только в конце июля. 24 июля 1889 г. на горах, которые здесь невысоки, выпал снег и все нарядились в шубы и тулупы. Вскрытия Дуйки за 9 лет наблюдались: самое раннее 23 апреля и самое позднее 6 мая. За все девять зим ни разу не было оттепели. 181 день в году бывает мороз и в 151 дует холодный ветер. Всё это имеет важное практическое значение. В Череповецком уезде, где лето теплее и продолжительнее, по Грязнову, не могут хорошо вызревать греча, огурцы и пшеница, а в Александровском округе, по свидетельству здешнего инспектора сельского хозяйства, ни в один год не была наблюдаема сумма тепла, достаточная для полного вызревания овса и пшеницы.
Наибольшего внимания со стороны агронома и гигиениста заслуживает здешняя чрезмерная влажность. В году бывает дней с осадками в среднем 189: 107 со снегом и 82 с дождем (в Череповецком уезде 81 день с дождем и 82 со снегом). Небо по целым неделям бывает сплошь покрыто свинцовыми облаками, и безотрадная погода, которая тянется изо дня в день, кажется жителям бесконечною. Такая погода располагает к угнетающим мыслям и унылому пьянству. Быть может, под ее влиянием многие холодные люди стали жестокими и многие добряки и слабые духом, не видя по целым неделям и даже месяцам солнца, навсегда потеряли надежду на лучшую жизнь. Поляков пишет про июнь 1881 г., что не было ни одного ясного дня в течение всего месяца,[183] а из отчета инспектора сельского хозяйства видно, что за четырехлетний период в промежуток от 18 мая по 1 сентября число ясных дней в среднем не превышает 8. Туманы здесь довольно частое явление, особенно на море, где они представляют для моряков настоящее бедствие; соленые морские туманы, как говорят, действуют разрушающим образом на прибрежную растительность, и на деревья, и на луга. Ниже я буду говорить о селениях, жители которых, благодаря главным образом этим туманам, уже перестали сеять зерновые хлеба и всю свою пахотную землю пускают под картофель. Однажды в ясную солнечную погоду я видел, как с моря надвигалась стена тумана совершенно белого, молочного цвета; походило на то, как будто с неба на землю опустился белый занавес.
Метеорологическая станция снабжена инструментами, проверенными и приобретенными в главной физической обсерватории в Петербурге. Библиотеки при ней нет. Кроме вышеупомянутого писаря Головацкого и его жены, на станции я еще записал шесть работников и одну работницу.[184] Что они тут делают, не знаю.
В Корсаковке есть школа и часовня. Был и больничный околоток, где вместе помещались 14 сифилитиков и 3 сумасшедших; один из последних заразился сифилисом. Говорят также, что сифилитики приготовляли для хирургического отделения морской канат и корпию. Но я не успел побывать в этом средневековом учреждении, так как в сентябре оно было закрыто молодым военным врачом, исправлявшим временно должность тюремного врача.[185] Если бы здесь сумасшедших сожигали на кострах по распоряжению тюремных врачей, то и это не было бы удивительно, так как местные больничные порядки отстали от цивилизации по крайней мере лет на двести.
В одной избе уже в сумерках я застал человека лет сорока, одетого в пиджак и в брюки навыпуск; бритый подбородок, грязная, некрахмаленная сорочка, подобие галстука – по всем видимостям привилегированный. Он сидел на низкой скамеечке и из глиняной чашки ел солонину и картофель. Он назвал свою фамилию с окончанием на кий,[186] и мне почему-то показалось, что я вижу перед собой одного бывшего офицера, тоже на кий, который за дисциплинарное преступление был прислан на каторгу.
– Вы бывший офицер? – спросил я.
– Никак нет, ваше высокоблагородие, я священник.
Не знаю, за что его прислали на Сахалин, да и не спрашивал я об этом; когда человек, которого еще так недавно звали отцом Иоанном и батюшкой и которому целовали руку, стоит перед вами навытяжку, в жалком поношенном пиджаке, то думаешь не о преступлении. В другой избе я наблюдал такую сцену. Молодой каторжный, брюнет с необыкновенно грустным лицом, одетый в щегольскую блузу, сидит у стола, подперев голову обеими руками, хозяйка-каторжная убирает со стола самовар и чашки. На мой вопрос, женат ли он, молодой человек отвечает, что за ним на Сахалин прибыла добровольно его жена с дочерью, но что вот уже два месяца, как она уехала с ребенком в Николаевск и не возвращается, хотя он послал ей уже несколько телеграмм. «И не вернется, – говорит хозяйка с каким-то злорадством. – Что ей тут делать? Сахалина твоего не видала, что ли? Легко ли дело!» Он молчит, а она опять: «И не вернется. Баба она молодая, вольная, – чего ей? Залетела, как птица, – и была такова, ни слуху ни духу. Вот не то, что я да ты. Не убивала бы я мужа, а ты бы не поджигал, и мы тоже были бы теперь вольные, а теперь вот сиди и жди ветра в поле, свою женушку, да пускай вот твое сердце кровью обливается…» Он страдает, на душе у него, по-видимому, свинец, а она пилит его и пилит; выхожу из избы, а голос ее всё слышно.
В Корсаковке вместе со мной ходил по избам каторжный Кисляков,[187] довольно странный человек. Судебные репортеры, вероятно, еще не забыли его. Это тот самый Кисляков, из военных писарей, который в Петербурге на Николаевской убил молотком свою жену и сам явился к градоначальнику объявить о своем преступлении. По его рассказу, жена у него была красавица и он очень любил ее, но как-то раз, повздорив с ней, он поклялся перед образом, что убьет ее, и с этого времени до самого убийства какая-то невидимая сила не переставала шептать ему на ухо: «Убей, убей!» До суда он сидел в больнице св. Николая; вероятно, поэтому сам считает себя психопатом, так как не раз просил меня похлопотать о том, чтобы его признали сумасшедшим и заточили в монастырь. Вся его каторга заключается в том, что в тюрьме ему поручено делать колышки для прикрепления привесков к хлебным порциям – работа, кажется, не трудная, но он нанимает вместо себя другого, а сам «дает уроки», то есть ничего не делает. Одет он в пиджачный костюм из парусинки и наружность имеет благообразную. Парень недалекий, но говорун и философ. «Где блохи, там и дети», – говорил он сладким бархатным баритоном всякий раз при виде детей. Когда спрашивали при нем, зачем я делаю перепись, он говорил: «Затем, чтобы всех нас отправить на луну. Знаешь, где луна?» А когда мы поздно вечером возвращались пешком в Александровск, он несколько раз, что называется, ни к селу ни к городу, повторил: «Месть есть самое благородное чувство».
178
…теперь же заведует ею инспектор сельского хозяйства. – «13 октября 1889 г. на инспектора сельского хозяйства А. А. фон Фрикена начальником острова возложено заведование метеорологическими станциями Сахалина, т. к. бывший заведующий Супруненко уехал в Петербург». Фон Фрикен исполнял эти обязанности до 9 октября 1892 г. (Д/В, ф. 1133, оп. 1, ед. хр. 2684).
179
Владивостокский городской голова как-то сказал мне… – Игнатий Иосифович Маковский, р. 1846 г.; действительный статский советник, был с 1884 г. городским головой г. Владивостока (Д/В, ф. 702, оп. 1, ед. хр. 1896, л. 1). Маковский организовал в Морском собрании г. Владивостока «чтения», и сам выступал на них, например с лекцией по истории дуэли в России и за рубежом («Владивосток», 1891, №№ 3, 5, 20 января, 3 февраля). Чехов познакомился с Маковским в октябре 1890 г. (возвращаясь с Сахалина, он прожил во Владивостоке несколько дней). Возможно, в разговорах они касались и проблемы дуэлей, отразившейся в повести Чехова «Дуэль».
180
…метеорологические таблицы и краткие отчеты других авторов дают в общем картину необычайного ненастья. – Чехов имел в виду в первую очередь данные А. Головацкого, И. П. Ювачева, заведовавшего метеорологической станцией в сел. Рыковском (см. примеч. к стр. 160), отчеты фон Фрикена, а также работы, в которых ставится вопрос о климате Сахалина: Полякова, Воейкова и др. («Список», №№ 73, 101).
181
Средняя температура года колеблется между + 1,2 и – 1,2; число дней с осадками между 102 и 209; тихих безветренных дней в 1881 г. было только 35, в 1884 г. в три раза больше – 112.
182
П. Грязнов. Опыт сравнительного изучения гигиенических условий крестьянского быта и медико-топография Череповецкого уезда. 1880 г.[695] Градусы по Реомюру у г. Грязнова я перевожу на Цельсия.
183
Поляков пишет про июнь 1881 г., что не было ни одного ясного дня в течение всего месяца… – См.: И. С. Поляков. Путешествие на остров Сахалин… («Известия имп. Русск. географич. общества», 1883, т. XIX. Приложения, стр. 22).
184
Кроме вышеупомянутого писаря Головацкого и его жены, на станции я еще записал шесть работников и одну работницу. – Все 7 карточек сохранились.
185
…так как в сентябре оно было закрыто молодым военным врачом, исправлявшим временно должность тюремного врача. – Речь здесь идет о враче А. Д. Давыдове, который долгое время служил на Сахалине (с 1889 г.) и завоевал дурную славу. «Воровство и жестокости», – писал Чехову о Давыдове И. С. Вологдин 10 декабря 1902 г. (ГБЛ).
186
Он назвал свою фамилию с окончанием на кий… – Это Иван Вербицкий, бывший священник Смоленской губернии о. Иоанн; на Сахалине был учителем Корсаковской школы. В докладной записке заведующего школами Д. А. Булгаревича Вербицкий характеризуется как «человек знающий и опытный» (Д/В, ф. 1133, оп. 1, ед. хр. 319, л. 34).
187
…каторжный Кисляков… – У Чехова в карточке: п. Александровск, Кисляков Алексей Степанович, ссыльнокаторжный, 37 л., правосл., род. в Петербурге, писарь, вдов, грам., на Сахалине с 1887 г. (ГБЛ).