Тень единорога

Соня удрученно разводит руками.

— Боюсь, друг мой, что здесь ты мне не помощник. Ибо книга, которую продает Раззак, принадлежит не ему. Он лишь продает ее вместе с еще кое-какими вещами, по поручению некоего третьего лица, о коем мне ничего не известно. Я как раз хотела осведомиться, не слышал ли ты об этом чего-либо. Мне было бы любопытно выяснить, под чьей рукой торгует Раззак. Полагаю, что это может быть некий вендийский князек. Хотя наверняка поручиться не смогла бы. Но, возможно, тебе что-то известно об этом.

Глубокие морщины прорезают жирный лоб торговца. Глаза, задумчиво прищуренные, превращаются в щелочки. Затем, как видно что-то припомнив, он торжествующе щелкает пальцами.

Прислуга таверны, восприняв это как знак, тут же наперебой кидается поухаживать за дорогим гостем. Одни подливают им с Соней вина, другие уносят грязные тарелки, и ставят чистые, чтобы пирующие могли без помех наслаждаться отменным яствами.

Отмахнувшись от докучливых челядинцев, словно от мух, Мириадес победоносно провозглашает:

— Знаю я, о ком идет речь. Действительно, пару седмиц назад приехал такой в Келадис. Тощий, сморщенный, будто высохший лимон, в такой огромной чалме, что удивительно, как она сама его не перевешивает… — Купец заливисто хохочет над собственной немудреной шуткой. — Мне говорили, что он пытается отыскать человека, который взялся бы торговать его фамильными ценностями… Уж не знаю, правда, с какой стати ему понадобилось все это распродавать. Ну, да и не мудрено. У них в Вендии князей больше, чем крыс. И все нищие, хуже последних побирушек. Звали твоего парня вроде бы Ньялмар, а вот где он остановился — не ведаю. Впрочем, если желаешь, могу узнать.

По большому счету, Соню это не слишком интересует. Какая разница, кто продавец, если дело ей предстоит иметь с одним лишь Раззаком, да и то только сегодня вечером, после чего она сможет благополучно покинуть Офир и навсегда позабыть и об этом торговце, и о самом вендийском князьке.

— Да нет, мне просто любопытно было, не краденым ли торгует Раззак, — поясняет она Мириадесу. — Не хотелось бы получить каких-то неприятностей на свою голову.

Купец хмурит брови.

— Вообще, слухи об этом Раззаке ходили не самые хорошие, — нехотя цедит он наконец. Конкуренция конкуренцией, но все же ни один купец не станет с удовольствием порочить честь собрата по гильдии, если только обвинения не вполне доказаны. — Так вот, поговаривали, будто Раззак служит двоим хозяевам сразу…

На этой многозначительной ноте Мириадес умолкает, но Соне объяснения не нужны. Так торговцы говорят о тех своих собраться, которые имеют слишком тесные связи с гильдией воров или, хуже того, с разбойниками. Разумеется, определенные контакты между тем и другим кланом неизбежно существовали всегда, однако нечего и говорить, что слишком тесная дружба не поощряется. А если относительно Раззака это будет доказано неопровержимо, то членства в гильдии торговцев ему больше не видать, как своих ушей, — его изгонят с позором. И хорошо еще, если сумеет сохранить жизнь и добро. Предательства купцы не прощают. Однако, судя по тому, что Мириадес не говорит больше ни слова, то относительно Раззака такой уверенности у него нет.

Впрочем, в данном случае и это неважно. Книга у Раззака явно не краденая, а Соню интересует только она… ну и разве что еще панджайские кинжалы-близнецы, но это так — закуска, лакомство в дополнение к основному блюду.

С Мириадесом они пируют до самого заката, после чего она прощается с гостеприимным купцом.

Тот никак не хочет отпускать старую боевую подругу, пытается соблазнить ее продолжением пиршества у себя дома и даже — о, редчайшая честь! — знакомством с семьей, со всеми тремя своими женами… но Соня с сожалением отказывается.

Впрочем, Мириадес все понимает. Купец до мозга костей, он знает главную истину: дело превыше всего.

Слегка пьяная от слишком сытной еды, Соня наконец выбирается на улицу. Последние лучи солнца тают над горизонтом. Факельщики уже предлагают свои услуги запоздавшим прохожим, и бросив одному из них монетку, воительница велит проводить себя на улицу Горшечников.

Путь недолгий. Но внезапно, когда они сворачивают за угол, у нее возникает назойливое ощущение, словно чей-то взгляд упирается ей между лопаток. Подобным ощущениям Соня давно приучена доверять. И потому, велев пареньку с факелом ждать ее, не сходя с места, она устремляется назад во тьму, сжимая в руках кинжал.

Но как ни быстра Соня, ее неведомый преследователь еще быстрей. Она не обнаруживает ничего подозрительного.

Глава 4

Вечером дом Раззака виден издалека, он сияет всеми огнями, вокруг суетится многочисленная прислуга, и Соня вновь поражается, с каких таких барышей торговец ведет столь роскошную жизнь. Судя по тому, что поведал ей Мириадес, купцы отнюдь не числят Раззака в числе своих самых удачливых собратьев.

Отпустив факельщика, она велит доложить о себе, и вскоре ее впускают внутрь. Раззак принимает ее в той же гостиной, на втором этаже своего дома, что и в первый раз. Бессознательно, по давней воровской привычке, Соня отмечает, что внизу расположены службы, на этом этаже — парадные залы, а на третьем, должно быть, апартаменты самого Раззака, его семейства, и вероятнее всего, комната, где хранятся ценности. Не то чтобы в планы ее входило обворовать ничего не подозревающего купца, но от старых привычек не так уж просто избавиться…

Торговец сейчас еще более любезен и подобострастен, нежели утром. Кланяясь Соне, он проводит ее в небольшую гостиную, где царит зеленый цвет, начиная от шелковой обивки на низких диванах, драпировки на стенах и окнах, и заканчивая малахитовыми вставками на изящном столике черного дерева, который вновь несет на себе все богатства загадочного вендийского князька. Заветный фолиант тоже здесь. Лежит окруженный прочими сокровищами… и Соня с улыбкой поворачивается к купцу:

— Верно ли я понимаю, почтеннейший Раззак, что ваш первый покупатель, этот магик… как там его? ах, да, Мерциллий — передумал?

Изображая на лице досаду, купец разводит руками:

— Молодежь, что с них взять!.. Сегодня надумал, завтра передумал. Никакой ответственности. Не держат слова, — чему только учат их отцы! Мы в свое время не были такими. И куда только катится мир…

Все эти положенные фразы Соня выслушивает вполуха, уже нащупывая на поясе кошель с монетами. Ровно двести, как она и обещала Раззаку. И уже мысленно прикидывает, до какой суммы можно попытаться сбить цену на кинжалы…

— Увы, любезнейшая госпожа, должен сказать, что ныне не только юные покупатели не держат обещаний, но также меняют свои планы и куда более почтенные продавцы. Это не моя вина, — торопливо вскидывает он руки, заметив недоуменный взгляд Сони, которая уже чует некий подвох в его словах. — Клянусь, госпожа, я ни о чем таком не ведал, когда сегодня продавец всех этих чудесных вещиц, заглянул ко мне — сразу после вашего ухода. Я и знать не мог что он изменит условия продажи, но….

— Короче, — перебивает Соня купца. Так она и думала, что что-нибудь пойдет наперекосяк, уж слишком гладко все получалось… Интересно, какую цену вздумал заломить вендиец. Конечно, золота у нее припасено изрядно, но кто знает… И, конечно, больше всего она боится, что теперь уж точно денег не хватит на кинжалы.

Однако действительность превосходит все ожидания.

— Он сказал, что ему, вообще, не нужны деньги.

— Как так?!

Вот это новость… Что же ему нужно тогда, этому безумцу, который, как видно, в своих вендийских джунглях окончательно лишился разума?

У Раззака лицо смущенное и растерянное. Как видно, ему до смерти не хочется объяснять Соне, в чем дело, но у воительницы вид такой, будто еще немного — и она примется вытрясать из него искомое, угрожая мечом, рукоять которого девушка уже принимается нервно поглаживать пальцами… И потому купец обречено выдыхает:

— Он хочет просить вас об услуге, госпожа. И за эту услугу он готов отдать вам книгу, без всяких денег.