Страница 13 из 81
Весной 1495 года претендент двинулся к Казани с многочисленным войском, но казанское правительство, узнав о движении неприятеля, сообщило московскому правительству и просило поддержки союзного войска. Русское правительство двинуло на помощь из Нижнего пограничный отряд. При приближении русских к Казани руководители восточной партии решили бежать из столицы, чтобы не подвергаться репрессиям и руководить дальнейшим ходом событий. Выполнить это им удалось. Русский отряд вступил в Казань и готовился к ее обороне, но сибирское войско, извещенное эмигрантами о прибытии подкрепления, приостановило свое наступление. Полагая, Что опасность уже миновала, русский отряд покинул Казань и вернулся в Россию. Тогда восточная партия сообщила своим единомышленникам, и сибирское войско[53] быстрым движением подступило к Казани, Столица сдалась без сопротивления. Хан Мухаммед-Эмин с семейством и своими приверженцами успел бежать из Казана в пределы России, Ханом был немедленно провозглашен царевич Мамук.
Хан Мамук. Абдул-Латыф. Правительство Кель-Ахмеда. Сибирский царевич Мамук, ставший ханом Казанским, принадлежал к династии Шейбани — брата Батыя. Столицей татарского ханства в Западной Сибири в то время был г. Тюмень. Из ханов Тюменских наиболее известным был хан Ибак, происходивший по прямой линии от Шейбани и живший в конце XV столетия. Он протестовал против низложения русскими хана Али. Вельямияов-Зернов говорит: "Точных сведений о времени и обстоятельствах кончины Ибака мы не имеем никаких. Но после 1493 года об Ибаке не упоминается вовсе. Под 1496 г. же является уже новый царь Шибанский — Мамук, вероятно, наследник и близкий родственник Ибака",[46] Сибирские летописи называют самого Ибака (Упак) ханом Казанским. Есть основания думать, что Мамук был сыном или братом Ибака, во всяком случае он происходил по прямой линии от Шейбани. У Мамука был брат Агалак, а под 1505 и 1508 г.г., упоминается племянник последнего (не сын ли Мамука?) царевич Ак-Курд, сын которого Ак-Даулет выехал из Сибири в Россию и имел сына Шах-Али. Известный Кучум, последний хан Сибирский, был внуком Ибака и приходился, таким образом, близким родственником хану Мамуку.
Выбор кандидата на Казанский престол оказался довольно неудачным. Сибирский царевич, выросший в своеобразных условиях, не мог освоиться с той обстановкой громадного культурного центра, куда он попал, и был не в состоянии управлять государством, не нарушая издавна сложившегося порядка. Купцов и частных земских людей он грабил, вероятно, каким-либо чрезвычайным налогом, и тем самым дал сразу почувствовать неприятную тяжесть своего режима. С руководителями восточной партии он не считался, разошелся с ними во взглядах, и дело дошло до ареста князя Кель-Ахмеда, главного виновника переворота. Есть основания думать, что главная роль в действиях нового правительства принадлежала личным мотивам, и члены правительства выдвигали вперед корыстные цели. Князь Кель-Ахмед, не поладивший с ханом, понял, что он допустил большую ошибку выбором этого кандидата, и резко[54] переменил свои взгляды в пользу русской ориентации. Ему удалось привлечь на свою сторону много сторонников, и он сумел овладеть положением, но большая часть восточной партии, во главе с князем Ураком, осталась верна своим убеждениям.
Новый хан был также непопулярен, как и его предшественник, но если прежде раздавались жалобы на засилье со стороны иностранцев, то теперь гораздо более широкие круги были возбуждены против правительства тяжелой системой различных налогов. По какому-то поводу хан Мамук затеял поход против удельного Арского княжества, где правили туземные князья, издавна подвластные Казанскому ханству. Кель-Ахмед и другие противники нового хана воспользовались этим походом для совершения государственного переворота и восстановления прежней руссофильской политики. Во время похода они возвратились в Казань, объявили хана низложенным и пригласили граждан к поддержке. Город был немедленно укреплен, крепостные ворота затворены, и переворот совершился. Мамуку не удалось вернуться на ханский престол, и он возвратился в Сибирь. Вместе с ним эмигрировала часть сторонников восточной партии, во главе с князем Ураком, казанское же войско вернулось в Казань.
Так неудачна была попытка восточной партии вернуться к власти после хана Али. Насколько успешно был выполнен план военной компании, настолько ошибочны были шаги в области внутреннего управления: новый режим показался казанцам не только не лучше, но даже хуже засилья со стороны иностранцев.
Благодаря Кель-Ахмеду, русская партия восторжествовала, и новое правительство решило принять русскую ориентацию — возобновить договоры с Россией и принять хана по рекомендации московского государя. Во главе нового правительства стал Кель-Ахмед. Это несомненно выдающийся человек пользовался в Казанском ханстве огромным влиянием: в течении 10 лет он стоял во главе государственной власти и был руководителем политической жизни. Он низложил трех ханов с престола и, судя по образу действий, обладал обширным умом, хитростью, сильной волей и, вероятно, большим честолюбием. Резкая перемена им взглядов может свидетельствовать о том, что личные мотивы перевешивали в нем принципиальные соображения, но следует отдать справедливость его умению достигать своих целей и приносить им в жертву людей.
Правительство Кель-Ахмсда решило восстановить союз с Россией; решено было официальным путем заявить[55] сожаление о происшедшем в 1495 году перевороте, возобновить прежние договоры и заявить о ненарушимости союза с Россией. На престол вернулась прежняя династия. Однако, Кель-Ахмед и другие члены правительства совсем не желали возвращения на престол Мухаммеда-Эмина и устранили его кандидатуру. На престол был избран его брат, царевич Абдул-Латыф. Официальными мотивами против прежнего хана были заявлены его личные качества — деспотизм, алчность и свободное отношение к женщинам. Эти мотивы едва-ли были серьезны: хан вступил на престол 18-летним юношей и был низложен в возрасте не более 26 лет, так что вряд-ли могли окончательно сформироваться такие свойства его натуры, которые можно было бы считать неисправимыми. Впоследствии, хан вернулся на казанский престол, и его управление, по-видимому, не страдало от проявлений его неумеренности. Правда, хан был воспитан в России, и к нему легко могли привиться те нравы, примеры которых он имел перед глазами — деспотизм Ивана III, пышность и роскошь дворцового обихода; воспитанный вне обычной, замкнутой обстановки ханского дворца, в христианском городе, где женщины появлялись на улице с открытым лицом, Мухаммед-Эмин мог усвоить себе властность, алчность и более свободные способы обращения, чем это принято было среди мусульман, но возлагать всю вину за неуспех его кандидатуры на одного Мухаммеда-Эмина было бы несправедливо. Если хан был несимпатичным для новых правителей, то и они в свою очередь не могли рассчитывать на доверие с его стороны: мог ли он вполне опираться, например, на Кель-Ахмеда, который несколько месяцев назад лишил его престола? И у Кель-Ахмеда были все основания к тому, чтобы не желать видеть Мухаммеда-Эмина на ханском престоле. Избран был Абдул-Латыф.
Абдул-Латыф, младший сын хана Ибрагима и Нур-Салтан, родился в Казани около 1475 года. При выходе матери замуж за крымского хана Мснгли в 1480 году, царевич был увезен из Казани в Бахчисарай и провел детство и юность в Крыму. Дружественные отношения, в которых находилось Крымское ханство с Россией в царствование хана Менгли, заставили отчима отправить Абдул-Латыфа на службу в Россию, как только царевич достиг совершеннолетия. Абдул-Латыф был ласково принят русским правительством и получил в удел г. Звенигород, в то время как его старший брат правил Коширой. Эти города принадлежали к числу коренных городов Московс[56]кого княжества, и по завещаниям московских удельных князей Кошира всегда передавалась по наследству старшему сыну, а Звенигород предназначался второму сыну московского князя.
46
II, с. 391–392.