Рыцарь Хаген

— Хаген! Живой! Хвала Богу, ты жив!

— Да, — пробормотал Хаген. — Жив.

Лицо Кримхилд начало расплываться перед его взором, словно отражение в воде, когда туда бросили камень.

— Значит… значит, вы не дрались? — взволнованно продолжала Кримхилд. — Зигфрид рассказал мне все, и я так боялась за тебя… — Она запнулась, взглянула через плечо Хагена во двор, но, очевидно из-за огромного скопления народа, не увидела ни Гунтера, ни Зигфрида, — Ты не представляешь, как я счастлива, что ты жив и невредим! Я много часов молилась, чтобы ты остался цел, Хаген, — Она хитро улыбнулась: — И языческим богам — тоже. Видишь, мои мольбы были услышаны.

Сердце Хагена билось так сильно, что казалось, его стук слышат все. Кровь из разбитой губы капала на бороду. Он этого не замечал.

— Ты… ты ошибаешься, Кримхилд, — прошептал он едва слышно.

Девушка взглянула на него в замешательстве. Словно что-то в ней оборвалось.

— Что ты хочешь сказать этим, Хаген?

— Твои молитвы были… напрасны, — Язык не слушался его, — Мы дрались.

— Вы… — Кримхилд запнулась, снова взглянула на двор, а затем внимательно посмотрела на Хагена, — О Боже! — прошептала девушка, — Ведь ты ранен! Я была так рада, что сразу ничего не заметила. Но ты жив — это самое главное. Что же произошло? Зигфрид даровал тебе жизнь или оба вы, горячие головы, вовремя одумались? — Она рассмеялась.

«Почему она не понимает? — в ужасе думал Хаген, — Почему она до сих пор не понимает, что случилось?»

— Что с тобой, Хаген? Почему ты так на меня смотришь? Что-то случилось? Отвечай же наконец. Почему вы прекратили поединок и где Зиг…

И тут она поняла, что случилось на самом деле. На лице девушки не дрогнул ни один мускул, но Хагену показалось, что в сердце ему вонзилось острое лезвие кинжала. Что-то умерло в Кримхилд в тот самый миг, когда она поняла, что означало его молчание, кровь на одежде и золотой эфес Бальмунга на поясе. Кримхилд медленно отступила на шаг. Толпа во дворе раздалась, пропуская Гунтера, и девушка увидела вторую лошадь, которую король вел под уздцы, и неподвижное тело, скрючившееся в седле. Что-то умерло в Кримхилд, угасло навсегда. Теперь Хаген осознал, что проиграл окончательно.

Толпа расступилась перед Гунтером и не сомкнулась вновь, словно земля, по которой ступала его нога, была заражена. Два стражника осторожно сняли труп Зигфрида с седла и уложили его у подножия лестницы. Кримхилд опустилась подле него на колени. Гунтер остановился чуть поодаль, смешавшись с толпой, плотным кольцом окружившей жуткую сцену.

Кримхилд не плакала, лицо ее не выражало вообще ничего. Рука не дрожала, когда девушка коснулась лба Зигфрида. Когда Хаген остановился рядом с ней, Кримхилд подняла взгляд, и лишь теперь боль начала просыпаться в ней. Глаза потемнели от горя, но ни единой слезы не упало с ресниц.

— Ты убил его, — В словах не было упрека, они звучали просто как утверждение, но Хагена они потрясли до глубины души.

— Да, — прошептал он. Ни слова утешения, ни мольбы о прощении. Да стоило ли об этом молить? Почему она не плачет? Почему не бросится на него с кулаками? Ему было бы куда легче.

Но Кримхилд оставалась спокойна.

— Ты победил его, — шептала она, не веря собственным словам.

Она никак не могла этого осознать.

Гробовая тишина царила на площади. Весь двор был заполнен народом, но не было слышно ни звука. Где же Брунгильда? И нибелунги Зигфрида?

— Это была… добрая битва? — вдруг спросила Кримхилд.

Хаген вздрогнул:

— Не бывает доброй битвы, Кримхилд. Он был сильным противником. Самым страшным, которого…

— И поэтому его нужно было убивать? — В голосе Кримхилд звучал теперь ледяной холод, наполняя сердце Хагена ужасом. Пальцы ее нежно скользнули по лицу Зигфрида.

— Он дрался, как юный бог, Кримхилд, — прошептал Тронье. — Я не мог поступить иначе. Я никогда не встречал лучшего соперника.

— И все-таки ты убил его. Так, как он и говорил, — Она все гладила лицо Зигфрида, — Он предвидел это. Сегодня утром, покидая меня, он сказал об этом. А я ему не поверила. И молилась, — Она вздохнула, — За тебя, Хаген. За тебя! Я дрожала от страха за тебя все это время. А ты его убил.

— Это был честный бой, Кримхилд, — вмешался Гунтер.

Кримхилд словно не слышала.

— Ты убил его, — повторила она, — Ты разрушил мою жизнь, Хаген, понимаешь?

— Да, я знаю.

— Он мертв, — пробормотала Кримхилд. Она взглянула Хагену в глаза, а затем положила руку себе на грудь. — Но все равно он живет. Я ношу под сердцем его ребенка, Хаген. Сына Зигфрида. Ты убьешь и его тоже, когда он вырастет и сможет взять в руки меч?

— Ребенка? — не выдержал Гунтер, — Так ты…

— У Зигфрида родится сын, — едва слышно говорила Кримхилд, — Его наследник, Хаген. И он вырастет и отомстит за отца.

Хаген усмехнулся.

— Меня тогда уже не будет в живых, Кримхилд, — мягко промолвил он, — Я старый человек.

— О нет, Хаген. Ты заплатишь за все сполна. И если не моему сыну, то мне. Это я тебе обещаю.

— Замолчи! — возмутился Гунтер. Хаген бросил на него умоляющий взгляд, но король не обращал на него внимания. Шагнув к сестре, он властным жестом протянул вперед руку — Это был честный бой, какого до сих пор мне не доводилось видеть. Кто дал тебе право…

— О, так ты был очевидцем? — перебила его Кримхилд все тем же тихим голосом, — Хлопал ли ты в ладоши, когда он вонзил Зигфриду в сердце клинок, брат?

Гунтер побледнел. Пальцы протянутой руки сжались в кулак.

— Оставь ее, — не выдержал Хаген. — Боль помутила ее рассудок.

С возмущенным вскриком Кримхилд повернулась к нему:

— Боль? О нет, Хаген. Ты ошибаешься, если считаешь, что способен сделать мне больно. — Она выпрямилась. — Теперь уже нет.

— Кримхилд… — Встретив ее взгляд, Хаген запнулся.

— Ты убил его! — Улыбка, леденящая душу, заиграла у нее на устах. Глаза Кримхилд горели, — Он говорил мне. Он… он говорил, что однажды ты его уничтожишь. Не раз он повторял мне это, но я… я не верила.

— Кримхилд, он был недостоин тебя, — едва слышно вымолвил Хаген, — Я не требую, чтобы ты сейчас мне поверила, но ты… ты считала его не тем, кем он был на самом деле.

— Кем же он был? — Ледяная улыбка не сползала с лица Кримхилд, — Человеком, которого я любила?

— Он лгал тебе, дитя мое, — промолвил Хаген, — Он обманул тебя в вашу брачную ночь. Быть может, даже и раньше.

— И что же? — с достоинством осведомилась Кримхилд, — Кто дал тебе право судить его?

— Ты что, не слышишь, что тебе говорят, глупая женщина? — вмешался Гунтер, — Он обманывал тебя. Тебя и меня. Он запятнал твою честь и смешал меня с грязью.

— Обманывал? — Кримхилд усмехнулась. — Наивный ты человек. Зигфрид рассказал мне обо всем сразу, как только это произошло.

— Он… что? — растерянно переспросил Хаген.

— Это была не его вина, — продолжала Кримхилд, — Валькирия своими чарами околдовала его. Он не мог сопротивляться. Ни один мужчина из плоти и крови не способен противостоять колдовству Брунгильды, и вам это должно быть известно. Зигфрид явился ко мне перед тем, как покинуть Вормс. Он… он плакал от стыда, Хаген. Он все мне рассказал. Зигфрид явился сюда, чтобы завоевать Вормс, но, увидев меня, полюбил с первого взгляда. Он не желал больше валькирии, но она принудила его изменить мне.

— И ты в это веришь, глупышка? — Вопрос Гунтера звучал не очень уверенно.

— Я знаю, что это так, — с достоинством возразила Кримхилд.

Секунду Хаген еще выдерживал ее взгляд, затем повернулся и со всех ног бросился в дом. Мимолетную тень заметил он краем глаза, пробегая мимо двери, и, хотя успел увидеть лишь блеск, отразившийся от золотых доспехов, Хаген понял, что это была Брунгильда. Она слышала каждое произнесенное ими слово.

И знала, что слова эти были правдой.