Страница 63 из 64
— Помоги мне освободить Катриону, — произнес он, задыхаясь. — Ее рука застряла в трещине.
Дугал наклонился и заметил воду, скопившуюся вокруг ее головы:
— Она чуть не захлебнулась.
Хью встал возле нее на колени:
— Но этого, к счастью, не случилось. — Он приподнял ее плечо: — Осторожнее, осторожнее…
Они трудились изо всех сил, но прошло много времени, прежде чем им наконец удалось освободить Катриону. Дугал предложил помощь, но Хью отверг ее. И осторожно, будто фарфоровую вазу, понес свою жену вверх, по длинному извилистому склону — к дороге.
Эпилог
Любовь не всегда означает бурные вспышки страсти. Иногда это всего лишь ровное биение ваших сердец, когда они бьются рядом каждый день.
— Сейчас ты можешь его увидеть, — сказала Нора Трионе.
— Самое время! — Она уже начала подниматься с дивана, где уютно устроилась, но тотчас же сморщилась и прижала руку к забинтованной голове: — Еще болит! Ты меня предупреждала.
— И как всегда, ты не обратила ни малейшего внимания на мое предупреждение.
— Да ведь прошло столько времени!..
— Всего два дня…
— Я еще не видела Хью.
— Его невозможно добудиться. К тому же и тебе требовался отдых. Вам обоим надо восстановить силы.
Бабушка подала Трионе руку, и они осторожно проделали весь путь до двери гостиной. Триона шла медленно: колени у нее подгибались, голова казалась чугунной.
— Как ты, Катриона?
Кристина, Девон и Агги спускались по лестнице. Триона улыбнулась им:
— Вы видели отца?
Они кивнули.
— Он очень бледный, — сказала Кристина. — Но недавно проснулся и выглядит неплохо.
— С ним все в порядке, — сказала Девон, застенчиво улыбаясь Трионе. — Папа тоже спрашивал про вас.
Кристина хмыкнула:
— По правде сказать, он грозился сжечь дом, если бабушка сейчас же не приведет вас.
Триона бросила на бабушку удивленный взгляд: когда это Нора успела стать их бабушкой?
Та просияла и ответила девочкам улыбкой:
— Вы молодцы, знаете, как обращаться с болящими. Право слово, умницы, что не виснете на нем и не утомляете всякой чепухой.
— Мы принесли ему подарки, — сказала Агги. — Кристина вышила его старые шлепанцы, чтобы они казались новыми, Девон сшила саше для платяного шкафа, а я нарисовала картинку.
— Я уверена, что он это оценил, они ему понравились, — сказала Триона.
Бабушка обратилась к девочкам:
— Знаю, что вы многое хотите сказать Трионе, но она еще слаба и не может долго стоять. Позвольте мне отвести ее к вашему папе, а потом вы придете и поболтаете с ними обоими.
Лицо Агги просветлело:
— Скоро?
— Сначала дайте им побыть с полчаса наедине. Девочки ответили улыбками и собрались уйти, но Девон замешкалась:
— Бабушка не позволила мне прийти к вам, но… благодарю вас за то, что вы меня искали.
Триона оперлась о плечо бабушки и сделала еще один шаг:
— Я сделала то, что сделала бы любая мать. Ты пропала, и я отправилась искать тебя. А как же иначе?
Глаза Девон наполнились слезами:
— Я бы обняла вас, но бабушка станет ругаться.
— И то правда, — согласилась Нора. — Для выражения чувств еще будет много времени. А теперь марш отсюда, а не то я передумаю и не позволю вам обедать с родителями.
Девон ответила радостной улыбкой, и девочки убежали, весело щебеча.
Старая Нора помогла Трионе одолеть остальные ступеньки. Но когда они добрались до площадки, колени ее подгибались. Триона оперлась о стену:
— Мои волосы, должно быть, в ужасном состоянии.
— О, у тебя именно такой вид, какой бывает у больных, потому что ты еще недостаточно окрепла.
Триона ответила вздохом:
— Жаль, что у меня нет гребня…
Старая Нора открыла дверь и ввела ее в комнату:
— Твоему мужу все равно, в порядке сейчас твоя прическа или нет.
— Она все равно самая красивая, — послышался низкий голос с дивана, стоящего возле камина.
Триона смотрела в зеленые глаза Хью и не могла оторвать взгляда.
Он усмехнулся и похлопал по диванной подушке:
— Моя сиделка намекнула, что разрывается на части, ухаживая за двумя больными.
— Да, — согласилась старая Нора. — Я утомилась, без конца бегая вверх и вниз по лестницам.
Она помогла Трионе сесть на диван. И тотчас же Триона оказалась в теплых объятиях Хью.
— Ну вот, — сказала старая Нора с очевидным удовлетворением. — А теперь прошу меня извинить. Мне надо приготовить овсяную кашу для ленча.
Хью застонал:
— Не надо больше каши!
— Это все, что ты будешь есть, пока окончательно не выздоровеешь от лихорадки.
Она взяла со стола небольшой стеклянный стаканчик:
— Через двадцать минут я вернусь с твоим ленчем. Думаю, и девчонки захотят побыть с вами. — Она остановилась у двери: — И постарайтесь не ссориться: человеку, страдающему от лихорадки, вредно возбуждаться.
С этими словами она вышла.
Триона разглядывала Хью: он был очень бледным и похудел. И седых волос на голове прибавилось. Она провела по ней пальцами.
Хью завладел ее рукой и поцеловал в ладонь.
— За что это? — спросила она, задыхаясь.
— За настоящее.
В его глазах теперь горело пламя, вызванное вовсе не лихорадкой:
— Позже я покажу тебе за что, но это станет возможным, только когда наша стражница ляжет спать.
Она усмехнулась:
— Ты еще не готов к таким подвигам. Бабушка же сказала, что возбуждение вредно для тебя.
— Катриона, любовь моя, я обожаю твою бабушку, но есть вещи, о которых она не подозревает. На самом деле мы должны ухаживать за тобой и пестовать тебя.
Его взгляд скользнул по повязке у нее на голове, и глаза потемнели от беспокойства:
— Как твоя голова?
— Всего несколько швов, и я опять как новенькая.
— И не болит?
— Время от времени голова немного кружится. Гораздо большее беспокойство у меня вызываешь ты. Дугал говорил, что ты свалился без сознания, как только добрался до дома, и не просыпался до вчерашнего дня. Он… сказал, что ты сумел усмирить бурю и… У нее вырвалось рыдание.
— Ну что ты, Катриона! Не надо! — Он привлек ее ближе и поцеловал в лоб: — Я в порядке!
Она старалась не заплакать, но не могла справиться с собой.
— Вот. Сейчас я покажу тебе, как прекрасно себя чувствую.
И он прижал ее ладонь к своему паху. Катриона с улыбкой кивнула.
— Ты прав. Вижу, что идешь на поправку.
Он усмехнулся:
— Дай мне неделю, и я окончательно приду в норму. В прошлый раз мне потребовалось несколько месяцев, чтобы поправиться. — На его губах появилась нежная улыбка. — Похоже, твоя бабушка считает, что я так быстро поправляюсь из-за тебя. На этот раз у меня есть веская причина выздороветь.
Сердце Трионы отчаянно забилось:
— И в чем же дело?
Его улыбка была обезоруживающе нежной:
— Я люблю тебя, Катриона. Мне обидно, что я был так слеп. Я просто боялся тебе признаться, трусил…
— Хью, и я тебя люблю. Я никогда бы не причинила ни малейшего вреда ни тебе, ни девочкам.
— Теперь я это знаю.
Она дотронулась до его щеки:
— А знаешь, когда я поняла, что люблю тебя?
Он покачал головой, а она улыбнулась:
— Когда увидела девочек. Тогда я поняла, что ты тот человек, с которым можно остаться навсегда.
Глаза его засветились, он потянул ее к себе и посадил на колени. Потом уткнулся лицом в ее шею и задышал часто-часто.
— Как я тосковал без тебя! Без твоего аромата, без вкуса твоей кожи…
Она затрепетала и обвила руками его шею, но тут же вздрогнула от боли.
— Твоя рука?
Она кивнула.
Он приподнял ее рукав и увидел повязку.
— Это всего лишь ссадина.