Страница 21 из 45
На этот раз поднялась единственная рука. Снова одна из тех, которые уже поднимались сегодня.
— Мистер Хайрайт? — спросил я.
— Мой пес, — ответил он, и вся группа взорвалась смехом. Но Роберт Хайрайт продолжил: — Я не шучу.
— Это рассказал тебе твой пес?
— Моя собака Друпи исчезла в ночь Хэллоуина три года назад. Прошлым утром соседка привела ее домой и рассказала моему папе, что человек в клоунском костюме позвонил ей в дверь в шесть часов утра и сказал: «Спасибо за собаку, она гостила у мистера Дарка».
Однокурсники мистера Хайрайта снова засмеялись, но я не присоединился к ним. Костюм клоуна — это интересно, подумал я. Совершенно новое дополнение к мифу.
— Так, посмотрим, — мягко сказал я, — считая твоего отца, твою соседку и клоуна, — от этого смех усилился, хотя я никого не высмеивал, — твой рассказ — самое большее из третьих рук.
— Не считая собаки, — сказал Роберт Хайрайт и тоже усмехнулся. По крайней мере, на этот раз все, казалось, смеялись с ним вместе.
В дверях Робин Миллс откашлялась, и пышная копна ее белых волос всколыхнулась.
— Профессор Ремер?
— Это, несомненно, может подождать, мисс Миллс, — сказал я.
— Профессор, там Брайан Тидроу...
Я нахмурился. Не смог сдержаться.
— Что бы он там ни сделал, это определенно может подождать.
Вместо того чтобы что-то сказать, Робин Миллс произнесла оставшиеся слова одними губами. Она повторила трижды, но я понял со второго раза.
— Вот мерзавец, — пробормотал я, но недостаточно тихо, так что мои студенты прекратили смеяться и уставились на меня. Я не обратил на них внимания. — Кейт в курсе? — спросил я у Робин.
— Ее пока никто не видел.
— Разыщите ее. Разыщите немедленно. Скажите ей, что я скоро буду.
На мгновение Робин замерла в дверях. Я не знаю, ожидала ли она утешения, или что я присоединюсь к ней, или просто более явной реакции. Брайан Тидроу был потомком индейца кроу, женившегося на белой женщине, изгнанного за это из племени, служившего проводником при генерале Кастере и погибшего вместе с ним. Брайан был из семьи алкоголиков, далеко не лучшим из моих студентов и, прямо скажем, был мне наименее всего симпатичен. Сейчас он дошел просто до предела тех безобразий, которые учинял уже в течение нескольких лет. Он в принципе не мог рассчитывать на мое снисхождение. Я буравил возмущенным взглядом Робин, пока она не кивнула и не отошла от двери.
— А о чем шла речь, профессор Эр? — спросила Трис.
Я старался не думать о Кейт. О Кейт и Брайане. О чем тут было думать? Это случилось уже много лет тому назад. К тому времени как Робин выяснит, где она, занятия закончатся и я буду уже в пути.
— Обратите внимание, мои юные ученики, что я даже не спрашиваю, бывал ли там кто-нибудь из вас лично. Я всю жизнь прожил в Кларкстоне, за исключением восьми лет обучения в университете и аспирантуре. Мои родители жили здесь всю жизнь. Мои дед и бабка приехали сюда из Германии прямо перед Первой мировой войной, — («по меньшей мере на несколько веков позже моего отца и на полвека позже моей матери», — как любил напоминать мне Брайан Тидроу), — и ни разу никуда не уезжали до самой смерти. За все это время ни один из членов нашей семьи не встречал никого, кто бы действительно бывал там. Никогда. И все это подводит нас к самому волнующему, поразительному вопросу. Возможно, карнавал мистера Дарка — то, что вдохновляет все наши празднества на Хэллоуин, самый известный аттракцион или событие в истории Кларк-стона, штат Монтана, — никогда и не существовал?
Как всегда, этому вопросу потребовалось лишь мгновение, чтобы всколыхнуть аудиторию. В течение нескольких секунд он плавал в пространстве комнаты, точно таблетка «алказельцера», брошенная в стакан с водой. А потом вступил в реакцию.
— Постойте, — сказал один из мальчишек около Трис.
— О боже мой, не может быть! — воскликнула Трис, и ее голубые глаза вспыхнули, обжигая своим взглядом студентов, одного за другим.
Роберт Хайрайт покачал головой:
— Это неправильно. Вы не правы, профессор. Я это знаю.
Я поднял руку, но шушуканье затихло не сразу. Когда наконец все успокоились, я улыбнулся, решив не думать о Брайане Тидроу, и передернул плечами. Да пусть он катится к черту! — решил я. Я не желал снова оказывать ему услугу просто потому, что, в конце концов, он по глупости — возможно, он называл это «доблестью» — пошел и сделал это.
— Что вы знаете, мистер Хайрайт?
— Мне известно, что карнавал состоялся в тысяча девятьсот двадцать шестом году. Он был на пустоши у станции Галф, где сейчас городская окраина.
— Откуда вам это известно?
— Мы проходили это в школе. Были газетные публикации. Первоисточники. — Он бросил взгляд в мою сторону, желая узнать, не захочу ли я прервать его, и затем продолжил: — Пропавший скот. Видели, как какой-то человек в черном одеянии бродил в округе, прячась в кустах. Трое чуть не умерли от страха, включая полицейского, отправленного расследовать это жуткое дело.
— А еще один раз — в сорок третьем, — сказал я в неожиданно притихшей аудитории. Льдистый вечерний сумрак лился в окна, просачиваясь в углы, точно подступавшее наводнение. — Тот случай был явным примером дурного вкуса. Рассказывали, что там бродили несколько десятков человек, наряженных утопленниками в военной форме. Ужасное испытание для родителей проходящих службу моряков. В семьдесят восьмом произошло целых три так называемых «карнавала мистера Дарка», о которых шел слух по всему городу, хотя два из них были устроены для малышей, а третий завершился всеобщей пляской. Я не говорю, что никто никогда не называл свои представления на Хэллоуин «Карнавалом мистера Дарка». Но что касается существования легендарного, скрытого под завесой тайны Карнавала — Завершения Всех Карнавалов... — Я махнул рукой, улыбнулся и вздохнул, вместо того чтобы закончить фразу. — Дело в том, что каждый год мы возводим шатры Страха, берем детей и отправляемся, чтобы обойти как можно больше таких палаток на нашей маленькой городской ярмарке в надежде пережить небывалый ужас. Этот шатер заставит нас всех содрогнуться, сотрет в пыль наши стучащие от страха зубы и выбросит нас с другой стороны, трясущихся, хихикающих и невредимых. Карнавал мистера Дарка, о котором нам рассказывали всю нашу жизнь, должно быть, находится где-то там, на какой-нибудь неизвестной улице, в каком-то никому не известном углу.
Следующие пятнадцать минут студенты засыпали меня вопросами о наиболее конкретных сторонах этого мифа — о билетах, которые можно было получить или найти где-нибудь, о постоянно меняющемся местоположении Карнавала и слухах про тех, кто умер от страха. В последние годы я чаще всего позволял этой части затянуться настолько долго, насколько этого хотелось участникам, потому что мне нравилось слушать варианты легенды, а студентам доставляло удовольствие их опровергать. Но в этот год, ощущая нарастающее раздражение оттого, что Робин не вплыла снова в двери со словами, что нашла Кейт, я реализовал свои планы по разрушению мифа буквально за пару минут.
— Сколько неизвестных уголков на самом деле существует в городе площадью меньше одиннадцати миль и простоявшем на этом месте сто сорок пять лет? Сколько новых местечек может появиться в нем? Если билеты оказываются найденными или розданными, кто их прячет или раздает? С учетом всех искусных иллюзий, приписываемых мистеру Дарку, где находятся работники его аттракциона?
В конце концов Трис снова задала самый главный вопрос:
— А этот мистер Дарк, он все-таки существовал?
— О да, — произнес я еще тише и спокойнее, отчего вся группа вновь притихла. — Словом, хотя бы с учетом того, почему вся эта история связана именно с ним...
Конечно же, как раз в это мгновение Робин Миллс наконец вернулась. Как банально, подумал я, что прощальному жесту Брайана Тидроу было суждено испортить мой любимый момент учебного года. Единственное, что могло хотя бы немного с ним соперничать, — это день, когда я отправлялся на семинар для дипломников и, разложив карту продвижения скота на пастбища поверх другой, показывавшей кривую уменьшения количества буйволов, доказывал, что, несмотря на все усилия приблизительных подсчетов, именно сибирская язва свела на нет почти все их поголовье. Белые ковбои здесь ни при чем.