Страница 28 из 62
Переключая каналы, я сидел и предавался размышлениям. Спустя какое-то время я казался сам себе кораблем без руля и ветрил, дрейфующим в море голосов, картинок и ненужной информации. Я не мог поверить как тому, что услышал на пляже, так и тому, что она, все мне рассказав, в ту же ночь меня кинула. Правда, не верил я и в то, что после укуса змеи у меня изменилась группа крови. Но похоже, именно это и случилось! Ни с того ни с сего меня стал бить колотун, будто я только что зашел в дом с мороза.
Может быть, ей просто хотелось побыть одной, наедине со своими воспоминаниями, может, у нее просто выдалась тяжелая рабочая смена, может, она думала, что, излив мне душу, поступила нечестно? А возможно, разговоры о Брэде отразились на ее отношении ко мне, напомнив ей, чего она лишилась?
Однако не все так плохо, пришел я к выводу. У меня был пакет мексиканской травки, текила «Сауза», пять банок холодного пива и трейлер. Я своевременно покупал монеты, и бабки поступали регулярно.
Было раннее утро пятницы, а женщина, в которую я втюрился, обещала навестить меня.
Учитывая, что я приземлился здесь меньше месяца назад с двадцатью с чем-то баксами и дамской сумочкой, Америка обошлась со мной сравнительно гуманно. Мне следовало радоваться жизни, но у меня, как и у Бесноватого Джека, было дурное предчувствие. Может, мой разум все еще отравлен змеиным ядом? Я произвел осмотр руки. Отек спадал, но не прошел. Пальцы напоминали спелые баклажаны, которые рекомендуется хранить в холодильнике. Я не знал, следует ли прикладывать к пальцам лед, но решил, что прогулка до торгового автомата в любом случае мне не повредит.
В «Привале» наступил «час жаворонков». Когда я шагал по нашей пыльной улице с пластмассовым ведерком в здоровой руке, жирдяи в шортах и майках приветствовали меня. Одни сидели развалясь в шезлонгах, другие возились с барбекю, раздувая огонь.
Восход солнца во Флориде сопровождался запахом дымка сигарет «Мальборо», кубинских сигар, мексиканской марихуаны, автомобильных выхлопов и двухтактных газонокосилок. Но все эти запахи перебивал аромат Мексиканского залива. Пахло мескитовым деревом, деревом гикори, рыбой, птицей, а мясо, шипевшее на решетках грилей под розовеющим небом, лишь добавляло аромата. Я впитывал все эти запахи и постепенно успокаивался. Подумалось, что змеиный яд все же сделал меня ясновидящим, и я уверился, что ничего плохого не случится.
Однако у Брэда на этот счет были другие соображения.
Три полицейские машины, на двух из которых не было проблесковых маячков, взметая пыль, направились к трейлеру все еще отсутствующего Соломона Бендера. Я наблюдал, как выруливают по-наглому эти стражи порядка, когда рядом со мной тормознул огромный, вишневого цвета «шевроле-импала».
– Ё-мое, Марвин! – гаркнул Брэд. – Какого черта ты здесь делаешь?
Я уставился на свое отражение в его темных очках, пытаясь наскоро сочинить какое-либо объяснение.
Брэд сам подал мне идею, когда Клинтон зашелся в лае, высказывая таким образом свое ко мне отношение.
– Ты тут что, сортиры чистишь? Клинтон, мать твою, пес паршивый, заткни пасть!
Я проследил за взглядом Брэда. Он смотрел на пластмассовое ведерко у меня в руке.
– Вроде того, – ухмыльнулся я. – Надо же мне было с чего-то начинать в вашей великой стране.
– Значит, ты тут работаешь?
– Да, работаю. То здесь, то там.
– Что у тебя с рукой?
– Возился с барбекю и обжегся.
Клинтон презрительно прищурился, я ответил псу таким же взглядом.
– И тебя все равно заставляют работать?
– Ничего не поделаешь! – пожал я плечами. – Бабки мне нужны, так как без бабла в вашей Америке сдохнуть можно.
Брэд покачал головой:
– С Шерри-Ли сталкивался?
– Не доводилось, – соврал я не моргнув глазом.
– Давай по пивку за встречу! Не возражаешь?
– Можно, – кивнул я.
– А где? Может, в одном из твоих сортиров?
– Ну уж нет! Поехали в нормальный бар, Брэд!
– А тебя с работы не попрут?
– Да пошли они! – хохотнул я, залезая к нему в машину.
Часть вторая
7
– Странно, что ты не столкнулся с моей бывшей невестой, – задумчиво произнес Брэд, когда мы влились в плотный поток машин, направлявшихся на побережье. – Судя по моим данным, она где-то здесь разгуливает.
– А мне разгуливать некогда, – пожал я плечами. – Днем работаю, вечером бухаю. Курнуть хочешь?
– А то! Всю дорогу от Сент-Луиса торчу на амфетамине. К вечеру мне, думаю, не помешает немножко расслабиться.
Я начал одной рукой свертывать самокрутку. Ну и козел же я! Снова куда-то еду с Брэдом, хотя понимаю, что ничего хорошего это мне не сулит. А он по-прежнему выглядит так, будто одевается на помойке, хотя наверняка считает, что только так и должен выглядеть настоящий мужик. Цепь у него на шее показалась мне еще толще, чем прежде.
– Где ты так долго пропадал? – поинтересовался я.
– Скребаный полицейский надзиратель по условно-досрочному освобождению вменил мне в обязанность отмечаться каждые двое суток. Пару недель назад я не явился к нему, и он накатал на меня телегу. Так что все мои планы рухнули. Но я не терял времени даром, натаскивал Клинтона на кабанов.
– Пригодится, – кивнул я. – А что это у тебя, новая золотая цепь?
– Ага, новая! – расплылся он в улыбке. – Якорное плетение, девятнадцать кусков, четырнадцать карат, полметра длиной, сто пятьдесят граммов. Класс! – Он помолчал. – Кто понимает, конечно! Ты, похоже, в этом плане фишку не сечешь.
Ага, не секу… Тоже мне знаток нашелся!
– Ты при оружии? – покосился я на него.
– Спрашиваешь. Как всегда, «хеклер-и-кох», модель, дающая возможность использовать патроны четырех разных калибров, а также австрийский пистолет-пулемет под патрон девятимиллиметрового калибра.
– «Глок», что ли?
– Точно, «глок». Ну, Марвин, ты даешь! Неужели выучил это на курсах для получения гражданства?
– Меня зовут Мартин, – напомнил я, запаливая косячок. – А «марвин» – это марка пистолета.
– Ну ты даешь, Мартин! – покачал он головой. – А вот где мне искать свою бывшую невесту на этой Ривьере для лохов?
– А я знаю? С чего ты взял, что она работает на побережье?
– Видишь, сколько повсюду огней? Она точно в каком-то баре, и нас с тобой ждет та еще развлекуха, пока мы будем ее искать.
Мы остановились на бесплатной стоянке, где песок был усеян пивными банками, окурками и использованными презервативами. Брэд задом въехал на отведенное место, убедился, что рядом никого нет, столкнул собаку на пол и положил на сиденье между нами два вороненых ствола.
– Что предпочитаешь? «Хеклер-и-кох» или «глок»? С чем шляются местные лохи?
– Охолони! – отмахнулся я. – Здесь никто не таскает при себе ствол. Люди приезжают сюда развлекаться.
– Ясненько! – усмехнулся он.
– Брэд, если ты возьмешь с собой любую из этих пушек, я с тобой не пойду.
– Ладно, уговорил. Слушай, англичане все такие чистоплюи или ты один? Да, и вот еще что! Не мексиканскую ли травку мы курили?
– Откуда мне знать. На пляже купил. А что?
– Да так, ничего. Просто интересуюсь. – Спрятав ключ зажигания под пикапом, он хлопнул меня по спине. – Пошли расслабимся. Клинтон, стереги машину!
Был ранний вечер, и на променаде было полно беззаботных отпускников, фланирующих от одного киоска с изделиями народных промыслов к другому.
Мы сели в баре под открытым небом и сразу клюнули на заманчивое предложение «два коктейля „Закат“ по цене одного». Брэд поинтересовался у официантки:
– Что такое «Калузахатчинская плакса», мисс?
Барменша задорно подмигнула:
– Водка, текила, светлый ром, джин, ликер и капелька вермута. От такого коктейля кого хочешь слеза прошибет!
Мы выпили каждый по две порции, но «Плакса» лишь ввергла нас в задумчивость.