Падший ангел

– Что… что ты с ним делаешь? – попробовал он держаться нагло. – Ты же не ведьма! Мы же все знали, что ты была в монастыре, собиралась стать монахиней!

– Неужели в монастыре, Ред? А может, я хотела, чтоб вы все так думали? – теперь голос ее звучал мягко, вкрадчиво, почти гипнотически. – Ты что думаешь, я хотела, чтобы всем стало известно, что я на самом деле жрица вуду?

К этому времени глаза Реда уже почти вылезли из орбит. Руки дрожали так сильно, что он уронил пистолет, но даже не заметил этого, продолжая пятиться от нее. С воплем, полным дикого ужаса, он повернулся и побежал к своей лошади.

В ту же минуту, как он повернулся к ней спиной, Тори кинулась к пистолету и, схватив его, прицелилась в его удалявшуюся спину! Она не собиралась убивать Реда, но, раз у нее теперь был пистолет, может быть, ей удастся ранить его и удержать на какое-то время, чтоб получить ответы на некоторые вопросы. Он уже поставил ногу в стремя, когда она выстрелила. Так как руки ее все еще были связаны, попасть в цель она не смогла, и пуля обожгла спину лошади, как раз над хвостом. С громким ржанием кобыла встала на дыбы, сбросив наполовину оседлавшего ее Реда на землю. Нога его вывернулась, сапог застрял в стремени, но лошадь рванулась вперед. Тело Реда тащилось за ней, подскакивая на камнях и репейнике, и его вопли отражались от холмов, разносясь эхом по всей округе.

Тори отвернулась, она была не в силах смотреть, как Реда швыряло о камни и деревья, а лошадь продолжала свой безумный бег. Она зажала уши, чтобы не слышать его крики. Ее начало рвать; ухватившись за дерево, она кое-как справилась с приступом. Затем, ослабевшая и потрясенная, опустилась на колени и зарыдала от пережитого ужаса.

Прошло какое-то время, и Тори смогла подняться на дрожащие ноги. Солнце стояло уже высоко, дело шло к полудню. Ей предстояла долгая тяжкая дорога обратно на ранчо. Она здесь выросла и, хорошо зная местность, отправилась в путь. Примерно через полтора часа ходьбы, она внезапно услышала, что приближается всадник. Ее снова охватил ужас, сердце подскочило к горлу. Что, если это снова Ред? Что, если ему удалось освободить ногу и поймать коня? Она побледнела при одной мысли об этом и поспешила спрятаться за дерево.

Дрожа от страха, Тори осторожно выглянула из-за ствола и чуть не упала в обморок от облегчения, узнав всадника.

– Джилл! – слабо вскрикнула она, и слезы полились по ее лицу. – Джилл!

Джилл с искаженным тревогой лицом поддерживал ее, пока она рыдала, повторяя снова и снова:

– Это был Ред! Это был Ред!

– Я знаю, – успокаивал он ее, гладя грубыми узловатыми руками по спине, приглаживая растрепавшиеся волосы. – Теперь все в порядке, Тори. Все будет хорошо.

Когда она немного успокоилась, он мягко отстранил ее и, собрав в ладони разорванные края платья, попытался стянуть их, чтоб прикрыть ей грудь.

– Он… он смог… он причинил тебе какой-нибудь вред?

– Нет! Нет! Но он собирался… он хотел!.. – нервно сглотнула она. Глаза ее снова наполнились страхом. – Джилл! Нам надо выбираться отсюда! Он может вернуться! Он может…

Джилл прижал ее к себе.

– Он не вернется, Тори, девочка моя. Он теперь попадет только прямой дорогой в ад! – в голосе Джилла звучали гнев и удовлетворение. – Я наткнулся на его лошадь. Она возвращалась на ранчо и все еще тащила за собой этого койота. Он мертв и больше никому хлопот не доставит.

Вытащив из сапога нож, он разрезал веревки, стягивающие ей запястья.

– О Джилл, это было так страшно! – восклицала Тори, обращая к нему залитое слезами лицо. – Лошадь понеслась, а нога Реда застряла в стремени и… О Боже, как же это было ужасно!

– Ну-ну, не трать слез на этого негодяя, – сурово произнес он. – Он был злом, Тори, сгустком зла, а нам есть над чем поплакать и без его никому не нужной шкуры!

Что-то в тоне его голоса насторожило ее, отозвалось в голове сигналом тревоги. Ее ясные зеленые глаза впились в него.

– Джекоб! – со страхом прошептала она. – Что-то случилось с Джекобом!

Джилл печально кивнул, ненавидя себя за то, что должен нанести ей еще удар, после всего, что она пережила:

– Он в очень плохом состоянии, девочка. Они с Монтгомери попали на обратном пути в засаду, и их подстрелили. Монтгомери получил пулю в бок, у него сломаны два ребра, но он сумел добраться и доставить Джейка к доктору в Санта-Фе.

– А что с Джейком? – дрожащим голосом спросила она.

– Неважно было. Он получил пулю в бедро, но это не самое плохое. Ему попало по голове, и пока это дока очень тревожит.

– Что значит «попало по голове»? Пулей? Он получил пулю в голову? – голос Тори истерически зазвенел.

– Нет, она лишь вроде как скользнула по черепу, а плохо то, что он до сих пор не очнулся.

– Они знают, кто это сделал?

Джилл кивнул, и глаза его яростно сверкнули.

– В него стрелял Ред, так что не жалей эту гадюку. Он получил то, что заработал, хотя мне бы хотелось самому вручить ему награду. Тори сделала глубокий дрожащий вдох, стараясь утихомирить свое бешено бьющееся сердце, сдержать рвущийся из груди крик. Она понимала, что теперь ради Джейка должна мыслить четко и ясно.

Она не могла позволить себе впасть в истерику. Вот когда она узнает, что с ним все в порядке, она запрется в своей комнате и хорошенько наревется. Но не теперь. Теперь она нужна Джекобу.

– Тори! Тори! – стонал Джейк, снова и снова повторяя ее имя. Он звал ее, нуждался в ней. У него болела голова, болела нога, казалось, болели даже волосы. Он пытался вспомнить, что случилось, где он находится, но, как только начинал думать, голову разрывало от боли. Когда он перекатывал голову из стороны в сторону, ее пронзала боль такой силы, что он начинал задыхаться. Цветные огни вспыхивали в закрытых глазах и взрывались мукой. Затем подступающая темнота скручивала разноцветье в бесконечное вращение, которое катилось куда-то, увлекая Джейка за собой вниз… вниз… вниз…

Когда он очнулся в следующий раз и открыл глаза, вокруг был темно. Почему-то постоянно его окружала темнота. Джейк как-то понял, что находится в доме, а не снаружи. Он не ощущал движения воздуха, и не было ночных звуков. В нос ему ударил какой-то непонятный запах. Джейк сосредоточился на нем, стараясь не обращать внимания на непрекращающееся гуденье в голове. Затем он догадался: это запах лекарств, запах спирта! Он, должно быть, у доктора.

Он попытался подняться, но при малейшем движении в голове начинало стучать так, что, казалось, она сейчас расколется. Медленно, осторожно он поднял руку к голове и нащупал повязку. Да, судя по всему, ему как-то удалось добраться до врача, хотя он не мог вспомнить, как и когда. Блейк. Должно быть, это сделал Блейк. Он помнил, как в него стреляли, но больше не помнил ничего до этой минуты. Он старался сосредоточиться, вспомнить все, что произошло, но это требовало слишком больших усилий. Он не мог даже толком вспомнить, как в него стреляли и кто, память сохранила лишь молниеносный удар боли и мгновенное осознание того, что пуля попала в него.

Рядом раздался звук, скрип дерева, и Джейк весь напрягся. Кто-то находится поблизости. Кто? Где? Проклятье! Почему здесь так темно?! Он с усилием стал прислушиваться, и его ухо уловило скрип кожаной подошвы, кто-то задвигался.

– Кто здесь? – тихо окликнул Джейк.

– Бэннер! Вы очнулись? – Голос дока Грина донесся из темноты, приблизился. – Пора, сынок. Я думал, ты так и будешь спать сутками напролет, хотя тебе, конечно, стоило отдохнуть после такого-то удара по голове… Как ты себя чувствуешь?

Вырвавшееся у Джейка проклятье в точности описало, как он себя чувствует. Раздался ответный смешок доктора.

– Док, почему вы не зажжете лампу или что-нибудь такое? – спросил Джейк. – Здесь темно, как в кишках у козла. Вы что, экономите на ламповом масле?

После его слов наступила странная тишина, и у Джейка зашевелились волосы на затылке. Он нг совсем соображал, в чем дело, но что-то явно было не так.