Страница 54 из 64
Поразмышляв на заданную тему, Николай решил, что День духов — это, как ни крути, хороший повод для появления всякой нечисти. А чего ж они тогда сегодня разрезвились? Не поймешь. Зато с соседями он уже познакомился, так что к завтрашнему дню более-менее готов. Но дорога… Неужели опять придется вылезать из дома? Николай глянул за окно. Стемнело, между прочим.
Компромисс был возможен. Отправляться затемно куда-то там необязательно, можно притвориться обычной московской бабкой и посидеть на лавочке у подъезда. Заодно и проветриться — весь день парило, а дождь так и не полил.
На улице было куда лучше, чем в квартире. Николай сидел на высокой лавочке и болтал ногами. Так, конечно, бабки не делают. Хотя, с другой стороны, мало ли чем они занимаются, когда их никто не видит? С удовольствием закурив, Николай прикрыл глаза. А когда открыл снова — с неба на него шла тьма. Тучи были черны, занимали полнеба и обещали скорую грозу. Прогрохотало, рывком дунул ветер, и с неба вдруг полило, да так, что юркнувший под козырек подъезда Николай успел вымокнуть — ну, не до нитки, но вполне ощутимо.
Гроза схлынула скоро, оставила после себя лужи и запах свежести, заглушивший аромат вечернего бензинного выхлопа, от которого в городе никуда не деться. Николай еще подышал и вернулся домой, где махнул на все рукой и лег спать.
С утра он изволил сердиться. Что за дамы? Что за заказы? Издеваться удумали над бедным писателем. Но с реальной Виктимочкой познакомиться хотелось. И Николай отправил текст как есть — без всякой дороги. Ответ пришел почти сразу: «Вы большой молодец, продолжайте в том же духе». В каком «том же»?! Николай взвыл.
Весь день царила полная тишь. Ни гроз, ни духов не случалось больше с Николаем. А при попытке послать письмо с рядом вопросов по известному адресу Николай получил только автоматический ответ, что данный ящик, простите, не существует.
К ночи ничего не изменилось. Тупо уставившись на календарь, висящий над столом, Николай грыз карандаш. Минут через десять такого времяпрепровождения глаза у него наконец сфокусировались на дате. И тут он подпрыгнул! И мысли его тоже подпрыгнули. Вчера, пока писал статью, он был совершенно уверен, что сегодня — это сегодня! А оказалось, что сегодня — вчера! Николай заставил себя сесть нормально. Короче, День духов каких-то был вчера. Вот тебе и неудача в работе. И гроза. И, собственно, духи. Неудобно было перед редактором, но он все равно проверять не станет, черт с ним. Осталось понять, с чего бы духам делать таинственный заказ и принимать его недоделанным. Помаявшись некоторое время, а потом еще некоторое, Николай демонстративно завалился на диван с книжкой. Мол, хватит, чукча сегодня читатель. Невозмутимый читатель. Открыв роман, наугад взятый с полки, Николай прочел эпиграф, вынесенный в середину чистого первого листа:
…и дорога к Граалю есть сам Грааль, и человек, поющий тропы, есть странник на пути к нему.
И Николай перевернул страницу.
Чай семнадцати трав
(Рецепт Атанаса Осиповича)
Еще не раз Николай заходил к соседу на чай. И однажды отважился расспросить старичка о рецепте. Атанас Осипович уютно помолчал, потом кивнул и достал темную стеклянную банку с любимой смесью. Вот что в ней оказалось:
1. Лепестки розы
2. Душица
3. Лист малины
4. Шиповник
5. Боярышник
6. Цветки липы
7. Шалфей мускатный
8. Чабрец
9. Ежевика
10. Земляника
11. Лимонник
12. Мелисса
13. Ромашка
14. Цвет бузины
15. Жасмин
16. Ягоды можжевельника
17. Белая акация
Идущему по стопам Атанаса Осиповича следовало смешать семнадцать трав в равной пропорции и хранить в плотно закрытой банке — лучше стеклянной, темной. Заваривать все это нужно прямо перед употреблением, смешав с парой щепотей черного чая. Листья желательно брать из китайской провинции Юньнань — тогда напиток будет отличаться чуть дымным ароматом и привкусом чернослива. После заливания кипятка не стоит засиживаться, отвлекаясь на посторонние мысли: если к чудесной заварке не проявлено должное уважение, она темнеет и начинает горчить. Смиренно выждав три-пять минут, не больше, можно начинать наслаждаться. Летом в чай следует добавить немного очень холодной воды. И не забыть про варенье! Если вы незнакомы с волшебными ягодами вуршни, сойдет обыкновенная ирга или тутовник.
Светлана Дильдина
Остров белого пса
— Что за… — Олег крутанул руль — избежать столкновения. В груди колотились по меньшей мере два сердца. Испугаешься тут, когда невесть откуда возникает перед тобой псина.
В свете фар Олег едва ли не каждую шерстинку ее разглядел. Еще говорят, время течет одинаково.
— Сбил? — шепотом спросила Маринка, прижав к горлу ладонь.
— Вроде нет, удара не было. Здоровая зверюга…
— Пошли посмотрим.
Они выбрались из машины. Кузнечик только высунул голову, провожая их взглядом.
Парень и девушка обошли кругом автомобиль, удивленно переглянулись.
— Ну, убежала, наверное.
— Или почудилось?
— Двоим сразу? Вряд ли.
— Белая такая, лохматая?
— Ну да. Больше овчарки.
— Мы тут ночевать останемся? — буркнул Кузнечик. — Или поедем?
— Видел? — спросила его Маринка. — Пса?
— Делать мне больше нечего, глюки ловить, — сказал тот, позевывая. Он единственный из троих был спокойным, как дохлый слон.
Небо, чистое, угольно-черное, усыпали звезды. Полная луна покачивалась на единственном облаке, будто на надувном матрасе. Путешественники осмотрелись. Рядом с дорогой топорщился невысокий кустарник, справа за ним виднелись деревья вроде кленов, насколько можно было судить в темноте, дальше тянулись к небу шеренги сосен.
С этой стороны гора довольно круто поднималась вверх, с другой — склон полого уходил вниз… и метров через десять обрывался.
— Ого. Полетели бы… птичкой, — сказал Олег.
— Смотри, — откликнулась Маринка.
Позади них, у самого склона, белел памятник. Густые тени плясали на прямоугольном камне и подле него, танец белых и черных пятен вызывал неприятное чувство.
— Поехали отсюда, на фиг. — Олег забрался в машину.
Маринка застегнула кофточку на все пуговицы и руки сунула в рукава, чувствуя, что ее начинает бить озноб. Машина завелась, громкий звук испугал Маринку, — казалось, тишина должна царить тут безраздельно.
Но автомобиль тронулся, и страх понемногу прошел.
Здесь, на северном море, острова были как близнецы — высокие, скалистые, поросшие темным ельником и мощными соснами. Кузнечик, двоюродный брат Маринки, родился и вырос на одном из таких островов, Олег жил на севере уже восемь лет, а сама девушка недавно приехала из земель куда более южных.
Сюда их притащил Кузнечик — показать причудливую скалу в форме раскрытой ладони.
Маринка опасалась — тут не продохнуть будет от туристов, таких же любителей работы моря и ветра, но местечко оказалось довольно глухим.
Гостевой домик уютом не поражал: две крохотные комнаты, диван и стулья, обтянутые красной шерстью, холодильник и радио. До ближайшего телефона идти с полкилометра. Зато люди приветливые и, как на подбор, — темнолицые, крепкие, будто постоянный ветер и штормы добавили им сил и умения твердо стоять на земле.
Кузнечик в первый же день потащил друзей на ту самую скалу. Она в самом деле оказалась весьма похожей на руку, причем левую. Над ней кружили крачки и чайки, вопили пронзительно. Кузнечик порывался забраться на причудливый, обточенный ветром утес, но его ждало разочарование: между скалой и берегом обнаружился довольно широкий пролив, а море вело себя неспокойно.