Теневые игры

Коршун кивнул в ответ.

— Стрелял в кого-нибудь?

Юноша снова кивнул, на этот раз не так решительно.

— Забудь, — мягко сказал Ночной Бродяга. — Лучшая операция — когда возвращаешься, не истратив ни одного патрона. — Он протянул «фичетти» Коршуну и засунул руки в карманы. Остановившись, раннер прислонился к стене. — Давай-ка его опробуем.

— Что? — У обычно смышленого Коршуна словно язык к небу примерз — так удивило его предложение спутника. — Здесь?

— А почему бы и нет? — Ночной Бродяга пожал плечами. — Лучше проверить его сейчас, чем дожидаться, когда припрет, верно?

— А как насчет шума?

— Мы в глухом переулке, — устало сказал Бродяга. — Думаешь, кто-нибудь высунется, если ты немножко пошумишь? Давай!

Коршун взглянул в лицо своего спутника. Глаза его были серьезны, лишь на губах можно было угадать полуулыбку.

«Он что, считает, у меня не хватит духу сделать это?» — подумал юноша. Он усмехнулся, стараясь подражать спокойствию Ночного Бродяги.

— А что, почему бы и нет? Где цель?

Толстый палец Ночного Бродяги указал на мусорный ящик в дюжине метров от них.

— Давай туда, — сухо сказал он.

Еще один проклятый мусорный ящик. Видно, сегодня от них никуда не деться. Без лишних слов Коршун поднял пистолет и принял позу, которую считал позицией для стрельбы с обеих рук. Его палец лег на спусковой крючок — в последний момент Коршун вспомнил, что нужно снять пистолет с предохранителя — и слегка нажал на него. Лазер включился, нарисовав красную точку на темно-синем ящике. Точка заплясала, но потом застыла, когда Коршун сильнее стиснул ручку пистолета. Он глубоко вздохнул, задержал дыхание и нажал на курок. Ствол пистолета дернулся влево.

Ничего не получилось. Ни выстрела, ни толчка, ни резкого металлического «клак».

Тут же Ночной Бродяга сграбастал пистолет и навел его на новую мишень.

— Эй! — закричал Коршун.

— Ты промазал, парень, — сухо сказал Бродяга, держа пистолет своей железной рукой, — взгляни, где прицел.

Коршун взглянул. Лазерный луч уперся в стену дома по крайней мере в метре от злополучного ящика.

— Видел? — повторил Бродяга. — Ты не рассчитал отдачи и сбил линию прицела, нажимая на курок. Дошло? — Он опустил пистолет.

— Но он же не выстрелил, — обиделся Коршун. Бродяга только усмехнулся. Он сунул руку в карман, пошарил там и вынул десяток патронов, которые перекатывались в его большой ладони. Раннер протянул их Коршуну.

«Он вытащил их из магазина, когда проверял пистолет», — понял Коршун.

— Зачем? — резко вскричал он.

— Вот тебе два урока сразу, — серьезно ответил Бродяга, уже без улыбки. — Во-первых, почему-то все думают, что рассчитать реакцию на отдачу — это пара пустяков, но этому стоит научиться. Ты сам в этом убедился. И во-вторых, никогда — слышал? — никогда не принимай на веру, когда тебе будут говорить или даже клясться, что оружие заряжено или разряжено. Проверяй это сам, всегда. Дошло?

Коршун медленно кивнул и посмотрел на своего индейского спутника с еще большим уважением. Совершенно ясно, что он совершил обе эти глупости.

— Спасибо.

— Не стоит. Все новички делают одни и те же ошибки. — Бродяга крепко обнял Коршуна за плечи, и слова его не показались юноше обидными. — Заряжай свою «пушку», и потопали.

Коршун последовал за Бродягой, на ходу запихивая в магазин скользкие от смазки патроны. Ему пришло в голову, что в этом занятии — стрельбе — гораздо больше тонкостей, чем казалось, и это открытие было не из приятных.

Было уже часа четыре утра, когда они добрались до угла Восьмой авеню и Уэстлейк. От Парка «Денни» их отделял всего квартал.

Спутник не жаловался, но Коршун видел, что выглядит он неважно. Дыхание Бродяги было частым и неглубоким, а глаза светились лихорадочным блеском. Движения его замедлились, хотя и не так сильно, как сразу же после стычки с троллями. Левая рука была плотно прижата к ребрам — зажимая рану, он пытался ослабить кровотечение. Правый рукав стал бурым от крови. Раннер еще держался на стимуляторах, но на сколько хватит их действия? Коршун не мог помочь, но воспользовался военной хитростью.

— Давай остановимся на минутку, — попросил он Бродягу, старательно отводя глаза. — Мне нужно передохнуть.

Если Бродяга и раскусил его хитрость, то не показал виду. Он просто прислонился к стене и закрыл глаза.

— Я слишком стар для таких дел, — сказал он. — Давно уже надо было выходить на свет.

Коршун сперва не понял, что он хотел сказать, но сообразил: речь идет об отказе от теневых операций. Он видел, как его спутник заставляет себя глубоко дышать, стиснув зубы от боли.

Прошло несколько минут. Наконец Бродяга с трудом оторвался от стены и провел по лицу рукой. «Ему бы еще отдохнуть», — подумал Коршун. Но это была операция Бродяги, его дела. Они тронулись в путь, и Коршун старался идти поближе к раннеру, чтобы поддержать его, если потребуется. Но у того по мере приближения к цели как будто прибавлялось сил. Шел он по-прежнему медленно, но уже не казалось, что вот-вот споткнется.

— Кстати, что будешь делать потом? — спросил Коршун.

— Надо перегруппироваться, — ответил Бродяга. — Собраться вместе и умотать отсюда. За стену, подальше от этих городских джунглей. У нас есть убежище в дальних землях, там можно отсидеться и зализать раны.

Коршун кивнул.

— За чем я должен следить? — спросил он.

Бродяга бросил на него быстрый взгляд.

— О чем ты?

Парень пожал плечами.

— Ты же сказал, что в парке нужно быть настороже, — напомнил он спутнику. — Похоже, ты не очень доверяешь своим товарищам.

Бродяга вымученно улыбнулся.

— Ну, хорошо. — Он задумался на минуту. — Я полагаю, особых проблем не будет. Только не расслабляйся. Будь рядом со мной, когда туда войдем. Чтобы другие поняли, что мы вместе.

Коршун кивнул и с невольной дрожью сообразил, что иначе его просто возьмут на прицел.

Парк «Денни» лежал примерно в пяти кварталах от центра Сиэтла. Коршун уже видел огни «космической иглы», вонзившейся в небо. Этот небоскреб был меньше, чем небоскребы корпораций в центре города, но стройная, изящная конструкция делала «иглу» зрительно выше.

Сам парк был оазисом зелени в мешанине городского железобетона. Он занимал около двух кварталов — места достаточно для двух рощиц, газонов и даже пруда с рыбками. Парк был результатом новшеств, проведенных в городе два года назад. Его проектировали люди, незнакомые с уродливой реальностью городских джунглей — они, видимо, пытались создать место, где могли бы играть дети, гулять влюбленные, и тому подобное. Но дети и влюбленные не приходили в этот парк. Он кишел бездомными, гангстерами, торговцами наркотиками, хиппи, уличными ворами и торговцами вразнос. А насчет этого чертова пруда с рыбками — через пару месяцев в Сиэтле прошел такой кислотный дождь, что все рыбы передохли. Тогда Коршун боялся даже палец сунуть в этот чертов пруд, опасаясь, что вынет оттуда только кости.

Они с Бродягой подходили к парку с востока — по улице, почти безлюдной в этот час. Мимо проносились группы мотоциклистов, но им не было дела до двух пешеходов. Они сошли с выщербленного тротуара на замусоренный газон, и Коршун инстинктивно прижался к Бродяге, левым плечом неосторожно задев раненую руку спутника, тот невольно вскрикнул от боли. Коршун быстро отодвинулся.

Фонарей в парке не было. Когда-то их поставили, но уличная шпана быстро все переколотила, и после пятой или шестой замены инженерным службам наскучило это занятие. Да фонари и не были нужны.

Света от соседних домов хватало, чтобы Коршун увидел, что газон пуст. Прямо перед ними, примерно в тридцати метрах, в стороне от пруда росла небольшая рощица. Пройдя еще метра два, Бродяга остановился в ожидании.

Коршун огляделся. «Мы как на ладони, — подумал он. — Это глупо…»

Но через минуту он сообразил, что это не так уж и глупо. Конечно, у них не было под рукой никакого укрытия, кроме нескольких машин, припаркованных рядом, на улице, но зато и возможный противник не мог нигде спрятаться и никто не мог исподтишка наблюдать за ними. Коршун сунул руку в карман куртки и ощутил солидный вес пистолета «фичетти».