Страница 8 из 9
— По случаю прилета «Гремучего». Гектор устраивает прием в полпредстве. Ты что, не знал?
— Там такая чертовщина, в долине Лучников, что я не слежу за новостями.
— Какая чертовщина?
— Ловим призрак Кневха.
— Только призраков тут и не хватало!
— А что ты хочешь, Си? Планета три тысячелетия была без хозяев. Тут любая тварь могла завестись.
— Тебе борщ или сразу запеканку?
— Запеканку.
Синела протерла стол и поставила две тарелки.
— Как я рада, что вся эта чертовщина будет распутываться уже без тебя, Ол.
— И то правда.
Ему трудно было это представить. Слишком много сил было вложено в эту планету, которая когда-то назвала его сыном. Он отпустил посадочный модуль, лег на траву, раскинув руки, рассматривая небо, сквозь метелки ковыля, и услышал, даже не услышал, а почувствовал, как она зовет его: «Сын, сын, сын…»
— Наконец-то познакомлюсь с твоей сестрой, — продолжала разговор Синела, выкладывая перед ним шедевр кулинарного искусства: картофельную запеканку с грибами.
— У вас будет полно времени, — ответил Ольгерд, — и на корабле, и дома.
— Она у тебя не слишком строгая?
— Знаешь, я так и не понял, какой она стала.
— Ешь… О чем ты думаешь?
— Думаю, как они тут будут без меня?
— Знаешь что, они сами вопят на всех углах, что люди им тут не нужны!
— Вопят дураки, которые попали под влияние Кера и Нриса. Их меньшинство.
— Но они активны, Ол. Я бы предпочла просто улететь отсюда, а не нарываться на неприятности.
Синела сказала это с тревогой.
— Улетим, — успокоил ее Ольгерд, — конечно, улетим. Через две недели. Пора уже вещи укладывать.
— Ты опять отстал от жизни, — вздохнула Синела, — Гектор сказал, что Леций запретил отлет «Гремучего» до своего особого распоряжения.
— Да? — нахмурился Ольгерд, — и с чем это связано?
— Кажется, с тем, что желающих покинуть планету слишком много.
— Все равно силой никого не удержишь.
— Не знаю, на что он надеется.
— Ол, ты опять ничего не ешь…
Мысленно Ольгерд был еще в старом городе. Роботы исправно и осторожно раскапывали зал за залом в очередном подземном здании. Подземелье напоминало муравейник с идеально ровными, но предельно узкими коридорами. Поначалу, в этом узком, замкнутом и совершенно темном пространстве охватывала ледяная жуть. Когда в коридоре появлялся провал, ведущий в какое-нибудь более просторное помещение, это тоже не спасало. Все было чуждым, полуистлевшим, непонятным, и все равно не имело выхода наружу. Не хватало там только призраков для полного счастья.
Бедняга, Кневх! Если его засыпало в одной из таких пещер, он, должно быть, испытал всю гамму чувств, если погиб не сразу. Прыгуны тоже рисковали, хотя и меньше. Засыпать с головой могло раньше, чем успеешь что-нибудь понять, тем более собраться с силами и телепортировать.
— Вот здесь, — показала Риция на узкий проход, — там какой-то склад: стеллажи, сейфы… пойдем.
Пригнувшись, они вошли в длинное, узкое помещение. С потолка капала вода. Свет от фонарей на касках вырвал из тьмы стеллажи, заваленные ржавыми коробками, и такие же ржавые железные ящики.
— Вот здесь он стоял, — Риция указала на проход между стеллажей, — и, понимаешь, в нем было что-то не то, что-то неестественное. Я так испугалась, что даже не поняла, что именно. Какая-то диспропорция что ли?6.. Не свети на меня, я ослепну.
Он отвернулся. Все было самое обыкновенное, как везде, и до тоски заброшенное.
— Скорее всего, тебе все-таки показалось, — сказал он, — жаль, что ты была одна, и подтвердить твои слова никто не может.
— Я была не одна, — тихо проговорила Риция.
— Что? — Ольгерд обернулся к ней, ее черные глаза сверкнули в свете луча, — с кем же ты была?
— С Патриком, — призналась она, — он тоже его видел.
— Почему ты сразу не сказала?
— Не хотелось скандала. Конс запросто может уволить Патрика за нарушение техники безопасности. Ты же меня не выдашь, дядя Ол?
— Нет, — сказал он хмуро, — зато я выдам вам обоим. Где этот мальчишка? Наверху?
— Нет. Он в Менгре. К нему мать прилетела.
— Тогда тебе.
— Мне? — Риция усмехнулась, — это всегда пожалуйста. Обожаю, когда ты меня воспитываешь.
— Не смей спускаться в подземелье одна, — сказал он угрожающе.
— Хорошо, не буду, — тут же согласилась она, — только я была не одна.
— Не смей спускаться в подземелье ни с кем, кроме меня и Конса, — добавил он.
— И отца? — уточнила Риция насмешливо.
— Твой отец такой ерундой не занимается. Только я и Конс, поняла? Никаких Патриков. Никаких Кера и Ру Нрисов.
— Послушай, — Риция мгновенно стала серьезной, — я согласна ходить только с тобой… сам знаешь… но ты, видно, забыл, что через две недели тебя здесь не будет.
Забыл. В голове не укладывалось, что его здесь не будет. Но когда-то надо было со всем этим порвать.
Потом они услышали стон. Или чей-то глубокий и вымученный вздох. Как будто сами стены глубоко вздохнули.
— Господи… — Риция окаменела, — что это?!
— Тише!
— Ты слышал, он стонет!
Волосы под шлемом норовили встать дыбом. Ольгерду показалось, что они находятся в чреве огромного стонущего животного, проглоченные живьем, и по стенкам уже течет желудочный сок. Он еще раз поразился мужеству этой девочки, добровольно рискующей собой каждый день. Рядом с ней бояться было особенно стыдно.
— Чур меня, — усмехнулся Ольгерд, опомнившись, — когда роботов-проходчиков долго не смазывают, они именно так и скрипят.
— Ты уверен?
— Уверен. И заниматься этим должен твой Патрик. Вместо того чтобы лазить тут и пугать бедных призраков.
— Что будем делать? — спросила Риция успокоившись, — вскрывать сейфы?
— Пожалуй, — кивнул он и достал из рюкзака лазерную отмычку.
Они потратили полдня в этом сыром душном склепе, копаясь в истлевшей рухляди. Похоже, хозяева спихивали в эту комнату всё, до чего не доходили руки выбросить: старые приборы, архивы и радиохлам. Так он убил день, так он убил уже не один год.