Страница 73 из 76
Просто не знаю, как вас и благодарить за то, что отыскали и вернули пса.
Какое-то мгновение Бритый смотрит на своего дружка Уса-того. Рожа у него, словно раскаленную кочергу в задницу воткнули.
– Спасибо, сэр, не нужно. Но если вы хотите сделать пожертвование в пользу Общества защиты животных, мы будем рады.
– За мной не заржавеет, – обрадованно соглашается Том.
– Извините, мы не принимаем наличные, – продолжает Бритый, – можете заполнить бланк пожертвования.
– Ну, конечно. – Том расстроен, почуяв, что его развели.
Усатый возвращается к машине и вылезает из нее с целой
кипой всяких бумаг для Тома; у того аж челюсть отвисла. В конце концов, парни забирают заполненные бумаги, прыгают в тачку и улетают восвояси.
Только они скрылись за поворотом, Том от всей души вваливает собаке ногой в ребра. Бедняга Амброз обиженно тявкает и отползает подальше.
– Вот пиздюк, да я на тебе разорюсь! Теперь еще отчислений на двенадцать фунтов в месяц! – Бедняга опять получает сапогом, и я думаю, не заступиться ли.
Но тут между ними выпрыгивает Дженни.
– А ну, отвали от него! Это из-за тебя у него вся морда разорвана, из-за твоих собачьих боев! Я там была и все видела!
Она поднимает поводок Амброза. А Том, вперив в меня злобный взгляд, мечет молнии.
– А чего я? – развожу руками. – Я ее туда не возил. Да и сам в жизни на собачьих боях не был.
– Черт с ним, с этим психопатом, пусть один остается! – верещит Дженни и тянет Амброза за собой. Я оглядываюсь на Тома, пожимаю плечами и отправляюсь за ними.
– А ты куда собрался, любовничек? У тебя работы выше крыши!
– Извини, Том, но мы с Дженни так решили. – А у самого на душе кошки скребут, ведь Том-то ко мне хорошо относился.
– Ну и валите! Оба проваливайте! Посмотрим, на сколько вас хватит без моих денег! Паразиты паршивые! – С этими словами он разворачивается и уходит в дом.
Дженни ведет Амброза к машине, а я топаю следом. Должен сказать, быстренько топаю – неохота мне оставаться без прикрытия рядом с Томом, когда он в таком настроении. Дженни запускает двигатель, и мы выезжаем на дорогу. Набираем скорость, и она говорит:
– Совсем озверел. Ни минуты здесь больше не останусь.
Амброза придется взять с собой, иначе ему прямая дорога за Миднайтом…
– Угу… Поехали ко мне, попрощаюсь с отцом, скажу, что мы уезжаем. Ну, вперед, в Испанию!
– Сил нет, как хочу туда. – Дженни все еще в ярости, но потихоньку отходит и с улыбкой, расползающейся по лицу, говорит: – Джейс, это будет великолепно!
Заезжаем в центр, останавливаемся у магазинчика захватить бутылку шампанского – такое дело надо отпраздновать. По дороге ко мне встречаем Джека Анструтера. Тот навеселе, но одет уже не как бомж. Во всяком случае, в «Гот» он последнее время зачастил.
– Привет, Джек! Это Дженни, помнишь?
– Ну конечно, – лыбится он и берет ее ладонь в руки – целовать собрался. Она опять держится молодцом, даже улыбаться продолжает. Какая-то девица катит коляску мимо нас и останавливается поболтать с Дженни. Тут появляется Сосед Уотсон, в руках – ящик с инструментом.
– Привет, Сосед! Подрабатываешь?
– Привет, парни, – громко отвечает он, затем, приблизившись, добавляет тихонько: – Меньше знаешь – крепче спишь.
Я также тихонько спрашиваю Джека:
– Слушай, а я ведь не в курсах, за что тебя турнули из церкви. Поди, за блядство?
У Джека на лице появляются скорбь и отвращение.
– Я подготовил детальный доклад о том, что ебля блядей не противоречит Святому писанию… Куда там, в штаб-квартире церкви Шотландии меня и слушать не стали!
Сосед, похоже, тоже не хочет слушать и разгневанно вставляет:
– Но не в церкви же, в воскресенье, да еще и перед прихожанами!
Я не удержался и расхохотался так, что напугал и Дженни, и ее подружку. Джек решительно не согласен с Соседом:
– Я заплатил за сутки, поэтому и драть ее собирался сутки и ни минутой меньше! Виноват я, что ли, что эти чертовы пресвитеры со своими ебучими женами приперлись так рано? Цветочки им, видите ли, разложить потребовалось! Ну и застукали меня, я как раз деваху поперек алтаря пристроил… Но, скажу вам, парни, – и его лицо расплывается распутной рожей сатира, – оно того стоило. У меня такой бабы никогда не было. Да она и сама сказала: никто, говорит, меня так не драл. Прелесть деваха, из Боллингри, если память мне не изменяет.
У меня чуть бутылка шампанского из рук не выпала. Я быстренько извинился, забрал Джен и – в тачку.
Отца дома не оказалось, а на кухонном столе нас ждала записка, нацарапанная на корешке билета из тотализатора:
Встречаемся в “Майнез Вэлфер” в восемь. Будет сюрприз. Есть новости.
– Что он там еше выдумал?
– Понятия не имею, но на вечеринку пойти придется, – говорит Дженни. – Возьмем шампанское. А потом сделаем от сюда ноги. Прямо ночью… на мотоцикле!
Вот это мне уже не нравится. Это уже называется искушать судьбу по-крупному. Особенно после того, что случилось с Крейви. Однако показать, что я пересрал, желания нет. Да и лишиться романтического ореола не хочется…
– Э… А что с Амброзом будем делать?
– Пока кое-где пристрою. Его потом к нам привезут. Непременно хочу уехать отсюда на байке Крейви. – А у самой глазенки горят, что у твоей деревенской дурочки, которой только, что конфетку пообещали. – Это так символично, правда? Вот бы он порадовался!
Ни хуя себе, с чего это она решила, что Крейви бы порадовался? Да они и парой слов не перекинулись! Но спорить я не стал – у нее Сиськи и Жопа, а для меня эта валюта еще долго-предолго останется высококонвертируемой. Я-то, честно говоря, надеялся, что после такой аварии бай к отправится под пресс, но эта железная херня, по сравнению со мной, вообще не пострадала!
Так, шампанское – в холодильник, Амброза оставляем внизу, а сами наверх, в койку – оттопыриться.
Я тут прикинул, что если к тридцати годам у меня будет по пять оргазмов в день, то, можно считать, моя сексуальная жизнь удалась. Однако пятый раз не получается, во всяком случае, без таблеток не получается, потому как против закона всемирного тяготения не попрешь, и я засаживаю Дженни порцию спермы.
А потом сон бьет по мозгам, и в последней растворяющейся мысли тает неизвестно откуда взявшееся слово «Боллингри»: что еще за на хуй?
Очнувшись, сразу отмечаю: отца нет, а на улице темно. Перед глазами все плывет; это сон после секса – такое коматозное состояние, когда тебя быстро затягивает в глубокое беспамятство, а потом резко вышвыривает. Ощущение, как кессонка у водолаза. Яркие палочки на цифровых часах складываются в знаки:
8:57
– Дженни, просыпайся, – кричу в панике, – нам уже надо быть в «Вэлфере».
Она лишь переворачивается на другой бок.
– Отвали, Джейс, я не могу так сразу…
Но я мгновенно вскакиваю, запрыгиваю в трусняки, натягиваю штаны и остальные шмотки. Вот молодец, и она одевается. Смотрю, как Дженни напяливает одежду, и завожусь, чувствую, мой приятель поднимает голову. Однако отправляюсь в ванную – надо почистить зубы и вообще стряхнуть остатки сна.
С Амброзом на поводке мы добираемся до «Вэлфера», и у меня челюсть отвисает: там толпа народу и огромный транспарант со словами черной краской:
Поздравляем Фрэнсис и Алана!
Ну что я могу сказать? Это имена матери Крейви и моего старика. Не успеваю я охуеть от догадки, как пьяная Фрэнсис подгребает, пританцовывая, ко мне и показывает обручальное кольцо на пальце. Старый черт уже успел слетать в ювелирный магазин в Данфермлине.
– Видишь, дружок, как мы – раз! – и провернули, – говорит отец и игриво так приобнимает Фрэнсис. – Это было словно искра, а потом я просто решил остаться в гнездышке. – Рука отца бессознательно тянется к макияжу на обгорелой коже лица.
– Я-то уж думала, этот жеребец вырвался на волю и поминай, как звали, – говорит мать Крейви. Вот гадство, теперь придется звать ее «Фрэнсис». – И только когда Элли вернулся, я узнала, что твой отец еще здесь. – Она улыбается сквозь слезы.