Страница 44 из 56
В первую очередь я поговорил с самим Иеремией Мосгроувом. Это был человек с открытым лицом и огромными усами, который явно любил плотно поесть и, пока я не протянул ему свою визитную карточку, казалось, рад был видеть меня.
Он взглянул на карточку, потом на меня, потом снова на карточку.
— Частный детектив?
— Да, сэр, — подтвердил я. — Именно так.
Он кивнул и снова уставился на карточку. Подавил смешок.
— Вас что-то рассмешило, мистер Мосгроув?
— О нет, право, нет, — ответил он. — Просто вы мне кажетесь непохожим на частного детектива.
Я поправил галстук.
— А как, по-вашему, должен выглядеть частный детектив? — поинтересовался я, будто мне впервой приходилось встречаться с подобным мнением.
Он покачался в кресле, раздумывая.
— Ну, это должен быть здоровенный крутой парень, который не лезет в карман за словом. От которого разит алкоголем и разочарованием, небритый, ожесточившийся и печальный. Вроде…
— Вроде Хамфри Богарта в «Мальтийском соколе».
— Точно.
— Это кино, мистер Мосгроув, — вздохнул я.
— Понимаю.
— А то, с чем я к вам пришел, не кино.
— И это понимаю.
Он подразумевал то, что одно не всегда отличается от другого, что он так же хорошо, как всякий, знает, что есть реальность, а что ею не является, уверен в этом отчасти благодаря своему бизнесу: продавать нереальное, искусственное. Но он был такой же жертвой заблуждения, как любой другой.
Я не Хамфри Богарт. Я хрупкого сложения, какое, скажете вы, свойственно скорее подростку, нежели сорокадвухлетнему мужчине. Сильный ветер не собьет меня с ног, но заставит попятиться; хотя, если наклонить плечи вперед, тогда нормально. Никогда не мерил, но знаю, что голова у меня маленькая. Лицо еще меньше и имеет все, чему полагается быть на человеческом лице, но опять же в миниатюре. Глаза, нос и рот у меня крохотные. Но ведь такими они и должны быть, чтобы соответствовать лицу. Я регулярно бреюсь и принимаю ванну. Делаю это дважды в день, утром и вечером. А еще у меня три кошки — Гови, Джо и Лу, — которых, когда уезжаю по делам, оставляю соседке, миссис Лефкорт, которая очень хорошо о них заботится, а также забирает мою почту.
Так что, к разочарованию многих, я оказываюсь не тем, за кого они меня первоначально приняли. Хотите верьте, хотите нет, но я могу быть крутым. И даже при случае способен на резкие выражения. Я это могу. Надеваю маску, когда необходимо. Иногда легче прикинуться таким, каким ты представляешься людям, чем просить воспринимать тебя таким, каков ты есть.
— Хорошо, — сказал я. — Позвольте объяснить, что привело меня к вам.
— Пишете книгу? Между прочим, сказки про двуглавого зародыша — это все вздор, если вас это интересует.
— Меня интересует Генри Уокер, мистер Мосгроув.
Шутливое настроение мистера Мосгроува мгновенно улетучилось, и он стал весь внимание. Осел в кресле и посмотрел печально:
— Его нашли?
— Разве он не здесь?
— Нет, — ответил он. — Он исчез на прошлой неделе. Никто не знает, куда он ушел.
— Никто?
Я достал блокнот, пролистал до первой чистой страницы.
— У него не было здесь друзей? Кого-то, с кем он мог поговорить?
— Я был его другом, — холодно ответил он. — Он говорил со мной.
— Но он ничего вам не сказал? О своих планах, о желании покинуть цирк или о том, куда мог бы пойти, если ушел?
— Ни о чем таком он не говорил. Вот почему я немного беспокоюсь. Если он не сказал мне…
— А есть тут еще кто-то, с кем он мог поговорить? Еще с кем-нибудь водил дружбу?
Хотя и с неохотой, мистер Мосгроув признался, что такие есть.
Я покинул его и направился на поиски Руди, Самого Сильного Человека Во Всем Мире.
В дверях его трейлера меня приветствовал соблазнительный запах пролитого бурбона. Я вежливо, как обычно, постучал, но бас прорычал в ответ:
— Убирайся прочь.
Подождав секунду, я постучал снова.
— Я же сказал, убирайся!
Я задумался над ситуацией. Я не знал, насколько он силен, но если даже вполовину того, как он заявлял, то он мог раздавить меня, как черешок молодого сельдерея.
— Я не один, а с приятелем, — солгал я. — Имя «Джек Дэниелс» что-то тебе напоминает?
— Очень даже. Церковную проповедь. Убирайся.
— Руди, мне нужно задать пару вопросов. О человеке по имени Генри Уокер. Говорят, вы были с ним друзьями.
На сей раз он не послал меня прочь. После недолгой тишины я услышал, как он тяжело идет к двери. Он отворил ее и высунул голову — огромную, лысую и угловатую. Я посочувствовал матери, которая его рожала.
— Был? — спросил он. — Что вы имеете в виду под словом «был»?
— Ничего. А вы что решили?
Он подумал. Ответил:
— Что он умер. Что те волосатики убили его.
— Расскажите мне о них.
— Их было трое. Трое с длинными сальными волосами.
— Не возражаете, если я войду? Побеседуем.
— Ну, — он посмотрел через плечо назад, в глубину трейлера, — у меня тут бардак.
— Не страшно.
Он с подозрением оглядел меня, как все в тот день оглядывали, и заключил:
— Вы не полицейский.
— Нет, не полицейский. Спасибо, что уделяете мне время.
Бросив на меня последний взгляд, он исчез в трейлере; пришлось мне счесть это за приглашение. Я осторожно последовал за ним.
То, что я увидел, было не бардак. Это был типичный артистический беспорядок. Как говаривала моя матушка: «Есть место для всего, и все на своем месте»; надо было вырасти, чтобы понять справедливость ее слов. Но тут ничего не было на своем месте. Пластиковые чашки для кофе — на подушке, а сама подушка — на полу. Судя по всему, обедал он в постели. Холодильник с распахнутой дверцей служил единственным источником света. У меня было впечатление, что я попал в пещеру продвинутого доисторического человека.
Я уселся на что-то, с виду напоминавшее стул.
— Расскажите о тех волосатиках.
— Сперва вы. Почему вы ищете Генри?
— Меня наняли.
— Правда?
— Правда.
— Кто нанял?
— Член семьи.
— Вот теперь я знаю, что вы врете.
— Почему вы так решили?
Он нашарил бутылку, сграбастал ее своей ручищей и сунул горлышко в рот. Мгновение, и бутылка опустела.
— Потому что у него нет семьи. Все в его семье умерли.
— Не все, — сказал я.
Он бросил на меня взгляд, который я уже видел, взгляд, предшествующий взрыву ярости. Но иногда обходилось только взглядом, на это я рассчитывал и сейчас.
— Вы сбиваете меня с толку, — сказал он. — А я этого не люблю.
— Позвольте мне объяснить. Мое имя Карсон Малвени. Я частный детектив. Вам известно, что у Генри Уокера была сестра?
— Конечно. Он рассказывал мне о ней. Она умерла. Точно умерла. Уже давно.
— Мне она показалась очень даже живой, когда я видел ее последний раз.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я работаю на нее. Ханна Уокер жива.
Чуть ли не минуту Руди смотрел безжизненным взглядом, какой обычно бывает лишь у трупов. Я видел трупы, вернее, один. Это был труп старой женщины, пошедшей через улицу за миг до зеленого света. Она так и не увидела, как он вспыхнул. У него был тот же отсутствующий взгляд, что и у нее, как будто он пытался что-то припомнить, но не удавалось. Правда разорвалась где-то глубоко внутри него. Он посмотрел на меня глазками такими маленькими, что их было почти не видно подо лбом кроманьонца.
— Дженни должна это услышать, — сказал он.
— Конечно. Я собираюсь поговорить с каждым.
— И Иеремия тоже должен. И Джей-Джей, я считаю. Всем нужно услышать это. Если вы только не дурачите меня, мистер.
— Уверяю вас, не дурачу.
Он снова бросил на меня суровый взгляд:
— Тогда идите за мной.
Я последовал за ним. За годы практики он приспособился протискиваться в узкую дверь своего трейлера, так что сейчас с некоторой долей самоуверенности проделал то, что казалось невозможным. Потом повернул налево и вприпрыжку побежал вдоль трейлеров к небольшому шатру, в котором, если я правильно помнил по аляповатой афише, выступала со своим номером Женщина-Паук. Но ее там не оказалось.