Страница 67 из 167
— Эй, Ольга, пока там эстонцы на другой лавочке болтают! — позвала Ира. Эстонцы резко затихли. — Вы там болтайте, болтайте.
В итоге мы с ней успели перекинуться парой слов по поводу того, что Лилина затея была не самой лучшей. Я еще немного посмотрела на небо, подскочила и побежала. У Иры вытянулось лицо. Вскоре я вернулась с кителем.
— Ты что, мой не могла захватить? — посетовала Ира.
— Он немой, не разговаривал со мной, обиделся на Лилю, — нашлась я.
Эстонцы переглянулись и заговорили, думается, так:
— Ну вот, теперь даже с собой не зовет, — посетовал Подушка.
— Но меня-то тоже! — резонно заметил Одеяло.
— Не зовет… Да, ты прав!
— Что же такое это все значит? Фиг поймешь этих русских!
— Не знаю. Может, Лиля нам наврала, и ты все же Ире нравишься, — неожиданно воспрял духом Подушка.
— Да ты что! Не дай бог! Я же помру на месте!
— Зато все сходится, хотя…
— Сходится? В каком месте? Где ты это нашел? — не поверил Одеяло.
— Не знаю, хочу, чтобы так было!
— Ну да, по тебе заметно!
— Кажется, я поняла, что Лиля им сказала, — сказала я, и мы убежали искать Лилю, чтобы уточнить.
Вскоре она нашлась. Ира ей изложила свою точку зрения, что Лиля сказала Одеялу, что он нравится мне, а Подушке, что он Ире.
— Ну, да, так. Вы меня не убьете за это? Нет? — кивнула Лиля.
Мы пообещали не убивать и убежали. Эстонцев мы нашли на той же лавочке, увлеченно спорящих:
— Спорим, сегодня я сплю с Ольгой! — сказал Одеяло.
— Нет, спорим, я сегодня сплю с Ольгой, — отрезал Подушка.
— Не-а, я!
— А я говорю — я!
— Нет, я тебе говорю, я!
— Я уже с ней спал! И сегодня тоже буду!
— И что? Я тоже!
— Когда это?
— Спал уже. Хватит тут выпендриваться!
— Все равно я Ольге нравлюсь.
— Где это? Тебе как раз наоборот сказали! А спать она будет со мной!
— Сейчас прямо и разбежалась!
— Сегодня разбежится!
— Нет! Ни сегодня, ни завтра! И вообще мы с тобой договорились!
— И что? Обстоятельства изменились. Сегодня с Ирой спишь ты!
— Ни за что!
— А я тебе говорю, что твоя очередь.
— Мне больше Ольга нравится.
— И мне она тоже больше Ирки нравится!
— Это же не значит, что ты с ней будешь спать.
— Но и не значит, что ты будешь!
— Значит! Она мне больше нравится, поэтому значит!
— Не значит! Моя очередь! Ты вообще обнаглел.
— Я обнаглел?! Я ОБНАГЛЕЛ?! Это ты обнаглел! Я тебе говорю — я сплю! Мы с тобой договаривались!
— Это было до того.
— И что? Уговор был? Был, значит все!
— Не все! Нафиг твой договор. Я ей больше нравлюсь!
— А она мне!
— Неважно!
— Тогда и то, что ты ей больше нравишься, неважно!
— Я тебе говорю, что я сплю, и все! — отрезал Одеяло.
— Я говорю, что я и… — начал было Подушка.
Тут Ира не выдержала и стукнула обоим по макушке.
— Ау! — синхронно воскликнули они.
Подушка скорчил очень недовольную мину.
— Зато теперь хотя бы понятно, с какого, — сказала я.
— Я и не сомневалась, — ухмыльнулась Ира.
Одеяло нервно озирался.
— Недоспорили? — спросила я.
— Доспорили, — желчно ответил Одеяло.
— Ага, — мстительно ответил Подушка.
Одеяло аж на месте подскочил. Подушка фыркнул, Одеяло усмехнулся.
— Даже так умудряются спорить. Нам с тобой еще учиться и учиться! — сказала я.
— Как же! — фыркнула Ира.
Я смерила ее презрительным взглядом и отвернулась. Она топнула ногой, повернулась, посмотрела крайне выразительно и снова отвернулась. Повернулась, бросила презрительный взгляда и снова отвернулась, Ира скучающе смотрела в землю, периодически отмахиваясь. Эстонцы переглянулись и заржали.
— Так люди, вы объясните, о чем вы спорили, — сказала Ира.
— Да так, ничего. Уже доспорили, — ответил Подушка.
Одеяло аж на месте подскочил:
— Не доспорили!
— Так доспаривайте, — милостиво разрешила Ира.
Одеяло отвернулся от Подушки и сказал по-эстонски, наверное, так:
— Моя очередь!
— Это не тебе решать.
— Как не мне?
— А вот так! Ольге!
— Ольге… Ольге… — пробормотал парень и резко развернувшись заорал. — Вот именно Ольге, а не тебе!
Подушка шарахнулся в сторону.
— Придурок!
— Спорим, сказал, психопат, — прокомментировала Ира, а Одеяло продолжил орать.
— Я придурок! Я? Я тебе сейчас покажу «придурок»! Ты вообще! Какого… — вопил Одеяло, со злостью стукнул по скамейке, прижал руку к себе и разразился новой гневной тирадой! — Ты меня задолбал! Я из-за тебя руку повредил! Все из-за тебя!
Подушка уставился на него как благородная дама на нищего. Одеяло нянчился с рукой, Подушка развернулся, пытаясь не хохотать, и стал ощипывать кустик, росший рядом. Нащипал горсть и высыпал Одеялу на голову.
— Детский сад! — сказала я.
— М? — ужаснулся Одеяло, вытащив один листик из волос. — А-а-а-а! — и принялся вытряхивать листочки. — Убью! — по-русски пообещал он.
— Похоже моя мечта сбывается, только с другим. Сейчас Одеяло подерется с Подушкой.
Тут Подушка сорвался с места, Одеяло за ним. Долго они наматывали круги около дачи. Возьмем на заметку: выносливые парни в Эстонии!
— Можно, я его в изоля-а-атоо-о-ор сда-а-а-ам? — проорал Подушка.
— Ты его заведи туда сначала, — усмехнулась я.
Мы сидели с Ирой на лавочке и вповалку хохотали, следя за развитием гонки. Пока что счет был равный: то Подушка убегал вперед, то Одеяло догонял его. Тут Подушка изменил курс и побежал к изолятору, Одеяло с размаху набежал на ограду, где Подушка его скрутил и отправил на зеленую дачу. Вскоре сам парень появился на крыльце с победным выражением лица.
— Я его сдал! — отчитался он.
— На органы? — ужаснулась Ира.
— Га-а-а, — я выпучила глаза и раскрыла рот.
— Ольга, ты чего? — не на шутку перепугался Подушка.
— Не знала, что тут разделывают… — ответила я.
— Хладный трупик? — закончила за меня Ира.
Одеяло вышел из изолятора.
— Все, я тебя сейчас убью! — пообещал Одеяло.
Подушка скептически посмотрел на Одеяло и позволил ему загнать себя в изолятор, откуда вскоре вышел через другой ход. Мы помахали ему рукой, чтобы он не показывался Одеялу на глаза.
— Пойдемте спать, — позвала Ира.
— Я сейчас приду, только его побью, — кивнул Одеяло.
— Долго же он будет ждать… — сказала Ира.
— У моря погоды, — добавила я. Мы с ней расхохотались. Подумав немного, мы зашли через задний ход в изолятор. Там девочки похвалились, что к ним забегал какой-то черненький красивенький парень, не в пример мелким украинцам, который на данный момент в туалете сидят. Я отправилась на поиски. Постучав в дверь, я подождала, и мне открыли! Там я увидела жавшихся к стенке украинцев, на которых наступал мохнатый паук!
— Дверь-то открыта, вы что? — удивилась я.
Парни продолжали бояться паука. Я по-хозяйски сняла кроссовок и как следует приласкала паучка, да для верности еще пару раз стукнула по трупу. Паук скукожился, парни поморщились.
— Тоже мне благородные девицы, — фыркнула я и вышла из туалета. — А что они там? — спросила я у девчонок.
— А мы им запретили всякую живность умерщвлять! — ответили мне. — Сказали стоять и бояться.
— А, тогда все понятно, — кивнула я.
— Сказали, что им будет год невезения, если они кого-то прибьют!
— Похоже, мне будет, — вздохнула я.
— Почему?
— А я его кроссовком прибила!
Никто меня впрочем, не упрекнул.
— Вам вернуть черненького? — предложили мы с Ирой.
— Да, — тут же согласились девушки. — А то нам запретили на дискотеку идти.
Я заметила, что одна девушка вытряхивала одеяло из пододеяльника.
— Стриптиз устроит, — хохотнула я Ире на ухо.
— Пошли, у Подушки клок отстрижем, на удочку ловить будем, — сказала Ира.
— Нет уж, лучше на живца. Мне Подушкины волосы жалко стричь, — сказала я.