Сокровища тамплиеров

— Ты не первая, кто меня предупредил, — признало он Гризель. — Две ночи назад я видел сон, повелевавший мне искать также и Скипетр. Ты не знаешь, где он?

В ответ Гризель только грустно покачала головой.

— Если лорд Клаверхауса и знал, он не поделился со мною этим знанием. Прости.

Наконец Маклеод тоже решился задать вопрос:

— А ковчег, леди? Вы не знаете, где хранится ковчег?

Гризель снова покачала головой.

— Это знание было утрачено Орденом Храма задолго до меня.

— Тогда нам придется довольствоваться малым…

Адам оборвал речь на полуслове, словно его посетило внезапное озарение. Маклеод, внимательно наблюдавший за старшим, заметил произошедшую перемену.

— Ты что-то придумал?

— Кажется, да. — Адам обвел взглядом друзей. — В любом случае попытка ведь не пытка.

Маклеод и Перегрин, не сговариваясь, подошли ближе, и Адам начал объяснять.

— Из слов леди Гризель следует вывод, что три артефакта неразрывно связаны между собой. Если это правда, мы можем попытаться узнать местонахождение Скипетра, используя Венец. Конечно, шансов было бы больше, если бы мы имели еще и Печать… Хотя, постойте-ка, у нас же есть ее оттиск! Ноэль, он при тебе?

Маклеод вынул из кармана небольшой предмет, бережно обернутый шелковым носовым платком, и протянул его Адаму, тот положил Венец посреди комнаты и опустился перед ним на колени, продолжив разъяснения.

— Оттиск на воске хранит не только отображение Соломоновой Печати, но и часть ее силы. Он немного слабее, чем сама Печать, но обладает достаточной энергией, чтобы помочь нам. Сейчас мы предпримем попытку обнаружить Скипетр, так как Венец и Печать находятся с ним в непрерывной связи. Надеюсь, леди Гризель нам поможет?

Он вопросительно взглянул на колеблющуюся тень женщины, которая когда-то, в прошлой жизни, была его сестрой. Гризель кивнула.

— Я сделаю все, о чем ты попросишь.

— Спасибо тебе, — с облегчением отозвался Адам. — Твоя помощь неоценима. Теперь осталось лишь надлежащим образом расположить артефакты.

Он развернул шелк, бережно достал восковой оттиск и поместил его внутрь Венца. Теперь оттиск Печати лежал как бы в золотой рамке, окруженный высокими зубцами. Потом Адам сел на пол и, скрестив ноги, жестом пригласил своих товарищей образовать подобие круга. Перегрин уселся справа от него, а Маклеод — напротив. Тень Гризель заняла место слева от Адама, Венец и Печать оказались в центре.

— Хорошо, друзья мои, теперь постарайтесь помочь мне, — обратился к ним адепт. — Боюсь, что это путешествие будет нелегким, а я все же хотел бы вернуться.

С этими словами он протянул руки к Венцу и возложил их на сверкающие вершины зубцов, коснувшись большими пальцами кусочка воска. Усилием воли Адам вошел в транс, заметив, как закачались и поплыли очертания зала. Присутствие друзей успокаивало, их поддержка ощущалась даже вдали от привычной реальности. Он закрыл глаза, с каждым мгновением погружаясь все глубже. Перед ним остались только Венец и Оттиск, которые слегка вибрировали под его чуткими пальцами. Венец вырос и светился так ярко, словно заключенная в нем сила была готова излиться наружу.

Сияние обратилось в подобие огненного колеса, то сжимавшегося, то вновь расширявшегося. Его сокращения напоминали пульсацию сердца. От кольца золотого огня отделился длинный всполох, закрученный, как спираль неизвестной галактики. Сознание Адама заскользило по этой спирали в неведомый сумрак.

Адепт остро ощущал астральное присутствие Гризель Сетон, а Маклеод и Перегрин казались двумя якорями, приковавшими к себе его душу крепкими серебряными цепями. Одним рывком Синклер разорвал узы, связывавшие его с телом, и устремился за нитью живого огня вглубь, к источнику пульсирующей силы. Петляя и извиваясь, нить влекла его за собой и неожиданно превратилась в огненную стрелу. Тьма вокруг сменилась лунным сиянием, глубоко внизу мелькали огни городов, уносясь прочь с пугающей быстротой. Постепенно скорость полета замедлилась, и Адам начал снижаться. Внизу вставали шпили и крыши большого города, в котором он без труда узнал Данди. Затем он миновал Тай, промчался над полями и пригородами Файви. Мелькнули башенки моста, множеством огней вспыхнул Эдинбург. Но вот на западном берегу реки Эск возникли очертания высокого здания, и каменный костер пламенеющей готики предстал перед взором адепта.

— Росслин Чэпел, — где-то поблизости прошептал тихий голос Гризель.

Этот собор на южной окраине Эдинбурга был связан не только с тамплиерами, но и с историей самого рода Синклеров. Странник легко проник сквозь каменные своды и плавно заскользил, снижаясь, вдоль резной колонны, известной как Колонна Ученика. С головокружительной скоростью падая, он внезапно замер у пустой белой стены. В сознании возник яркий образ, вместе с ним появилась уверенность, что там, замурованный в тайнике, лежит Скипетр, ожидая своего часа.

Адам подался вперед, пытаясь мысленно проникнуть в глубь тайника. Его астральное «я» рванулось, стараясь освободиться от сдерживающих объятий Гризель. Резкое головокружение и внезапная слабость охватили Синклера, мир зашатался и рассыпался, как карточный домик. Он словно провалился, беззащитный, в преддверии ада.

Собрав силы, чтобы одолеть слабость и слепоту, Адам всем своим существом ударился о невидимую преграду — и оказался «лицом к лицу» с иным, враждебным сознанием. Анри Жерар!

К счастью, внимание Жерара было в этот миг сосредоточено на Скипетре. Жерар физически не присутствовал рядом, но за краткий миг душевного контакта Адам понял, что тот тоже знает о местонахождении реликвии. И может быть, не только ее, но и самого ковчега. Рискуя быть разоблаченным, Адам попытался проникнуть в сознание Жерара еще глубже. Однако в следующее мгновение Жерар почувствовал его присутствие и одним ударом отбил астральное вторжение в свой разум.

Это было похоже на оглушающий взрыв силы. Злоба и ненависть отбросили Адама прочь, острая боль почти лишила способности сопротивляться. Теперь он понял, что на нем оковы, жестокое железо цепей на руках и ногах. Боль ослепляла, беспощадный огонь охватил все члены беззащитного тамплиера, терзая обнаженную плоть. Превратившись в сгусток сплошного страдания, он хрипло закричал, вскинул голову — и увидел сквозь густой удушающий дым улыбающееся лицо. Жестокое лицо старого врага.

Гийом де Ногар, проклятие тамплиеров! Советник короля, человек, который сделал все, чтобы погубить Орден, который обрек на муки и смерть множество рыцарей Храма.

Часть сознания Адама, принадлежащая настоящему, увидела с ужасающей ясностью, что лицо врага осталось узнаваемым и в этой жизни. Де Ногар и Анри Жерар были одним человеком.

В следующий миг мысленная связь с Жераром обратилась в пламя агонии. Адам-тамплиер закричал последний раз, корчась в муках, но в тот момент, когда боль стала невыносимой, сильные живые руки рванули его прочь, выдергивая из потустороннего огня в другую реальность.

Синклер вынырнул на поверхность, отчаянно хватая опаленными губами воздух, и несколько минут лежал без движения, не имея сил даже заговорить. Постепенно пришло осознание происходящего. Он лежал, скорчившись, на ковре в Зале Дугласа. Руки друзей тормошили его, кто-то проверял пульс, кто-то тряс за плечо. Желая показать им, что все в порядке, Адам перекатился на спину и с трудом открыл глаза. Перед ним расплылось взволнованное лицо Маклеода. Перегрин, увидев, что наставник жив и смотрит на него, улыбнулся с огромным облегчением.

— Ты в порядке? — Голос Маклеода доносился как будто из-за стены. — Что с тобой произошло, Бога ради?

Перегрин был очень бледен.

— Мне показалось, что ты объят пламенем, — признался он. — Ты… горел, Адам, Боже мой, ты как будто весь горел…

Голос его сорвался. Адам успокаивающе взял друга за руку, постепенно приходя в себя.

— Это были всего лишь воспоминания. Огонь, который жег тамплиера, уже не способен причинить вреда. — Он старался, чтобы сказанное звучало убедительно. — Видишь, я в полном порядке, жив-здоров.