Страница 20 из 54
Но самыми интересными и оригинальными достижениями того периода оставались пока ещё отрывочные фрагменты цикла, основанного на «Плавании Эаренделя Вечерней Звезды». К тому времени Толкиен вот уже несколько лет работал над своим «дурацким языком фэйри», как он со смущением именовал наречие собственного изобретения, постепенно развившееся в правдоподобную и гибкую языковую систему, а впоследствии лёгшее в основу двух эльфийских языков — квенья («высокого эльфийского») и синдарина (разговорного наречия эльфов Средиземья). Именно тогда Толкиен осознал, что образы эльфов можно удачно включить в более обширную тему, ядром которой стало «Плавание Эаренделя». Так, мало-помалу, разрозненные фрагменты стали выстраиваться в связную структуру, и в воображении Толкиена впервые наметились очертания мифологии Средиземья и истории трёх его эпох.
К весне 1915 года, в период подготовки к выпускным экзаменам в Оксфорде, Толкиен начал работать над «Песнью об Эаренделе», где описываются земные странствия звёздного морехода Эаренделя. Достигнув берегов Валинора, Эарендель видит два древа, на одном из которых зреют золотые плоды, а на другом — серебряные. С последующими работами Толкиена, подготовившими почву для самых знаменитых его книг, эта поэма связана лишь косвенно, однако здесь уже возникают детали, повторяющиеся позднее в песне, которую поёт эльфийский принц в Ривенделле[50], и в соответствующем эпизоде «Сильмариллиона». Важно то, что с появлением этой поэмы Толкиен встал на верный путь и перед ним открылось целое море новых возможностей.
Год 1916-й начался для радостным событием — долгожданной свадьбой с Эдит. Но затем счастье отвернулось от Толкиена. Издательство «Сиджвик и Джексон», в которое он послал небольшую подборку стихов, отказалось его печатать. В тот же период вся его жизнь резко переменилась. Из тренировочного лагеря Толкиена отправили во Францию, и в окопах Соммы он познал отчаяние и страх. Год, начавшийся столь радужными перспективами, закончился потерей друзей, болезнью и безнадёжностью.
Ни в передышках между боями, и ни в периоды тревожного ожидания очередного приказа Толкиен не делал никаких новых заметок, но мысленно работать над своей мифологией он не переставал. Война и, прежде всего, гибель двух ближайших друзей побудили Толкиена по возвращении в Англию сосредоточиться на этой работе всерьёз. И не вызывает сомнений, что впечатления от битвы при Сомме сыграли в его будущих трудах значительную роль.
О влиянии военных впечатлений на сюжеты и персонажей толкиеновских книг мы поговорим подробнее в одной из следующих глав. Но важно сразу отметить, что популярность эпопеи о Средиземье объясняется не только правдоподобием и живостью деталей: от соприкосновения с кровью, болью и жестокостью окопной войны стиль Толкиена обрёл хладнокровие и суровость, поднявшие его на новую художественную высоту.
Война нанесла Толкиену душевную травму — не менее тяжёлую, чем другим виднейшим писателям XX века, таким как Джордж Оруэлл или Уильям Голдинг. То, что этим людям довелось изведать во Франции, запечатлелось в их памяти на всю жизнь и наложило свой отпечаток на произведения, написанные уже через много лет после войны. Оруэлл на страницах своей знаменитой антиутопии «1984» воскресил дух беспощадной жестокости. Голдинг в «Повелителе мух» выявил тёмную изнанку человеческой души. Толкиен же пошёл иным путём: он приступил к «строительству» вселенной, в которой тёмные силы сражаются с силами света, предельное зло противостоит высшему добру. Вплотную за работу над мифологией Средиземья Толкиен взялся в период выздоровления от «окопной лихорадки», когда зрелища кровавых ужасов и героических деяний были ещё свежи в его памяти.
Но обстановка, в которой он приступил к своему труду, ничем не напоминала ту преисподнюю при Сомме, из которой ему чудом удалось вырваться живым. Грейт-Хейвуд, идиллическая английская деревушка, где Эдит жила с начала 1916 года и куда Толкиена отправили отдыхать и выздоравливать, была местечком мирным и тихим, как нельзя лучше подходящим для спокойных, неторопливых раздумий.
Как уже говорилось, именно в этот период, незадолго до рождения первого ребёнка, Толкиен и Эдит впервые сблизились по-настоящему. Никто не нарушал их уединения, и жизнь их в эти несколько недель текла безмятежно и плавно. Поэтому не удивительно, что сказания, впоследствии составившие ядро «Сильмариллиона», проникнуты романтизмом, высокой героикой и трагичностью: романтическую окраску в настроение Толкиена вносила любимая жена, а элементы героизма и трагедии были связаны с ещё не изжитыми военными воспоминаниями.
Толкиен купил дешёвый блокнот и написал на обложке: «Книга утраченных сказаний», а затем принялся заполнять страницы отрывками преданий и стихотворениями, набросками и подробно проработанными эпизодами своей мифологии. Первым законченным преданием (в конце концов вошедшим в «Сильмариллион») стало «Падение Гондолина» — легенда о великой битве, в которой уже знакомый нам мореход Эарендель помогает эльфам и людям из Гондолина в борьбе с Морготом, воплощением предельного зла[51].
Эта первая полностью завершённая легенда стала для Толкиена опорой в дальнейшей работе над циклом. В период 1917 — 1918 гг. отдельные сюжеты уже уверенно складывались в масштабную драматическую эпопею.
Нельзя отрицать, что «Книга утраченных сказаний» и оформившийся на её основе «Сильмариллион» построены по образцу традиционной «легенды» — предания о борьбе между добром и злом. Драма завязывается в первую эпоху Средиземья, когда Феанор, эльфийский мастер из рода нолдоров, создаёт три Сильмарила — прекрасных драгоценных камня, в честь которых и получил своё окончательное название весь цикл сказаний. В камнях этих заключён свет двух чудесных деревьев Валинора — свет, озаряющий земли бессмертных и дорогой сердцу всех эльфов и валаров (полубогов, которые правят миром, исполняя волю Единого). Очарованный красотой Сильмарилов, один из валаров, отступник Моргот (вероятно, языческий аналог Люцифера), похищает их, губит светозарные деревья Валинора и, спасаясь бегством, скрывается в Средиземье.
Эльфы, оскорблённые этими злодействами, бросаются в погоню за Морготом, чтобы отнять у него драгоценные Сильмарилы. С этого и начинается долгая история войн, которой посвящена большая часть преданий о Средиземье и в ходе которой эльфы и люди век за веком ведут с Морготом борьбу за прекрасные творения Феанора.
«Сильмариллион» — повесть о великой трагедии. Эльфы (нолдоры) не могут одержать победу в этой войне, лишь малым эпизодом которой становится падение Гондолина. Претерпев бессчётные потери и страдания, они в конце концов обращаются за помощью к валарам, и те, сжалившись над нолдорами, приходят в Средиземье. Разыгрывается грандиозная битва, в которой валары сокрушают Моргота и разрушают его твердыню Тангородрим.
Однако то была пиррова победа: в последней битве эльфийские земли Белерианда скрылись под волнами моря, два Сильмарила из трёх были утрачены навеки, а большинство нолдоров, ставших изгнанниками в Средиземье, погибло в войнах с Сауроном во Вторую эпоху. Уцелеть до конца Третьей эпохи удалось лишь немногим.
В этом скорбном финале почти наверняка отразились личные воспоминания Толкиена о войне. Идея невозможности полной победы и мотив триумфа, омрачённого утратой, вообще занимают в толкиеновском мире очень важное место. На протяжении всего эпического цикла победы покупаются дорогой ценой, а любой успех оборачивается по крайней мере частичным поражением. Весь мир Средиземья окрашен печалью и пронизан ощущением хрупкости и недолговечности.
Грустью проникнут даже самый романтичный эпизод «Утраченных сказаний». В «Песни о Берене и Лутиэн» излагается легенда, отчасти схожая с сюжетами «Ромео и Джульетты» и «Тристана и Изольды». Смертный Берен, сын Барахира, глава Первого дома эдайнов, встречает танцующую на лесной поляне эльфийскую принцессу Лутиэн, дочь Тингола Серого Плаща, короля эльфов Дориата. Полюбив эльфийскую деву, Берен отправляется во владения Моргота, чтобы сразиться с ним и завладеть Сильмарилом, а Лутиэн следует за возлюбленным и помогает ему. Берену удаётся исполнить задуманное, но вскоре он погибает от клыков чудовищного волка. Лутиэн Тинувиэль, бессмертная эльфийская принцесса, избирает для себя человеческий жребий, чтобы последовать за Береном и в смерти.
50
Несомненно, имеется в виду сочинённая и исполненная Бильбо перед эльфами песня об Эарендиле (1-я глава II книги «Властелина колец»). — Прим. перев.
51
Эарендель (чьё имя Толкиен впоследствии изменил на «Эарендил») предстаёт здесь полуэльфом-получеловеком. Позже, в «Сильмариллионе», разъясняется, что он — сын смертного Туора из народа эдайн (предков нуменорцев) и Идриль, дочери Тургона, короля эльфов Гондолина. — Прим. автора.