Нуманция

— Не рабыня? — Лелий захохотал победно, сверкнув в полумраке синими глазами, отблески костра медно светились в его рыжих густых волосах. У Ацилии от этого смеха поползли мурашки между лопаток, она старалась не глядеть на него, отвернула лицо на бок и вниз. Лелий подошёл ещё ближе, с восхищением всматриваясь в её лицо, — Как же ж, не рабыня она… С утра ещё была рабыней… Рабыня декануса Марция… — подошёл вплотную, глядя сверху, сильными пальцами поймал за подбородок и потянул голову рабыни на себя, встретил взгляд тёмных испуганных глаз. Ацилия дёрнулась в бок изо всех сил, легионер, что держал её, выпустил правую руку, Ацилия вскинула её, ударяя центуриона по предплечью, чтобы освободить лицо от его пальцев. Ей это удалось, Лелий аж отшатнулся от её руки, ведь она попыталась ударить его по щеке ногтями. Он вовремя перехватил её за запястье, сжал руку до хруста в костях, притягивая к себе лицом к лицу, зашептал в глаза:

— Она рабыня… Беглая рабыня… Вот мы и встретились, я же обещал тебе, помнишь?

— Вы… Вы не можете…

— Х-х-х, — он усмехнулся в ответ, — Я всё могу, вот увидишь… — Он вывернул её руку, держа за запястье, за спину, при этом притиснувшись к рабыне широкой грудью в кирасе, — Держи её, Домн, держи крепче… Она строптивая. Но так даже лучше, правда? — он смотрел ей в глаза, — Интереснее… Ты согласна?

Легионер за спиной перехватил её руку, снова сжал в тиски, больно вывернув локоть, Ацилия прямо услышала, как хрустнули суставы и связки в хрупких руках, от боли в глазах потемнело, она даже не слышала его голоса, а он шептал ей в лицо, прожигал глаза хищным синим взглядом:

— …конечно, ты помнишь, ведь так? У меня до сих пор остался шрам на щеке… — он коснулся пальцем этого места, — А я тебе обещал… Ты мне не верила, а зря… Я же сказал, что ещё расквитаюсь с тобой, рано или поздно…

Достану тебя. И у меня получилось… Ты согласна?

Ацилия с силой мотнула головой, отстраняясь от его лица ненавистного, заговорила громко:

— Вы сами виноваты, я только защищалась!.. Вы бы на моём месте поступили точно так же…

— Ух ты, какие разговоры! — засмеялся Лелий в ответ.

— Отпустите меня… Прошу вас! Я могу заплатить… — это была её последняя

попытка.

— Ты уже и деньги украла? — ухмылка. Лелий положил ладонь ей на горло, упивался, чувствуя отрывистое, испуганное дыхание под пальцами.

— Нет! — она дёрнулась, пытаясь сбросить с себя его руку, но пальцы вдавились в кожу, — Это не деньги…

— А что?.. — он улыбался, глядя в её лицо.

— Украшения… Драгоценности… Они мои… Честно — мои…

— Да? — Лелий приблизил к ней лицо, прижимаясь небритой щекой к её щеке, заговорил негромко, — У тебя есть и другие драгоценности, ты знаешь об этом? — его рука, вторая, правая, скользнула вниз по груди, животу и ниже, между ног. Ацилия дёрнулась с такой силой, с таким отчаянным сопротивле-

нием, что Домн, державший её, отступил назад на пару шагов, но удержал, так заломив руки, что у Ацилии перед глазами поплыли яркие круги. Она хрипло задышала от боли, размыкая сухие губы, а, когда претерпела её, уставилась Лелию в лицо с такой нескрываемой ненавистью, что светились глаза.

— Домн! — закричал Лелий, — Ну я же сказал тебе, держи её крепче…

— Я держу… Но она такая сильная. Поразительно…

Лелий снова подошёл ближе.

— Я буду кричать…

— А я выбью тебе зубы и ты забудешь, как это делается… — ухмыльнулся, открывая свои, — крупные и белые, Ацилия невольно глянула на них и снова перевела взгляд на его синие глаза.

— Вы не имеете права, у меня есть хозяин… Вы не можете… Вы не посмеете…

— Давай поспорим? — улыбался, и от этой улыбки Ацилию аж затрясло.

— Сволочь! Подлая мелкая скотина… на равных вы не можете, только при ваших прихлебателях…

Он ударил её по губам ладонью, хлёстко, с силой, может, он и не выбил у неё зуб, но замолчать заставил — это точно.

Ацилия замотала головой, глотая слюну, пахнувшую кровью, стояла, опустив голову, пряча лицо. Заговорил молодой легионер:

— Центурион! Если она действительно чужая рабыня, мы не имеем права… Это незаконно… Марций, он же…

Лелий обернулся к нему:

— А он и не узнает. Или ты собираешься ему сказать?

— Я? — он отступил, — Ну…

— Ты в моём подчинении, и мало ли что может случиться… — легионер опустил голову, — То-то же… Давай, прекращай молоть ерунду и занимай очередь, я хочу, чтобы ты был сразу же после меня…

— Но… — подал было голос Домн у Ацилии над ухом, Лелий повернул к нему

лицо:

— А ты — потом! Всем ясно? И чтоб никто об этом не знал.

Он взял Ацилию за подбородок всей огромной ладонью, поднял голову, она смотрела в сторону, мимо его лица, мимо его синих пронзительных глаз. Губы, вымазанные кровью, дрожали, и Лелий целовал их, чувствуя немое сопротивление. Упрямая девчонка. Напряжённая шея, напряжённые плечи, голову не повернуть, не сломить, как ни пытайся!

Лелий попробовал оттолкнуть её голову, чтобы поцеловать в шею, под ухом, но сделать это только подбородком было тяжело, а руки в это время блуждали по телу, мяли её всю, невзирая на тунику, плащ. Она не сдавалась даже в этом отчаянном положении, когда он, зажав её рот ладонью, попытал-

ся повернуть голову на бок, чтобы открыть шею, девчонка укусила его за пальцы.

— Дрянь! — Лелий опять ударил по губам, стискивая зубы от раздражения. Нащупал подол туники на поясе, вцепился двумя руками, — крепкая шерсть! — разрывая одежду, рванул ещё раз, добираясь до края, открыл бёдра. Когда его рука, сламывая сопротивление, втолкнулась между ног, рабыня дёрнулась назад и вверх, запрокидывая голову, хрипло выдохнула, глаза смотрели мимо, в темноту. Домн над ухом хихикнул, сдерживая её, чувствуя дрожь на руках.

— Центурион, нам-то оставишь? — ухмыльнулся.

— Да пошёл ты… — выдохнул Лелий, забираясь руками под тёплую тунику, лапая спину, спускаясь ниже. Подхватил одну ногу под колено, отрывая от земли, дёрнул себе на пояс, в свете костра молочно блеснула кожа тонкого девичьего колена. Молодой легионер стоял рядом, открыв от удивления рот, смотрел на него остановившимся взглядом.

— Проклинаю… — прошептала Ацилия, перевела глаза на лицо насильника и снова отвернулась. Лелий только удовлетворённо хмыкнул, лапая её. Он даже не сразу обратил внимания на то, что рядом звонко залаяла собака.

— Кого это ещё принесло? — удивился Домн, и молодой солдат обернулся, Лелию пришлось оставить девчонку, когда уши различили стук копыт в темноте. Обернулся. На свет костра выскочил всадник, осадил лошадь на задние ноги, натянув повод. Разбрызгивая клочья пены, мотая головой, лошадь хрипло дышала, лоснилась в отблесках костра. Всадник спрыгнул на землю, перекинув ногу спереди, остановился, качнувшись от долгой езды верхом.

— Это моя рабыня!

Лелий поморщился, узнав по голосу декануса Марция. И что за нелёгкая его привела! Шагнул навстречу, ухмыляясь:

— Не мог ты немножко подзадержаться: мне чуть-чуть не хватило поиметь твою рабыню…

— Урод! — перебил его Марк, склонил голову, глядя исподлобья. Лелий засмеялся:

— И не только мне, но и моим легионерам… — вскинул голову с вызовом, — Что это ты, Марций, пораспустил своих рабов, гуляют они у тебя, где хотят? Что ж так? Разбазариваешь своё барахло… Думается мне, оно тебе не нужно. Так что, извини, но твоя рабыня попала под горячую руку, если она гуляет без тебя, то она уже не твоя, я так это понимаю, — упёр руки в пояс, принимая непробиваемый вид.

— Ошибаешься, Лелий. Я заплатил за неё деньги…

— Ты выиграл её в кости.

— Какая разница! Она — моя! Моя и точка! А моё — это моё. И никому я не позволю пользоваться моим, а тебе тем более.

— Рановато ты приехал. Интересно, что бы ты потом сказал, продал бы её или мне подарил?

— А это не твоего ума дело. Я её забираю. И свою рабыню я буду наказывать сам, без твоей помощи.

— Я её поймал, где же твоя благодарность? — Лелий ухмыльнулся.

— В лагере я расплачусь с тобой по обычной цене.