Страница 111 из 118
164
Доклад этот был поставлен в связи с нотой Советского правительства. Этот доклад с одобрением и почти без всяких прений был принят ЦИКом.
165
Клемансо — один из вождей французской буржуазии. Выдвинулся, как радикал еще в эпоху Парижской Коммуны. В 90-ые годы Клемансо стал популярным благодаря участию в деле Дрейфуса, на защиту которого выступил одновременно с писателем Золя и др. С 1902 года Клемансо неоднократно участвует в кабинетах то в качестве премьера, то в качестве министра. В бытность свою премьером в 1917–1920 г.г., Клемансо прославился в качестве "организатора победы" и главного руководителя Версальской конференции, навязавшей Германии грабительские условия мира. В эти же годы Клемансо был вдохновителем интервенции России.
166
Вильсон — см. прим. 99 ч. 1 данного тома.
167
Как только был создан Народный Комиссариат по иностранным делам, подавляющее большинство служащих бывшего министерства иностранных дел объявило забастовку. Во главе этого контрреволюционного саботажа стоял бывший товарищ министра Нератов и начальник канцелярии Татищев. Поражение Керенского и Краснова охладило пыл министерских чиновников, и Нератов вынужден был передать документы Наркоминделу.
168
Верховным главнокомандующим в это время был генерал Духонин, который при Керенском, как главнокомандующем, был начальником штаба. С первых же дней после Октябрьской Революции ставка Духонина сделалась базой контрреволюции. В самый разгар борьбы между Керенским-Красновым и Советским правительством Духонин присылает ультиматум следующего содержания:
"От имени армии фронта мы требуем немедленного прекращения большевиками насильственных действий, отказа от вооруженного захвата власти, безусловного подчинения действующему в полном согласии с полномочными органами демократии Временному Правительству, единственно могущему довести страну до Учредительного Собрания — хозяина земли русской. Действующая армия силой поддержит это требование".
После разгрома Краснова и юнкерского восстания в ставку Духонина стекаются виднейшие деятели антисоветских партий для организации борьбы против Советской власти.
Одновременно Духонин является естественно главным агентом Антанты в ее стремлении использовать русскую армию для борьбы с Германией. Духонин широко распространяет различные обращения союзного дипломатического корпуса и в то же время задерживает распространение декретов и воззваний о мире Совнаркома и Наркоминдела, всячески препятствуя агитации за мир в фронтовых частях.
Все это вместе взятое приводит к конфликту между Духониным и Совнаркомом, который смещает его за отказ начать переговоры о мире. Борьба Духонина против мира восстанавливает против него широкие солдатские массы, в результате чего он погибает от самосуда солдат 19 ноября 1917 года.
Джон Рид следующим образом описывает это событие:
"2 декабря могилевский гарнизон восстал и захватил город, арестовав Духонина и Армейский Комитет и выйдя с победоносными красными знаменами навстречу новому командующему. Крыленко вступил в Могилев на следующее утро и уже застал ревущую и беснующуюся толпу вокруг железнодорожного вагона, в котором находился Духонин. Крыленко произнес речь, в которой он уговаривал солдат не причинять вреда Духонину, так как его надо было увезти в Петроград на суд Революционного Трибунала. Когда он кончил, неожиданно Духонин сам появился в окне, как будто собираясь обратиться к толпе с речью. Но с диким ревом народ набросился на вагон и, схватив старого генерала, вытащил его оттуда, и он был убит тут же на платформе…
Так закончился бунт в ставке…"
169
Исторический смысл опубликования тайных договоров был ярко подчеркнут в передовице «Правды», посвященной этому вопросу:
"Русская революция исправляет свои ошибки. И вместе с тем возвращается вновь все огромное международное ее значение. Опубликованием тайных договоров нанесен роковой удар всей международной буржуазии. Раскрытие грязных буржуазных секретов — торжественная победа всего международного пролетариата. Веками совершала свои преступления буржуазная сволочь, и теперь в победном шествии российской революции она явственно чувствует: суд идет, суд революционного сознания пролетариата, приговор пролетарского возмездия".
Антисоветская пресса, как бы сговорясь, избрала тактическую позицию намеренного подчеркивания малоценности опубликованных договоров и их известности задолго до опубликования.
"Новая Жизнь" от 12 ноября, под крикливым заглавием "Бенефис Л. Д. Троцкого", дает следующую сводку откликов печати на опубликование тайных договоров:
"День" говорит: "Документы, опубликованные Троцким, не сообщают ничего нового. Самая большая сенсация — договор с Францией о левом береге Рейна — была уже раньше разоблачена Михаелисом, и тогда же было выяснено, что договор этот утратит силу и что Терещенко им не связан".
Это утверждение в общем и целом близко к истине. Но когда «День» запальчиво утверждает, что "все документы, подписанные Терещенко, не заключают в себе ни одного грана империализма", что "тайные дипломатические документы оказались нестоящими выеденного яйца", то приходится отнести эти утверждения к области сердитых, но весьма далеких от истины полемических выпадов. Впрочем, "раскрытие тайн" и не может улыбаться «социалистическому» "Дню"…
"Рабочая Газета" (орган меньшевиков. Ред.) также находит, что "ничего нового по существу мы из опубликованных документов не узнали". "Р. Г." утверждает, что "опубликовать без соглашения с союзными демократиями тайные договоры одной только из воюющих стран" значит "сослужить службу империалистам другой стороны".
"Знамя Труда" (газета левых эсеров. Ред.) полагает, что опубликованные документы "ничего нового массам не скажут; ведь и раньше никто не обольщался насчет «целей». И резюмирует: "опубликование тайных договоров" нельзя рассматривать как «событие», — не как государственно-политический акт, а лишь как предвыборную рекламу, рассчитанную на темную массу".
Делая эту веселую мину при плохой игре, газеты все же не всегда могли скрыть действительное значение политики разоблачения империалистической дипломатии.
Вот что, например, писал Р. Григорьев в статье "При открытом занавесе" в "Новой Жизни":
"Обнародование официальных документов, целиком подтверждающих ту оценку истинных целей и движущих причин мировой бойни, которую все время отстаивали, под улюлюканье буржуазных шовинистов и социал-патриотов, интернационалисты всех стран, — имеет огромное политическое и моральное значение. Эффект опубликования тайных договоров значительно ослабляется тем обстоятельством, что оно имеет место только с одной стороны и тем самым может быть использовано враждебной коалицией в ее своекорыстных империалистических целях и дать ей в руки выигрышный козырь для самооправдания перед своими народными массами. На эту несомненную опасность указывает и Л. Троцкий в «ноте», сопровождающей опубликование документов. Он утешается только тем, что — "когда германский пролетариат откроет себе революционным путем доступ к тайнам своих правительственных канцелярий, он извлечет оттуда документы, ни в чем не уступающие тем, к опубликованию которых мы приступаем".
Приоткрывшаяся над тайной дипломатией завеса обнаружили всю преступность, цинизм и лицемерие империалистических правительств, втравивших народы в войну, заставлявших истекать кровью все передовые нации Европы, безмерно затягивающих истребление и разрушение человечества во имя интересов небольшой кучки королей тяжелой индустрии и финансовой олигархии…" (N 178 11 ноября).