Интимные связи

— Потому что сцену, которую я вам читал, они требуют заменить.

— Кто требует?

— Телевидение, кто! У нас все телевидение скоро станет сплошным КВН.

- Извините, Андрей Петрович, внизу такси гудит, мне пора в больницу. Удачи вам. Во всем. И в сексе тоже.

И — гудки отбоя.

Но Бережковский сидел с трубкой в руке и не клал ее на рычаг.

Потом все-таки положил, встал и вышел на террасу.

С террасы открывался вид на Москву, в которой кипела жизнь — по Ленинградскому, как всегда, катил поток машин… Где-то на Беговой клацал на рельсах трамвай… В сквере гуляли дети и гулькали голуби… В небе летел самолет и плыли облака… За спиной у Бережковского, в кабинете звонил мобильный… Но Бережковский не шевельнулся, и звонки прекратились.

Потом какой-то тяжелой походкой он все-таки вернулся в кабинет, подошел к городскому телефону, набрал короткий номер.

- Междугородняя, семнадцатый, — ответили ему.

- Пожалуйста, примите заказ: Салехард, больница имени Губкина.

— Со справкой на тридцать рублей дороже, — сухо сказала телефонистка. — Согласны?

— Согласен. В больнице мне нужен врач по фамилии Гинзбург.

— Вызываемое лицо — еще тридцать рублей. Будете платить?

— Буду.

— Говорите свой номер и имя.

— 205-17-12. Бережковский Андрей Петрович.

Тон у телефонистки круто изменился.

— Бережковский? Тот самый?

— В каком смысле?

— Ну, писатель? Правда?

— Да… 1

— Сейчас соединяю, сейчас! Не кладите трубочку! — И после паузы: — Алло! Андрей Петрович! Гинзбург уже ушел, будет завтра с восьми до девяти. В девять у него операция. С дежурным врачом будете говорить?

— Нет, спасибо.

— А на восемь утра оформить заказик? А? Андрей Петрович…

— Спасибо, не нужно.

Некоторое время он сидел молча, глядя в одну точку. А потом…

Впрочем, потом была рутина — он ехал по вечерней Москве на Остоженку, где в Доме-музее Пушкина, на балконе, гигантская надувная фигура раскачивалась под ветром из стороны в сторону… Где в галереях актеры, одетые по-древнегречески, изображали эллинские скульптуры… И где в центре зала шла съемка «Культурной революции» — Швыдкой, Бережковский, Жириновский и другие знаменитости обсуждали российскую демократию.

Но все это не имело отношения к нашей истории.

Зато имеет отношение то, что на следующий день, а точнее, ранним утром на следующий день Бережковский осторожно встал с супружеской постели и, глядя на спящую жену, бесшумно вышел из спальни. Наспех одевшись, он тихо выскочил из квартиры, поднялся медлительным лифтом на последний этаж, пробежал по лестнице на чердак, к своей мансарде и, глядя на часы, поспешно набрал короткий номер.

— Алло! Междугородняя! Примите заказ! По срочному!

— По срочному в два раза дороже.

— Не важно, примите!

— Что заказываем?

— Салехард, больница имени Губкина, хирурга Гинзбурга.

— За справку и вызываемое лицо…

— Я знаю! Еще шестьдесят рублей. Соединяйте! Мой номер 205-17-12. Бережковский Андрей Петрович, тот самый.

— В каком смысле?

— Не важно! Соединяйте!

— Положьте трубку и ждите.

— Но это по срочному!..

— Положьте трубку! — непререкаемо сказала телефонистка и дала отбой.

— Блин! — сказал себе Бережковский. — Там уже девять! Проспал, мудила!

И нервно заходил по мансарде, включил автоответчик. Тот сообщил:

— У вас шесть новых сообщений. Сообщение первое.

Женский голос интимно:

— Андрей Петрович, ради Бога, простите за настойчивость! Это Алина Полонская, мы познакомились на приеме в немецком посольстве, и вы сказали, что хотели бы попробовать меня на ваш сериал о Бисмарке. А сериал-то уже снимается! Пожалуйста, попробуйте меня! Мой телефон 787-43-17, я вас очень жду. Очень!..

Бережковский нетерпеливо повернулся к городскому телефону:

— Ну, в чем дело?!

— Сообщение второе, — сказал тем временем автоответчик.

Бережковский полез на шведскую стенку, попробовал сделать уголок.

Голос Карояна из автоответчика:

— Андрей Петрович! Сцену я получил, но она в гроте! А в Коктебеле ни одного грота нет! Что делать?

Автоответчик:

— Сообщение третье.

И голос жены:

— Андрей, я не понимаю! Ты убежал без завтрака. Она что тебя теперь и завтраками кормит? Или у тебя нетерпеж?

Автоответчик:

— Сообщение четвертое.

Мужской голос.

— Андрей Петрович, это Добровольский. Я посмотрел вашу новогоднюю заявку. Дочки, скинувшись, посылают маме мужика на Новый год. Это, конечно, смешно и талантливо, как всегда. Но к сожалению, мы не можем это взять. У нас государственный канал, мы не можем секс пропагандировать, мне за это в Кремле яйца оторвут. Да и Эрасту тоже. Мой совет: отдайте это в театр или Роднянскому на СТС…

Звонок междугородней.

Бережковский спрыгивает со шведской стенки, хватает трубку:

— Алло!

— Салехард заказывали? Говорите! Гинзбург на линии!

— Алло, Семен Львович? — сказал Бережковский.

— Да, слушаю вас, — ответили на том конце.

— Доброе утро. Вас беспокоит Андрей Петрович Бережковский из Москвы. Не знаю, знакомо ли вам мое имя…

— Знакомо, Андрей Петрович. И по книгам, и по телевизору. Чем могу служить?

— Благодарю вас. Знаете, я звоню по поводу одной вашей пациентки. Вы сейчас будете ее оперировать…

— Зотова, что ли?

— Ее зовут Елена…

— Елена Зотова. И что?

— Я… Я хотел поинтересоваться: какой у нее диагноз?

— Диагноз? Простите, Андрей Петрович, вы ей кем приходитесь?

— А… А это важно?

— Конечно. Надеюсь, вы знаете: я, как врач, не имею права оглашать диагноз своих пациентов никому, кроме самых близких. Вы с ней в близких отношениях?

— Нет. Скорее — в далеких.

— Вот видите!

Но Бережковский не сдавался:

— Хорошо, доктор, а можно я спрошу вас иначе: у нее есть шансы.

— Странный вопрос; Как вы думаете, стал бы я оперировать, если бы шансов не было?

— Значит, есть. Спасибо! И последний вопрос, можно?

— Пробуйте.

— Как она выглядит?

— Она? Она выглядит молодцом. Все будет хорошо, не волнуйтесь.

— Вы меня не поняли. Я имею в виду: как она внешне?

— И внешне все будет в порядке. Шов, конечно, останется, но уверяю вас — через месяц вы его даже не заметите.

— Шов? А где будет шов?

— Извините, Андрей Петрович. При всем почтении к вашей известности…

— Хорошо, хорошо! — в отчаянии сказал Бережковский. — Вы не имеете права. Но как мужчина мужчину я вас могу спросить: она красивая женщина?

— А вы… — изумился салехардский доктор. — Вы что? Никогда ее не видели?

— Нет, — признался Бережковский.

— А звоните! Странно…

— Я знаю, что странно. И все-таки! Это же не врачебная тайна, правда?

— Действительно, не врачебная. Вы помните Гурченко в первых фильмах? Когда ей было лет двадцать пять, помните?

— Еще бы! Неужели она похожа?

— Ну, или Удовиченко в «Месте встречи». Или АнукЭме в «Мужчине и женщине»…

— Вы шутите!

— И еще Софи Лорен, только худенькую — можете себе представить?

— С трудом…

— А теперь отпустите меня, Андрей Петрович. Я должен идти и резать эту роскошную женщину. До свидания.

Долгие гудки отбоя.

Бережковский положил трубку, вздохнул, прошелся, снова взял трубку, набрал номер и спросил:

— Коля?

— Нет, Сережа, — ответил юношеский голос.

— Привет, Сережа. Это Бережковский. Мне пиццу…

— И два пива. Уже несу.

Бережковский положил трубку, и в тот же миг телефон под его рукой взорвался новым звонком.

Который Бережковский проигнорировал и дождался, когда включился автоответчик:

— Здравствуйте. Вы позвонили по телефону 205-17-12. Пожалуйста, оставьте ваше сообщение.

После чего послышался голос Елены:

— Здравствуйте, Андрей Петрович. Это Елена. Тут стоит Семен Львович, я очень тронута, что вы ему позвонили…

Бережковский сорвал трубку: