О дружбе

— Да. У тебя самая замечательная мама на свете, — начала издалека девушка.

— А то я не знаю, — довольно усмехнулся орк, раскрывая руки и подтягивая правой девушку к себе. На его удивление, она не стала отталкивать его или вырываться, а спокойно сказала:

— Не знаю, какой ты был в детстве, и подозреваю, что тот ещё хулиган, но ей удалось вырастить из тебя очень хорошего полуорка. Мне нравится, — завершила она и под поражённым взглядом Радега быстро добавила: — Но замуж я за тебя не пойду. И не люблю.

Радег сморгнул и тут же попросил:

— Тогда хотя бы не уезжай до праздника, а? Я ведь тебя знаю, ты наверняка решила сбежать, пока меня не будет…

Тхар только насупилась: именно так она и собиралась поступить. Проклятый догадливый орк!

— Пожалуйста, — попросил Радег, наклоняясь к ней. — А я тебе пообещаю, что не последую за тобой.

— Ты же уже обещал, — подозрительно посмотрела на него девушка.

— Я обещал не напрашиваться в компанию, — уточнил Радег. — Не отправляться вслед за тобой, чтобы убедиться, что с тобой ничего не случится, я не обещал.

На самом деле, такая мысль пришла ему в голову только что, и Радег решил тут же её использовать.

— Ладно, — сдалась Тхар. — Но на следующий же день мы уедем.

— Договорились, — кивнул Радег и снял куртку: — Вроде дождь приутих. Накинь и побежали.

Глава пятая. Об опасности купания на пустынных пляжах

Ллио сидел на скамейке перед домом и скучал. Дирелл исчез ещё утром, наскоро проглотив завтрак, пробормотав: "Я гулять," — и проредив с разрешения Виралины её самую красивую клумбу. Риан с Тилей заняли комнату Тхар, а сама она была у матери Радега, задавшейся целью сшить девушке платье ко дню Солнцестояния.

Началось всё безобидно — Виралина очень обрадовалась подарку, тут же размотала рулон, прикинула длину и заявила, что тут хватит на кофту и платье. Причём платье она сошьёт в первую очередь и вовсе не себе. И все возражения Тхар, что это подарок, что ей совсем не нужно платье, и что на празднике Солнцестояния никто всё равно эту роскошь под курткой не увидит, Виралина пропустила мимо ушей. И сейчас как раз шла последняя примерка.

А Ллио щурился на необычно тёплое зимнее солнышко и скучал по тем дням, когда они с Тхар вдвоём шли через перевал. Вдвоём! И Тхар не надо было отвлекаться на всяких рыжих орков и на платья, которые для них шьются. Можно подумать, непонятно, ради чего Виралина это затеяла! Нет, против неё Ллио совсем ничего не имел, даже наоборот, женщина ему очень нравилась, но ему стало не хватать Тхар.

Он уже было приготовился вздохнуть в незнамо какой раз, как дверь дома распахнулась, и Тхар соскочила с крыльца, закидывая за спину болтающуюся на плече сумку:

— Пойдём на море? День такой хороший, я хочу искупаться.

— Искупаться?! — поразился Ллио, поднимаясь и забирая у неё сумку. Хотел свистнуть бегающего в саду Малыша, но Тхар уже тянула его к воротам:

— Пойдём-пойдём. Неделю в двух шагах от моря живём и до сих пор не сходили к нему! Я так понимаю, ты купаться не будешь? — уточнила она, вопросительно глядя на эльфа.

— Ты что, холодно же! — воскликнул он, всё же следуя за подругой. — И тебе не стоит!

— Виралина сказала, как найти бухточку, где вода успевает прогреваться за день, — ответила Тхар. И ответила таким тоном, что Ллио понял: спорить бесполезно, хотя подруга и добавила: — Правда, речь шла о конце весны.

— Хорошо, но пообещай мне, что не будешь далеко уплывать, — потребовал он.

— Обещаю, — засмеялась Тхар. — И не волнуйся, я просто окунусь, поздороваюсь с морем.

Ллио промолчал, но про себя сделал зарубку: присмотреть за подругой. Уж он-то знает, какой у неё увлекающийся характер! Уже не раз получал подтверждение слов Тили, что стоит только Тхар дорваться до того, чего ей не хватало, чувство меры ей отказывает. Будь то сон, булочки или море.

Море Ллио услышал издалека, хотя и не узнал сразу, даже спросил:

— А что это за шум?

Тхар со смехом объяснила, и Ллио ускорил шаг. Они вышли к скалистому мысу, о подножие которого бились волны глубокого бутылочно-зелёного цвета.

— Пляж вот там, — махнула Тхар и развернулась: — Ллио, ты идёшь?

Но юноша ей не ответил. Он смотрел прямо перед собой, на протянувшуюся до горизонта водную гладь, серебрящуюся под солнцем и кое-где нерешительно вспенивающуюся барашками. Смотрел на небо, рассечённое белыми стрелами чаек, слышал их крики, сливающиеся с шумом прибоя, чувствовал на щеках непокорный морской ветер, треплющий волосы и пронизывающий холодом, кажется, насквозь, и вдыхал непередаваемый, то ли восхитительный, то ли мерзостный запах водорослей и соли.

— Ллио, — шёпотом сказала Тхар, тихонько дёргая его за рукав.

Юноша вздрогнул, словно проснувшись, и посмотрел на неё. В его глазах было такое благоговейное восхищение, что Тхар только усмехнулась. Она сама в первую встречу с морем носилась по пляжу с восторженными воплями, отпрыгивая от волн и нарочно подбегая к самой кромке воды. А потом и вовсе разулась и зашлёпала босыми ступнями по мокрому песку.

Плавать она научилась позже. Через три дня.

Поскольку Тхар не тянула его обратно на тропинку, Ллио снова перевёл глаза на море, машинально беря руку девушки в свою.

— Это волшебно, — тихо сказал он и уверенно добавил: — Я стану моряком.

Тхар засмеялась и уже открыла рот, чтобы сказать что-то насмешливое, но передумала. В конце концов, каждый имеет право на мечту.

— Это не так легко, как ты думаешь, — всё же заметила она. — Для начала, ты плавать умеешь?

Она снова потянула Ллио за собой, и на этот раз юноша послушался, вспомнив, что они идут как раз к морю.

— Да, у нас недалеко было озеро…

Ллио поморщился. А на берегу озера был дом. И в этом доме умерла Ллан.

— Ну, может, юнгой тебя и возьмут, — пожала плечами Тхар, не замечая набежавшую на его лицо и тут же исчезнувшую тень. — Только придётся выбирать — осенью либо в Леса со мной, либо на корабле в дальнее плаванье. Женщин на борт не берут.

— Тогда я летом пойду ненадолго юнгой на корабль, а осенью мы отправимся в Леса, идёт? — предложил Ллио.

— Идёт, — согласилась Тхар. — Всё равно я буду работать, так что времени свободного мало останется.

— А почему женщин на борт не берут? — запоздало удивился Ллио. — Снова примета?

— Нет, — хмуро ответила Тхар. — Просто представь: женщина одна, мужчин много, все перед ней выпендриваются, гоголями ходят, считают, сколько кому раз она улыбнулась. Рано или поздно передерутся. А какому капитану бардак на корабле нужен? Вот и не берут женщин на борт.

Ллио вздохнул:

— Ясно.

— Ллио, — Тхар подёргала его за руку, — ну что ты такой насупленный?! Мы наконец-то у моря, а у тебя лицо, как…

— Всё, больше не буду, — искренне пообещал юноша и даже улыбнулся подруге. — Просто воспоминания, — он глубоко вздохнул и резко сменил тему: — Может, немного погуляем, прежде чем ты искупаешься?

— Давай, — кивнула Тхар. — Тем более что в этой части побережья я тоже в первый раз. Кажется, здесь.

Они расцепили руки и гуськом-бочком стали спускаться меж валунов и россыпей камней. Слева бухту огораживала та скала, с которой Ллио увидел море, справа тянулись дюны, в паре сотен шагов сменявшиеся всё более высокими валунами, перерастающие в покрытые лесом холмы, защищающие бухту с востока. Здесь не было ветра, и волны не бились яростно в берег, а мягко, почти лениво наползали на песок.

Тхар с Ллио спустились к ровной полосе пляжа и медленно пошли вдоль прибоя, время от времени со вскриками и смехом отскакивая от особо ретивых волн. Ллио любовался морем, а Тхар вскоре стала внимательно оглядывать песок у них под ногами.

— Увидишь большую белую ракушку, сразу скажи, — попросила она. — Они очень крепкие. Говорят, сверху может встать пятилетний ребёнок, и всё равно она выдержит. Я свою дедушке с бабушкой подарила… А если вдобавок будут обе створки, так вообще мечта…