За далью — даль

Но ты их слышать рад безмерно —Все эти горькие слова.За их судом и шуткой грубойТы различаешь без трудаОдно, что дорого и любоДуше, мечте твоей всегда, —Желанье той счастливой встречиС тобой иль с кем-нибудь иным,Где жар живой, правдивой речи,А не вранья холодный дым;Где все твое незаменимо,И есть за что тебя любить,И ты тот самый, тот любимый,Каким еще ты можешь быть.И ради той любви бесценной,Забыв о горечи годов,Готов трудиться ты и денноИ нощноДушу сжечь готов.Готов на все суды и толкиМахнуть рукой. Все в этом долге,Все в этой доблести. А там…Вдруг новый голос с верхней полки— Не выйдет…— То есть как?— Не дам…Не то чтоб этот окрик зычный,Нет, но особый жесткий тон,С каким начальники обычноОтказ роняют в телефон.— Не выйдет, — протянул вторично.— Но кто вы там, над головой?— Ты это знаешь сам отлично…И с полки голову со смехомМой третий свесил вдруг сосед:— Ты думал что? Что ты уехалИ от меня? Нет, милый, нет.Мы и в пути с тобой соседи,И все я слышу в полусне.Лишь до поры мешать беседе,Признаться, не хотелось мне.Мне было попросту занятно,Смотрю: ну до чего хорош,Ну как горяч невероятно,Как смел! И как ты на попятныйОт самого себя пойдешь.Как, позабавившись игрою,Ударишь сам себе отбой.Зачем? Затем, что я с тобою —Всегда, везде — редактор твой.Ведь ты над белою бумагой,Объятый творческой мечтой,Ты, умник, без меня ни шагу,Ни строчки и не запятой.Я только мелочи убавлюТам, сям — и ты как будто цел.И все нетронутым оставлю,Что сам ты вычеркнуть хотел.Там карандаш, а тут резинка,И все по чести, все любя.И в светы выйдешь, как картинка,Какой задумал я тебя.— Стой, погоди, — сказал я строго,Хоть самого кидало в дрожь. —Стой, погоди, ты слишком много,Редактор, на себя берешь!И, голос вкрадчиво снижая,Он отвечает:— Не беру.Отнюдь. Я все препоручаюТебе и твоему перу.Мне самому-то нет расчетуКорпеть, черкать, судьбу кляня.Понятно? Всю мою работуТы исполняешь за меня.Вот в чем секрет, аника—воин,И спорить незачем теперь.Все так. И я тобой доволенИ не нарадуюсь, поверь.Я всем тебя предпочитаю,Примером ставлю — вот поэт,Кого я просто не читаю:Тут опасаться нужды нет.И подмигнул мне хитрым глазом.Мол, ты, да я, да мы с тобой…Но тут еге прервал я разом:— Поговорил — слезай долой.В каком ни есть ты важном чине,Но я тебе не подчиненПо той одной простой причине,Что ты не явь, а только сонДурной. Бездарность и бездельеТебя, как пугало земли,Зачав с угрюмого похмелья,На белый свет произвели.В труде, в страде моей бессоннойТебя и знать не знаю я.Ты есть за этой только зоной,Ты — только тень.Ты — лень моя.Встряхнусь — и нет тебя в помине,И не слышна пустая речь.Ты только в слабости, в уныньеМне способен подстеречь,Когда, утратив пыл работы,И я порой клоню к тому,Что где-то кто-то или что-тоПеру помеха моему…И о тебе все эти строчки,Чтоб кто другой, смеясь, прочел, —Ведь я их выдумал до точки,Я сам. А ты-то здесь при чем?А между тем народ вагонный,Как зал, заполнив коридор,Стоял и слушал возбужденноВесь этот жаркий разговор.И молча тешились забавойМайор с научным старичком,И пустовала полка справа:В купе мы ехали втроем.И только — будь я суевером —Я б утверждать, пожалуй мог,Что с этой полки запах серыВ отдушник медленно протек…