Пленник мечты

— Тебя будут искать.

Она улыбнулась; глаза снова ярко засияли, и на мгновение она сделалась похожей на маленького эльфа.

— Да, они будут искать, верно. Но я могу прятаться, пока не решу, что им пора меня найти. Мой отец будет сердиться, но он меня любит.

Она протянула ему руку, и он с благоговением взял ее. Однако он все еще колебался.

— Ты боишься?

Он боялся, хотя никогда не признался бы в этом. Если его поймают с дочерью Макамлейда, то не оставят в живых, чтобы он не смог ничего рассказать. В Северной Шотландии граф имел огромную власть. В этой долине он был богом.

Наконец он решился, сжав ее руку в своей. Тонкие пальчики казались еще более хрупкими в его крепкой и сильной руке. Она потянула его за собой, и он не мог противостоять ее желанию. Он воспользуется этим моментом, даже если ему придется умереть, потому что такого могло не повториться.

Глава 2

— Неужели вы не можете найти одного маленького ребенка? — гремел во дворе замка Галлхиел голос, гулко отражаясь от каменных плит.

Лаоклейн Макамлейд был взбешен. Глаза прищурились, брови были нахмурены, придавая ему суровый и беспощадный вид. Солнечный свет отразился в его светло-серых глазах, высветил серебряные пряди в черных волосах. От него Риа унаследовала цвет волос и глаз.

Стоявший перед ним мужчина вздрогнул, но продолжал смело смотреть в лицо графу. Парлан находился рядом с Макамлейдом уже много лет. Он уважал его, но не испытывал перед ним страха.

— Очень трудно сопровождать ее, когда она этого не хочет.

В голосе Парлана слышалась покорность. Уже не первый раз Риа ускользала от них, но ему впервые приходилось признавать это.

Люди позади него переглянулись. Никто не хотел оказаться на его месте. По правде говоря, у них было мало желания быть и на своем собственном месте в этот момент. Если с ребенком что-нибудь случится, то никто из них не доживет до следующего восхода солнца.

Лаоклейн возвел глаза к небесам.

— Она всего лишь ребенок, Парлан.

Парлан скрыл тень улыбки:

— Но ей удалось перехитрить нас не с помощью силы, мой господин.

Риа привыкла прятаться и могла затаиться и сидеть очень тихо, не поддаваясь ни на угрозы, ни на лесть, чтобы скрыть свое местонахождение. Сегодня она спряталась слишком хорошо. По истечении часа или около того Парлан вынужден был вернуться, чтобы взять еще нескольких человек. Он оставил двоих продолжать поиски, а двоих взял с собой, чтобы осмотреть все на своем пути. Ему очень хотелось, чтобы о проделках Риа не стало известно ее отцу. Тогда ей тоже достанется, так же как и ему сейчас.

Не слишком обеспокоенный, Лаоклейн смягчился:

— Удвой количество своих людей, и, я надеюсь, ты вернешься в течение часа — с моей дочерью.

По правде говоря, Риа однажды посвятила его в свои хитроумные проделки, рассказав, как она пряталась от Парлана, и он запретил ей повторять подобные подвиги. Он понимал, что настало время отослать ее под более суровую опеку, даже если ее мать будет противиться этому. Его не очень беспокоило, что в доме не будет слышно смеха его дочери или не будет видно ее улыбки. Это должно произойти рано или поздно. Ей предстоит увидеть всю Шотландию, а не только эту долину, хотя долина была ее будущим. А в ближайшие несколько лет надо будет подумать о поисках подходящего для нее мужа.

Лаоклейн обвел взглядом мужчин, окружавших его и Парлана. Они стояли с непокрытыми головами и голыми ногами, это были смелые и отважные воины. Многие из них еще не были проверены в бою. Он потерял много людей во время сражения с англичанами за те несколько недель до того, как Джеймс IV был убит возле Флодден Эдже. Он вздохнул. Ему все еще недоставало Джеми.

— Возьми Тависа и Стефана и еще двоих. — Он остановил суровый взгляд на Парлане. — Я поручаю заботу о Риа тебе.

Парлан ничего не ответил. Лаоклейн прекрасно знал, что тот готов пожертвовать жизнью ради благополучия Риа.

Отдав несколько быстрых команд Парлан отобрал людей и послал их готовить оружие и лошадей. Оружие было мерой предосторожности, никто не думал, что оно понадобится.

— Парлан!

У него невольно вырвался стон. Одно дело стоять перед Макамлейдом, и совсем другое — оказаться лицом к лицу перед своей госпожой.

— Слушаю, моя госпожа.

Дара Макамлейд и теперь была так же красива, как и пятнадцать лет назад, когда он впервые увидел ее. Ее талия оставалась такой тонкой, что ее можно было обхватить пальцами рук, а плечи были такими же прямыми. Только мягкость ее густых золотисто-каштановых вьющихся волос и легкие морщинки возле больших карих глаз выдавали ее возраст. Ее черты повторились в лице дочери.

— Где Риа? Наступило время заняться ткачеством. Гарда ждет ее.

Парлан почувствовал себя еще хуже, услышав упоминание о своей собственной матери, которая была к тому же родственницей Лаоклейна и экономкой Галлхиела. Несмотря на всю свою отвагу, смелость и бесстрашие в сражениях, он трепетал перед женщинами Галлхиела.

— Она потерялась, моя госпожа.

Одна бровь у нее удивленно приподнялась.

— Потерялась? — Дара была обеспокоена не больше, чем Лаоклейн. Никто чужой не появлялся в долине после ночи, когда была убита мать Лесли. Она также знала о привычке Риа ускользать и скрываться от тех, кто отвечал за ее безопасность.

— Да, моя госпожа. Потерялась.

— Так отыщите ее.

Он облегченно вздохнул, повторив еще раз:

— Да, моя госпожа.

***

Когда Парлан выводил своих людей из замка, Риа и Гавин наблюдали за ними со склона ближайшего холма. Риа охватило чувство вины и беспокойства, что у Парлана будут неприятности из-за нее. Она не собиралась скрываться так долго. Вздохнув, она выпрямила плечи:

— Отсюда я пойду одна. Не ходи со мной.

Гавин упрямо сжал губы.

— Я провожу тебя до ворот. — У него никогда до этого момента не было возможности заглянуть за стены Галлхиела. Ни его собственный страх, ни беспокойство Риа не заставят его упустить такую возможность.

— В этом нет необходимости, Гавин. Правда.

Его решимость не уменьшилась, и Риа почувствовала досаду. За проведенный вместе час она узнала, что Гавин упрям так же, как и она, а возможно, и больше.

— Я провожу тебя до ворот, — повторил он.

Она топнула ногой:

— Мой отец будет сердит на меня. Я не хочу, чтобы он сердился и на тебя.

— Меня это не волнует.

Она с сомнением посмотрела на него:

— Ты никогда не видел моего отца рассерженным, а он будет очень сердит.

— Я вообще никогда не видел твоего отца, — спокойно ответил Гавин, — но не боюсь его, будет он сердитым или нет. — Он лгал. Он боялся.

— Он не любит твою мать, так что он, вероятно, невзлюбит и тебя.

Гавин поджал губы:

— Он не любит мою мать, потому что он убил ее отца, а потом и ее мать.

Риа замолчала в нерешительности. Она знала только обрывки и кусочки этих старых историй. Гарда тщательно следила за домашними слугами и обрывала их, если они говорили об этом в присутствии девочки. Только на конюшне или на кухне Риа удавалось услышать упоминание обо всем этом.

— Киарр бросил ему вызов, — неуверенно сказала она. — Он хотел отобрать Галлхиел у моего отца.

— Мой дед имел право на него.

— Но мой дедушка был старшим! Галлхиел принадлежал ему, а после его смерти он перешел к моему отцу.

— Твой дед и мой отец были братьями. Киарр имел на замок такое же право, как и твой отец. И если он был убит справедливо, то моя бабушка - нет, — с горечью произнес Гавин.

— Она напала на Галлхиел. — Риа больше ничего не знала.

— Да, и была убита за это.

— Мне очень жаль, что мой отец убил их, Гавин, но он бы не сделал этого, если бы не должен был. Я знаю, не сделал бы. Мой отец — хороший человек.