Страница 7 из 14
Во всем этом не было однообразия. Там и сям среди плотно прилегающих одна к другой крыш возвышалась пирамида местного храма; на некоторых улицах располагались лавки ювелиров или мастеров украшений из перьев, на других — встречались склады торговцев. И хотя свободного места, кроме огромных площадей, было мало, Мехико был не лишен зелени: в каждом доме был свой собственный внутренний дворик, а ацтеки всегда отличались страстью к цветам. Были также сады вокруг хижин, расположенных в пригороде, где росли и цветы, и овощи, которые иногда располагались на плавающих чинампас; а плоские крыши дворцов вельмож были увенчаны зеленью.
«Главные улицы, — пишет Кортес, — очень широкие и прямые. Некоторые из них и все улицы поменьше наполовину пешеходные, тогда как другая половина представляет собой канал, по которому индейцы плавают на лодках. И все эти улицы от одного конца города и до другого сообщаются таким образом, что вода может полностью пересекать их. Все эти протоки — а некоторые из них довольно широки — перекрыты мостами, сделанными из очень прочных и хорошо подогнанных балок, так что через многие мосты могут проехать в ряд десять всадников».
Это описание подтверждает другой свидетель: половину каждой улицы составляло покрытие из утоптанной земли, вроде кирпичной мостовой, а другую занимал канал. Он добавляет: «Также есть большие улицы, на которых — только вода, и больше ничего, ими пользуются только лодки и баржи, согласно обычаям этой страны; без них невозможно было бы ни передвигаться по улицам, ни выйти из дома». Он рассказывает о людях, «которые разговаривают, гуляя, при этом одни идут по суше, а другие передвигаются по воде». Вся эта сеть улиц была изрезана деревянными мостами, которые при необходимости могли быть убраны, в чем убедились испанцы на собственном опыте, когда ацтеки вытесняли их из города.
На всем своем протяжении до самого центра (ко дворцу Монтесумы можно было приплыть по воде) Мехико был городом озерных жителей и соединялся с берегом тремя насыпными дорогами, о которых упоминают Кортес и Диас. Северная дорога, начинаясь от Тлателолько, достигала суши в Тепейаке, у подножия гор, где раньше располагалось святилище Тонанцин, богини-матери, «нашей высокочтимой матери», и где в настоящее время находиться храм Девы Марии Гваделупской. Западная дорога связывала Теночтитлан с городом-спутником Тлакопаном. Третья, ведшая на юг, — раздваивалась: юго-западная ветвь заканчивалась в Койоакане, а восточная — в Ицтапалапане. В месте их слияния стоял двубашенный редут, окруженный высокой стеной, в которой имелись двое ворот: он держал под обстрелом все подступы. Видимо, только южная насыпная дорога была укреплена таким образом, как именно с этой стороны армия Уэшоцинко, неполного города, расположенного по другую сторону вулканов, могла однажды совершить нападение. Эти насыпные дороги были одновременно и дамбами; большая глубина озера сделала их сооружение сравнительно легким: строительство начиналось с двух параллельных рядов свай, а затем пространство между ними заполнялось камнями и утрамбованной землей. Местами в были оставлены промежутки (разрывы), по которым деревянными мостами текла вода: в озере временами возникали довольно сильные течения, и было бы опасным сдерживать их. Дороги, которые таким образом проходили по верхней части дамбы, были достаточно широки, по словам Кортеса, чтобы вместить восемь всадников в ряд. Та, что вела из Ицтапалапана в Мехико, имела в длину около пяти миль и, по словам Берналя Диаса, была «прямой, совсем без изгибов».
Насыпные дороги обозначали основные направления, по которым развивался город от своего первоначального центра. Одна ось проходила с севера на юг вдоль линии Тепейак — Тлателолько — великий храм Теночтитлана — Койоакан, а другая — с запада на восток, из Тлакопана до центра Теночтитлана. На востоке развитие города останавливали воды озера, и нужно было по нему плыть до Тецкоко, чтобы оттуда начать путешествие в глубь территории к загадочным «жарким странам», которые всегда пленяли индейцев с высокогорной центральной равнины.
Общественные здания, площади и торговые ряды
Безусловно, карты Мехико существовали и до Кортеса. Невозможно поверить, чтобы администрация ацтеков, чьи писцы постоянно вели земельные реестры и налоговые отчеты, пренебрегла бы самой столицей. Кроме того, известно, что первейшей обязанностью каждого кальпуллека было хранить и, если необходимо, обновлять «картинки», которые изображали его район и разделение района между семьями.
К сожалению, ни один из этих документов не сохранился. Мексиканский национальный музей антропологии и истории имеет, правда, один ценный фрагмент, «карту на бумаге из агавы», которая, несомненно, появилась чуть позже времени завоевания. Сохранившийся кусочек изображает всего лишь небольшую часть города к востоку от Тлателолько. Однако даже в таком виде этот план дает хорошее представление о структуре районов, равные участки которых разграничены каналами, улицами и главными транспортными артериями. Я здесь упоминаю неуклюжий план, приписываемый Кортесу, ради полноты картины: он почти совершенно бесполезен с его детским приукрашиванием и маленькими картинками, на которых в деревушках вокруг города изображены башни на европейский манер.
Более того, так как постройки Теночтитлана стали жертвами систематического вандализма, почти не имеющего аналогов в истории, как во время осады, так и сразу же после капитуляции императора Куаутемоцина, представляется чрезвычайно трудным определить, где именно находились незастроенные пространства, или описать окружающие их здания. Можно только основываться на более или менее точных записях летописцев и на результатах того объема археологических раскопок, который был возможен в сердце современного города. Хотя с этим можно и не согласиться и восстанавливать основные черты общественных зданий Мехико по образчикам ацтекской архитектуры за пределами столицы, которые захватчики не тронули, особенно пирамиду Тенайука.
Центральная площадь Теночтитлана, видимо, совпадает почти полностью с современной Сокало города Мехико. Это был прямоугольник приблизительно 175 на 200 ярдов, более короткие стороны которого были обращены на север и юг. С севера его ограничивала часть огороженной территории, прилегающей к большому храму, над которой в то время возвышалась пирамида одного из храмов солнца. Южная сторона граничила с каналом, тянувшимся с востока на запад; с восточной стороны располагались, вероятно, двухэтажные дома высоких вельмож, а с западной — фасад императорского дворца Монтесумы II, который стоял на том месте, где в настоящее время находится дворец президента республики. Дворец, который когда-то принадлежал Ашайакатлю (1469–1481) и в котором останавливались испанцы во время их первого посещения Мехико, стоял к северу от домов вельмож, и его западный фасад выходил на территорию великого храма. До этой площади можно было добраться по каналу, который уже упоминался, по насыпной дороге из Ицтапалапана, которая проходила вдоль стены дворца Монтесумы и заканчивалась у южных ворот храма, или по различным маленьким улицам. Насыпная дорога из Тлакопана почти совпадала с современной Калье-Такуба и, ведя вдоль стены дворца Ашайакатля, выходила к храму с западной стороны.
Грунт современной Сокало, равно как и фундаменты зданий, которые ее окружают, буквально нашпигованы остатками ацтекских скульптур, статуй и кусками разбитых памятников и барельефов. Появилась возможность откопать некоторые из них, особенно камень Тисока, знаменитый ацтекский календарь и теокалли священной войны. Другие, чье местонахождение известно, еще ждут своей очереди; и все же многие, без сомнения, потеряны навсегда. Хотя ее несколько портят магазины и коммерческие здания, эта огромная центральная площадь с ее собором и президентским дворцом великолепна в наши дни. Но какое необыкновенное воздействие она, вероятно, оказывала на зрителя в Теночтитлане времен Монтесумы! Государство и религия слились в своих наивысших проявлениях в одном этом месте и производили глубокое впечатление своим величием: белые фасады дворцов, их висячие сады, пестрые толпы, постоянно выходящие и входящие через огромные ворота, зубчатая стена теокалли и стоящие в отдалении одна позади другой, словно свита неподвижных гигантов, пирамиды богов, увенчанные своими многоцветными святилищами, где между знаменами из драгоценных перьев курились облака ладана. Уходящие ввысь храмы и медлительное спокойствие дворцов сходились в этом месте словно для того, чтобы объединить и надежды людей, и божественное провидение в сохранении установленного порядка.