Радужные Мосты

— Мили, ты видела, что…

— Видела, — оборвала его девушка и пошатнулась. — Идем.

Алхимик подхватил чародейку под руки.

— Тебе надо отдохнуть. Ты на ногах не стоишь.

— Просто немного голова закружилась. Скоро пройдет. А если останемся, то… — девушка сглотнула. — Обещай мне одну услугу.

— Какую?

— Обещай.

— Мили, я не смогу тебя убить, — потухшим голосом сказал алхимик. — Ты же об этом хотела попросить? Извини. Ты же об этом хотела попросить?

— Ты видел, что они сделали с ним? Слышал, как это делалось?

Вивьен неохотно кивнул.

— Я не хочу. Ты слышишь?! Я не хочу подобного! — по щекам чародейки побежали слезы. — Если я хоть немного… если ты… — плач душил, проглатывал слова. — Не отдавай меня им. Пожалуйста.

— Хорошо, — прошептал алхимик, — я обещаю.

— Спасибо, — Мили улыбнулась сквозь слезы и поцеловала Вивьена в губы. — А теперь идем.

Тропа бежала под уклон, и от того идти стало легче. Девушка пришла в себя, однако ни о каких более-менее сильных заклятия не могло идти речи. Чародейка чувствовала себя, как подчистую опустошенный колодец, в который по капле вновь набиралась вода. Однако о первоначальном ее уровне впору было только мечтать. Медленно, очень медленно прибывали магические силы.

— Как думаешь, мы далеко от лагеря? — спросил Вивьен, стараясь вытащить Мили из поглотивших ее раздумий.

Вновь, как и на тракте, он поддерживал чародейку, и та с немой благодарностью принимала помощь.

— От какого лагеря? — рассеяно произнесла Мили.

— Лагеря личей, — пояснил алхимик. — Сколько миль? Большой у нас запас по времени?

Девушка пожала плечами.

— Я старалась удержать заклинание, а не любовалась видами. Миль шесть, семь… Не знаю. Запас есть, но я бы не обольщалась на счет безопасности. Она временная. Не поверю, что мертвяки оставят нас в покое. Тем более теперь — после всего того, что мы для них сделали.

— Я не обольщаюсь, — хмыкнул Вивьен. — Я о другом. Почему ты раньше не использовала такую сферу? Мы вполне могли обезопасить себя сразу, когда спали заклятия фей. Ну, пусть не обезопасить, но уж точно повысить шансы на спасение. Взлетели да отмахали сотню миль. Глядишь, и выбрались.

— Глупая, — грустно улыбнулась Мили. — Сейчас мне кажется, что я просто не хотела выбираться. Понимаешь?

Вивьен молчал.

— Как тебе объяснить? Да уж, объяснить то, в чем сама не уверена… — девушка помедлила, потом продолжила. — Для меня стало сильным ударом то самое первое ранение. И чем дальше, тем больше оно меня тяготило. Не столько даже боль, сколько ощущение обреченности. Я жалела себя — это самое точное, что можно сказать. И сейчас жалею, но уже не так.

— Что же изменилось? — Вивьен все еще не мог уловить сути сказанного чародейкой.

— Наверное, я, — Мили улыбнулась. — Как мне кажется, переломным стал момент, когда мы увидели обнесенные стенами из гниющей плоти развалины. Глупо, но я почувствовала, что не могу уйти оттуда, оставив все, как есть. Тоже мне героиня…

— А почему нет? — подбодрил ее алхимик. — Я бы не решился даже близко подойти к тем… к тем стенам. Не говоря уж о том, чтобы ступить в их пределы.

— Не сравнивай, — покачала головой Мили. — Сталь бессильна против мертвых. Мы это оба хорошо знаем. У тебя не было шансов.

— А ты была уверена в своих силах?

— В том то и дело, что нет. Поэтому и говорю, что глупо. Но последней каплей стал Герри. Это звучит странно, даже дико, но он вернул мне жажду жизни. Я не хочу оставаться в этих землях. Не хочу опускать руки. Теперь не хочу. Но больше всего меня страшит участь Герри и многих магов до него.

Девушка передернула плечами, поежилась.

— Знаешь, я не жалею, что потратила столько сил там, в лагере. Наверное, мне надо было пройти через страх обращения в лича. Извини меня.

Вивьен нахмурился.

— Нет, нет, не говори ничего. Вы все были правы.

— На счет чего?

— На счет избалованной девчонки. Я не буду произносить пустых высокопарных слов. Ни к чему они, да и не объяснят ничего, не откроют. Просто хочу, чтобы ты простил меня за то, что слишком долго себя жалела.

— Да я… ты что? Какие обиды? — удивился Вивьен. — Брось эти глупости. Я же не в осуждение спросил.

— Знаю, но тем не менее. Как, оказывается, иногда полезно посмотреть на того, кому еще хуже, чем тебе. Получается, что вовсе еще и не конец света. Можно бороться. Можно жить.

— Я готов сказать спасибо Герри, — сказал алхимик. — Просто за то, что вернул тебя… — он запнулся. — Нет, не так. Помог тебе вернуться.

Внезапно девушка замедлила шаг.

— Что случилось? — спросил Вивьен.

— Запах. Ничего не чувствуешь?

— Неужели догнали? Так скоро?

— Нет, — раздраженно ответила Мили. — Не торопись с выводами.

— Не пойму, о чем ты, — втягивая носом воздух, сказал алхимик. — Ничего необычного. Вроде…

— Тоже мне отшельник. Ты точно в пещере жил? Ладно, идем дальше. Может быть — это уже мне все кажется.

Ей не показалось. Вскоре дувший в лицо ветер уже и до Вивьена донес странный посреди чистого леса запах. Пахло чем-то гнилым и застоялым. Лоб алхимика прорезали морщины.

— Ну, что скажешь? — вновь подала голос чародейка.

— Почему мне на память приходят слова из свитков?

— Тех, что получил от Брига?

— Аха.

— И что же тебе вспоминается из них?

— А то, что если Радужные Мосты оказались правдой, — задумчиво сказал воин, — то почему не быть правдой и всему остальному? Впереди болота, так?

— Не знаю, но очень на это похоже.

Путники двигались еще не более получаса, когда лес впереди начал светлеть. Ни Мили, ни Вивьен больше не разговаривали. Каждый думал о чем-то своем. Каждый прилагал все усилия, чтобы поскорее достичь лесной окраины. Свитки свитками, но сам факт хоть каких-то изменений в окружающем ландшафте — подгонял. Однообразие затянувшегося перехода угнетало и сильно. Время, которое постепенно свело почти на нет недавний прилив бодрости и жизнелюбия, работало против беглецов.

Вскоре деревья разошлись, и взорам остолбеневших путников предстала действительно иная картина, нежели осталась за их спинами.

— Почему-то меня уже не радует, что легенды на поверку оказываются правдивыми, — усевшись на землю и вытянув ноги, сказала Мили.

Впереди простиралось болото. Очень ровное, почти лишенное сколь-нибудь заметных холмов. Обычных деревьев и кустарников не было вовсе. Несколько корявых, будто пораженных страшным недугом стволов, одиноко выделялись на фоне серо-зеленой трясины, испещренной кочками. Вот что не пустовало — поросшие торчащими во все стороны длинными палками рогоза, они больше походили на бородавки на теле древнего великана. Иногда взгляд задерживался на редких сухих островках, заполненных грудами камней. Но само по себе болото не могло ни удивить, ни заинтересовать сверх меры, если бы не одна деталь. Меньше чем в миле от берега виднелись полуразрушенные стены большого города.

Вивьен присел рядом с Мили.

— Странно, что сюда так никто и не вернулся за прошедшие годы, — сказал он.

— Так, судя по всему, о нем просто позабыли.

— Или постарались позабыть.

Девушка вопросительно посмотрела на алхимика, ожидая продолжения рассуждений.

— Пиявок что ли наловить, — внезапно сменил тему тот. — У меня живот уже к спине прилип, а нам еще идти и идти. Как думаешь?

— Я понимаю, к чему ты клонишь, — чародейка закусила губу, прищурилась. — Ничего у тебя не выйдет. И мне приходилось питаться всякой ползучей дрянью. Так что если не можешь предложить девушке более изысканное кушанье, добудь хоть что-то.

— Слушаюсь, госпожа, — Вивьен встал и нарочито низко поклонился.

Мили не выдержала и прыснула от смеха, напоследок показав мужчине язык.

Алхимик вернулся уже через несколько минут. В руках он нес охапку молодого рогоза и пару длинных шестов.

— А пиявок без меня съел? — деланно обиженным голосом спросила Мили. — Хрупкой девушке траву жевать, как козе какой?