Радужные Мосты

Однако мужчина уже погрузился в собственные воспоминания, изливая на внезапно обретенных слушателей скопившуюся боль.

— Они не убивали сразу. Нет. Окружали и начинали кусать. Отщипывали по кусочку плоти. Это как игра такая — кто ловчее и быстрее, но еще и аккуратнее, что ли… Сначала кусали за ноги, за руки — чтобы обездвижить и лишить возможности сопротивляться. Они вырывали целые куски, вцеплялись в пальцы и не отпускали, пока не отгрызали хоть бы одну фалангу. А потом стояли и облизывались, примериваясь к новому броску. Свирг, он держался дольше всех. Одна рука — окровавленная изодранная плеть, искусанные ноги. Он стоял в луже собственной крови. Сапоги хлюпали, когда он переступал. Нет, не только собственной — еще и крови этих тварей. Во второй руке он держал меч. Мастер-мечник. Я не помню таких, кто бы смог выстоять с ним больше нескольких минут. А тут…

Мужчина замолчал, и его вырвало какой-то черной слизью. Отдышавшись, он продолжил:

— Одна тварь в очередной раз вцепилась ему в изорванную культю, а вторая перехватила запястье с клинком. Не знаю, им, наверное, надоело терять своих, и они атаковали сообща. Так и держали его за руки, уперевшись лапами в землю. А остальные — рвали. Медленно. Он был еще жив, когда они добрались до его лица…

Рассказчик снова умолк и согнулся, судорожно хватая ртом воздух. По его подбородку текло нечто черное, тягучее.

— Меня тоже окружили, но ничего не делали — просто не пускали никуда. А я не мог не смотреть. Хотел, а не мог отвернуться, словно кто-то нарочно заставлял. Почему мы их подпустили так близко? Почему не заметили еще на подходе? Как все глупо получилось.

Мужчина замолчал, погрузившись в свои мысли.

— Уважаемый, — воспользовался заминкой Вивьен, — ты бы все ж представился. Как называть-то тебя?

— Мне кажется, что из нас всех больше всего повезло Генашу. Он никогда не отличался смелостью. Не раз показывал спину. И за это его недолюбливали. Но чутье! Он, словно корабельная крыса, чувствовал сильную опасность. Надо было последовать его примеру. А мы что? Сами обезумели от страха. А когда он бросил меч, обмочил штаны и побежал, то Свирг выстрелил ему в спину. Я еще помню появившуюся у него на губах пену. Она падала ему на грудь, но он уже ничего не замечал. Бежал и что-то кричал не своим голосом. Твари его не тронули, отпустили.

Руки мужчины мелко дрожали. Из множества отчего-то враз открывшихся порезов засочилась кровь.

— Промыть бы его раны, — сказал Вивьен.

— Не думаю, что это безопасно, — тихо ответила Мили. — Он явно не в себе. Да и не простые это царапины. Руны. От него просто смердит магией — мертвой и очень сильной. Заклятия никуда не исчезли. Они продолжают работать и… — девушка запнулась. — Они что-то делают с его телом и разумом. И я не хочу, чтобы мои предположения на счет этого «что-то» оправдались.

Алхимик больше не слушал. Он вскочил на ноги, бросился к спасенному и запрокинул тому голову, словно намеревался перерезать горло.

— Как тебя зовут?! Кто ты?! — голос Вивьена взвился до крика. — Зачем ты потащился в Радужные Мосты и что делал в дороге?! Что делал каждый из вас?!

— Полегче с ним, — вступилась за мужчину чародейка. — Ты его пугаешь.

— Я сам испуган, — бросил алхимик и взглянул в лицо незнакомца. — Лучше тебе ответить.

— Вы ничего не понимаете. Они у меня в голове. Я чувствую, как они выгрызают мой мозг, мою душу. Эта боль не проходит, она лишь усиливается, становится почти приятной. Я вижу обрывки странных видений. Сначала они пугали, но теперь завораживают, притягивают.

— Отвечай на мои вопросы! — Вивьен с силой тряхнул говорившего.

— Вопросы? — осклабился тот и начал вставать. — Герри — маг-самоучка, к вашим услугам. А зачем вы потащились? Власть, богатство, сила? Чего вы сами хотели?

— Вивьен, — окликнула алхимика Мили, — лучше отойди от него.

Девушка уже поднялась и стояла, облокотившись о дерево.

— Чего же вы добились, людишки? Отвечайте на вопросы, — мужчина вперился взглядом в алхимика. — Что, страшно?

Вивьен почувствовал, как от лица отхлынула кровь. В нос ударил запах мертвечины. Воин невольно разжал пальцы, выпуская спасенного человека. Человека ли? Только что сломленный и подавленный он преображался буквально на глазах. Не столько внешне — обильное кровотечение еще можно было как-то объяснить, сколько внутренне. Перед путниками стоял уже не прежний доморощенный маг, лепечущий мало связные слова, но некто, облеченный силой.

— Страшно, — проговорил Герри и закашлялся.

Алхимик успел отскочить в сторону. И вовремя. Изо рта спасенного выплеснулась вся та же черная тягучая жидкость.

— Лич, — прошептала Мили.

— Еще нет, — в тон ей ответил Вивьен. — Но процесс обращения запущен. Ты говорила, что это невозможно. Что думаешь теперь?

Чародейка ничего не ответила. Она вжалась в шершавый ствол, словно пыталась стать с ним одним целым.

Между тем, Герри снова упал наземь — ничком, словно подкошенный. Его тело дергалось и извивалось, из горла вырывались громкие стоны.

— Больно, — прохрипел он, когда приступ закончился. — Помогите. Я больше не могу. Они ползают внутри меня. Это ужасно. За что? Они резали меня. Смотрели пустыми глазами и продолжали резать. Каждое прикосновение стали растягивалось на годы, на века. Боль. Они учили меня принимать ее и наслаждаться ею. Я кричал, молил о пощаде, но все тщетно. Они разделывали меня, словно на бойне. И сейчас это все еще продолжается. Я уже не боюсь. Боль отнимает страх. Убейте меня. Прошу вас…

В глазах Герри стояли слезы, лицо исказилось невыносимой мукой.

— Не могу я ему помочь! — кричала Мили. — Не могу! Так же, как и себе. Тут нужен не боевой маг, не лекарь, не знахарь, а самые сильные молитвы. Из уст служителя светлых богов, даже блаженного или убогого. Человека истинно верующего и облеченного силой. Ты такой? Я — нет!

— Ему надо помочь, — упрямо стоял на своем алхимик. — Не зря же его спасали. Что, получается весь риск впустую?

— Дурак, — Мили поморщилась. — Мы уничтожили их лагерь. Тебе этого мало? А ему, — она посмотрела на плачущего мужчину. — Ему мы можем помочь лишь одним способом. И чем раньше, тем лучше. Или ты хочешь проследить процесс обращения до самого конца? Мне достаточно увиденного.

— Будьте людьми, — взмолился Герри, — вы представить себе не можете эту боль. Я умер еще на тракте, когда те твари рвали моих товарищей. Все было решено уже тогда. Спасибо вам за спасение. Доведите же начатое до конца.

Вивьен вытащил стилет. Цепь он так и не нашел — та затерялась где-то среди бурелома во время взрыва.

— Давай! — выкрикнул Герри и привстал на руках, открывая незащищенную шею.

Алхимик полоснул так, словно бил наотмашь. На примятую, порядком выпачканную траву, плеснуло алым. Глаза незадачливого мага закрылись и он упал.

Вивьен все еще продолжал стоять над недвижимым телом, когда Мили бесшумно подошла сзади.

— Идем, — сказала она очень тихо, — нам нельзя здесь долго оставаться.

— Что? — алхимик выглядел растерянным.

— Идем отсюда, — терпеливо повторила девушка. — У меня очень мало сил, поэтому желательно уйти подальше. Мы и так потеряли много времени.

— Ты же говорила, что…

— Молчи.

— А он? Он мертв? — Вивьен указала на окровавленный труп. — Если превращение началось, то, как далеко оно зашло?

Мили задумалась.

— Я не в себе. Извини. Ты прав. Оставлять за спиной потенциального черного мага не стоит. Отойди.

Чародейка сосредоточилась, вытянула над Герри руку раскрытой ладонью вниз. С заметно подрагивающих пальцев потекли струи белого пламени. В тех местах, где они касались тела мага, появлялись черные расползающиеся пятна. Запахло паленым. Через несколько минут у ног девушки лежали сильно съежившиеся, обугленные останки. Вивьен, который все это время стоял рядом, готов был биться об заклад, что видел, как дергалась голова Герри, как впивались в податливую землю скрюченные пальцы.