Радужные Мосты

Девушка медленно перевела взгляд с Брига на Вивьена, потом на Маркуса. Ее ноздри трепетали, глаза сузились.

— Мы все умрем на этой дороге, — внезапно произнесла она. — Вы этого еще не поняли? Повернуть назад — превратиться в бездумных пускающих слюни ублюдков. Идти вперед… пример последствий лежит перед нами.

— Что же выберешь ты? — спросил Маркус. Воин был весьма удивлен спокойным тоном чародейки.

— Я? — Мили улыбнулась. — Мне не пойдет блаженная улыбка.

— Вариантов у нас немного, — сказал Вивьен. — Нам надо дойти до этих Мостов.

— И все же мы шакалы, — Мили опустила руку. — Давайте похороним Бергана. Не следует оставлять его на поживу зверью и, тем более, неупокоенным.

Ей никто не ответил. Послышались лишь негромкие выдохи облегчения. На самом деле каждый про себя понимал, что чародейка высказалась совершенно верно. Они ждали, пока Берган умрет. Даже, наверное, подсознательно торопили этот момент. Похоронная кавалькада иссушала бодрость духа так же, как палящее солнце забирает последние капли воды из придорожной лужи. Мерзостное чувство к самим себе казалось схожим с купанием в отхожей яме. И лишь реальные действия могли сейчас хоть сколько-нибудь унять рвотные позывы совести.

Наскоро обследовав окрестности, путники не нашли ни одного камня, который мог бы послужить строительным материалом для кургана. Тогда было решено сложить погребальный костер. Прямо на дорогу снесли найденный неподалеку сухой валежник. Аккуратно порубили, соорудили своеобразное ложе, на которое и уложили Бергана вместе со всем его вооружением. Не дело воину отправляться в последний поход, не имея в руке доброго проверенного клинка.

— Ты был хорошим бойцом, — проговорил Маркус, — пусть же боги по достоинству оценят твою доблесть. Прощай.

— Прощай, — прозвучало от каждого члена отряда.

В следующее мгновение в костер полетела бутылочка, а затем на высоту примерно в два человеческих роста взметнулось пламя, принявшееся жадно пожирать предложенное ему угощение. Путники не стали дожидаться, пока огонь стихнет. Они вскочили в седла и продолжили путь, оставляя за спиной столб серого дыма, поднимающегося к небесам. Столб, превратившийся в струящуюся тропу, по которой душа Бергана должна была добраться до божественных чертогов.

Подавленное настроение никуда не делось. Оно лишь стало менее концентрированным. Словно бы черный крепкий чай сильно разбавили водой.

Мили погрузилась в свои мысли. Она вспоминала товарок по цеху, которые никак не могли взять в толк — что толкает красивую одаренную девушку якшаться со всяким отребьем. Под отребьем они понимали не имеющих ни кола, ни двора искателей приключений. Другими словами — голодранцев, которым ничего не оставалось делать, как мотаться по миру в поисках призрачных сокровищ и, иногда, обычной бросовой работы. Лентяи или неудачники — кем еще могли быть эти не знающие покоя странники? Хотя могли — разбойниками. Сегодня охраняет один обоз, а на завтра грабит другой — вполне в духе подобной беспринципной шушеры. Чародейки диву давались, когда Мили в очередной раз срывалась с места и вновь отправлялась незнамо куда со своими неизменными спутниками. Некоторые поначалу делали понимающие лица и многозначительно вздыхали, намекая на то, что в курсе, чем занимается их скрытная подруга в компании четверых здоровых мужиков. Она, которая могла заиметь почти любого из высшего сословья. К ногам которой с равным успехом припадали и успешные торговцы, и высокочтимые рыцари. И потом, когда выяснились истинные предпочтения Мили, ее не понимали еще больше. Но не из-за вкусов в выборе партнеров по интимным играм. В конце концов, настоящий маг вправе попробовать все. Но добровольно отдаваться тяготам длинных переходов и бессмысленных странствий. Зачем? Это выходило за пределы разумения утонченных подруг.

Мили улыбалась. Она никогда и не пыталась объяснять своих поступков кому бы то ни было. Куда как забавнее было смотреть за потугами великоумных соратниц разобраться в глупостях, как они считали, заблудшей овцы.

Из воспоминаний девушку вырвал окрик Вивьена. Алхимик несильно тряс ее за плечо и показывал куда-то на дорогу. Мили хотела было огрызнуться, но увиденное заставило ее замолчать на полуслове.

Впереди, всего в нескольких футах, настоящим памятником жестокости и безудержной злобы застыло место недавнего побоища. Чародейка не числила себя в рядах неженок, однако от развернувшейся картины желудок подскочил к горлу. Пришлось отвернуться и несколько раз тяжело вздохнуть, чтобы прийти в себя. Переступающая с ноги на ногу лошадь фыркала и встревожено озиралась.

Трава на небольшой части тракта перестала быть зеленой. Она окрасилась в темно-красный. Земля выглядела так, словно по ней прошелся плуг неумелого пахаря — крупные вывороченные комья, длинные неровные борозды. И всюду клочья окровавленной плоти, кости с остатками мяса, части припасов и скарба.

— Мы их все же догнали, — голос Маркуса был тверд, но задумчив. Взгляд невольно косился на окружающий дорогу лес — нет ли засады, не появится ли какое чудовище.

— Кто их так? — Бриг столь уверенным не выглядел. — Я когда-то был на бойне. Вот здесь примерно то же самое.

— Тут словно стая волков орудовала, — предположил Маркус. — Только… здоровые какие, заразы.

Действительно, оставленные в земле следы значительно превосходили размерами обычные волчьи, включая самые крупные из виденных путниками ранее. Однако тел самих напавших видно не было. Вивьен, пристально осмотрев останки, нашел среди них фрагменты лишь человеческих тел.

— Не верю, что они не смогли постоять за себя, — повторял Бриг. — Позволить так за дешево разорвать себя на куски… Безумие какое-то. Я уже почти сочувствую нашему безголовому гостю.

— Мили, ты что думаешь? — обратился к девушке Маркус.

Чародейка зябко повела плечами. Думать не хотелось совсем. Хотелось бежать без оглядки. Что-то необъяснимое рождалось в сознании. Какое-то дикое предположение, пока еще ускользающее от понимания. Сердце пустилось в дикий пляс.

— Я не знаю, — наконец призналась девушка. — Но не думаю, что это были утопленники. Они бы вряд ли стали поедать свои жертвы — убить, разодрать и все. А здесь… Это же следы зубов, я правильно понимаю?

— Правильно, — подтвердил Маркус. — По крайней мере, очень похоже.

На одной из костей явственно виднелись глубокие борозды, словно ее глодали. Острые края, разбросанные рядом осколки — говорили о том, что челюсти неведомых хищников обладают поистине огромной силой. Мили почти наяву услышала захлебывающиеся от боли крики несчастных, утробный рык чудовищ и хруст крошащихся костей.

Пока чародейка пыталась прийти в себя, а Бриг до рези в глазах всматривался в дорогу и лес, Вивьен с Маркусом продолжали осмотр места трагедии. Однако никаких ощутимых результатов это не принесло. Все те же куски плоти, запекшаяся в лужах кровь, четыре изуродованных человеческих черепа. На них наткнулись почти сразу. И уже один их вид, выдернутый из остальной картины, внушал трепет, переходящий в животный, неконтролируемый страх. Три черепа лежали рядом, став основанием, а четвертый венчал чудовищную пирамиду. Казалось, что жестокие челюсти миновали лишь один — самый верхний. Обескровленное лицо, искаженное маской непередаваемого ужаса, подобно злому року смотрело на путников, предрекая им самые страшные муки.

— Звери на такое не способны, — дрогнувшим голосом сказал Маркус.

— Давайте поедем отсюда, — в глазах Мили читалась отчаянная мольба. — Я обязательно приду в себя, я справлюсь. Не могу все это видеть. Мне кажется, что он следит за мной, — девушка указала на верхний череп. — Это сводит меня с ума.

Воины переглянулись. Оставаться здесь дольше не было никакого смысла. Судьба конкурирующей группы вызывала множество вопросов. Но их разрешение вполне могло продолжиться уже в пути. Стараясь не выпачкаться к крови, Маркус и Вивьен вернулись к лошадям. Те заметно нервничали. Напряжение нарастало.