Страница 18 из 64
После чая дедушка вывел меня наружу и направился к ферме. Он шел очень быстро и без видимых усилий держался прямо. Солнце светило сзади, делало лицо тоньше, а седые волосы — просто светлыми, какими они когда-то были. Нетрудно было представить себе активного темпераментного мужчину, посвятившего жизнь Вайтскару и сделавшего очень много, чтобы превратить его в преуспевающее хозяйство. Я начинала понимать, почему Кон так осторожен. Дедушка остановился у ворот. «Сильно все изменилось?»
«Ферма? Я… Трудно сказать».
Быстрый взгляд из-под седых бровей. «Что ты имеешь в виду?»
Я ответила медленно: «Некоторые вещи ясны сразу. Новая краска и… Ну, эта стена новая. Раньше не было бетона и стоков. Я хотела сказать, что так долго Вайтскар жил в моей памяти, что теперь он вообще выглядит странно. Представление о нем, воображаемая картинка стала реальнее для меня, чем действительность. Например, — я засмеялась, — я помню, что всегда светило солнце. Бывает так, ты знаешь».
«Говорят. Я думал, ты скорее запомнишь все так, как в день побега. Было пасмурно».
«Да, я ушла до света и можно представить, как это было. Дождь, ветер, серые поля. Они выглядели ужасно, не помню, что там росло, пшеница? Я… забыла».
«Свекла. Но ты совершенно права, пшеница в тот год у всех полегла».
«Самое странное это то, что я почти ничего не помню. Может, психологи скажут, что дождь, ветер и серое раннее утро перемешались у меня в душе с тем, что я покидала дом, и я разрешила себе это забыть. Не знаю. Но все эти годы я вспоминала хорошую погоду. И всякие вещи, которые делают в детстве. Мои действительные воспоминания перемешались с фантазиями, вряд ли я могла бы описать подробно… ну, например, это. — Я показала рукой на хозяйственный двор. — Если бы ты спросил меня, из какого это построено камня, я бы не сказала. Но теперь, вернувшись, я замечаю все. Мелочи, которые всю жизнь пропускала мимо глаз».
«Хм. — Он внимательно на меня смотрел. Ни симпатии, ни привязанности, просто ясный серо-зеленый взгляд. Неожиданно он сказал: — Кон — хороший парень».
Я, должно быть, несколько удивленно ответила: «Да, конечно».
Уже почти грубо и немного хрипло он продолжил: «Не волнуйся, я не возвращаюсь к этому делу восьмилетней давности. Сказала, что у тебя есть свои причины, и я это принял. — Я не ответила, он недолго посмотрел на меня, а потом сказал, будто я спорила: — Ну хорошо, хорошо. Забудем. Но если не рассматривать то, что окончилось и забыто, Кон хороший парень и последние восемь лет был мне сыном».
«Да».
Еще один взгляд. «Я говорю серьезно. Без него дела пошли бы плохо уже давно, а последние два года особенно. Он больше, чем расплатился за прошлое. Все знания и умения он вложил в поместье».
«Да, знаю».
«Ну?»
Я улыбнулась. «Что ты хочешь от меня услышать? Это все правда, я бросила тебя, а Кон остался. Если хочешь сделать из этого какой-то вывод, давай, слушаю».
Тишина, потом он жизнерадостно хмыкнул. «Не изменилась. Значит, приехала со мной ссориться, да?»
«Дедушка, дорогой, нет. Но не понимаю, к чему ты подводишь. Ты пытаешься рассказать, как прекрасен Кон. Хорошо, верю, он и сам мне говорил. Но ты не можешь меня обвинять за то, что я несколько подозрительна. Восемь лет назад это было попыткой нас свести. Мне казалось, я объяснила, что это невозможно».
«М-м. Это да, но неизвестно, насколько можно верить женщине, особенно когда она говорит ерунду про превращение любви в ненависть и так далее».
«Не говорила ничего подобного. Я не испытываю ненависти к Кону. Если бы питала к нему такие сильные чувства, то не смогла бы вернуться пока он здесь, не так ли? Я тебе сказала, что отношусь к нему безразлично. Дала бы многое, чтобы больше с ним не встречаться, но поскольку он здесь и не собирается исчезать… Ну бросим это, Дедушка. Я хотела тебя увидеть, и нужно несколько конов, чтобы меня к тебе не подпустить. Но ты просто так обычно комплиментов не раздаешь. Ведешь к чему-то. К чему?»
Он усмехнулся. «Хорошо. Вот что. Ты всегда знала, что Вайтскар будет твоим, когда я умру, не так ли? Должен был перейти к твоему отцу, а теперь, соответственно, к тебе».
«Да, знаю».
«А приходило тебе в голову, что я мог устроить все по-другому за время твоего отсутствия?»
«Разумеется».
«А теперь, когда ты вернулась?»
«Переходи к делу, дедушка дорогой».
Старые глаза смотрели на меня, они были яркие, веселые и лукавые. По какой-то причине я вдруг вспомнила о Коне, хотя никакого внешнего сходства не было. «Вот что. Тебе должны были сказать, что я долго не проживу. Нет, не возражай, всем известно, в каком я состоянии. Ты исчезла восемь лет назад, и у нас были все основания считать, что ты умерла. А ты вернулась». Он замолчал, похоже ждал ответа.
Я спросила спокойно: «Ты обвиняешь меня в том, что я вернулась в надежде на наследство?»
Он засмеялся. «Не дури, девочка, я тебя лучше знаю. Но ты была бы дурой, если бы не подумала об этом и не поинтересовалась, каково твое положение. Интересно?»
«Конечно».
Он кивнул, будто с удовольствием. «Прямой ответ. И я буду говорить прямо. Ты ушла восемь лет назад, Кон остался. Думаешь, честно будет, если ты просто войдешь, после всего труда, который он сюда вложил, и эта дура Лиза Дэрмотт, и просто выдернешь все из-под их носа? Честно, скажешь? Пусть меня повесят, если это так. — Он неожиданно наклонил голову вперед. — Над чем, хотел бы я знать, ты смеешься?»
«Ни над чем. Вообще. Ты пытаешься сказать, что оставил все Кону с Лизой?»
Опять хитрый взгляд. «А я этого не говорил. И не позволяй им так думать. Я пока не помер. Но можешь придумать причину, по которой я не должен им все оставить?»
«Ни одной».
Он выглядел почти растерянным. И я поняла, что общее между ним и Коном — выражение лица. Чувство собственного превосходства, обостренное и удовлетворенное моментом власти. Мэтью Винслоу наслаждался ситуацией точно так же, как Кон, хотя и по другим причинам. Он сказал, будто нащупывая путь: «Хотел бы я знать, чего во всем этом такого смешного».
«Извини. Я подумала о Коне. Охотник попался в собственный капкан».
«Что? О чем это ты говоришь, девочка?»
«Это цитата. Извини, дедушка. На самом деле я совершенно серьезна».
«Стоило бы тебе такой и быть. Тоже мне, цитата. За границей ты тратила время на ерунду, сразу заметно. Ну и что ты думала о Коне?»
«Практически ничего. Собираешься рассказать ему, что сделал завещание в его пользу?»
«Я этого не говорил. И запрещаю тебе беседовать с ним об этом. Я пытался все для тебя прояснить. Возможно, следовало подождать, чтобы ты пробыла дома подольше, но так случилось, что я об этом последнее время много думал. Знаешь, что приезжает Юлия?»
«Да, Лиза сказала».
«Я написал ей и просил появиться как можно скорее, а она ответила, что не может выехать сразу же. Хочу при ней решить все вопросы. Исаакс… Помнишь Исаакса?»
«Не уверена…»
«Юрист. Отличный парень. Уверен, ты его встречала».
«Да, конечно, теперь помню».
«Он придет в пятницу, а потом еще раз на следующей неделе. Я предложил двадцать второе».
«Двадцать второе? Свой день рождения?»
«Бог ты мой, как приятно, что ты помнишь».
«Лиза планирует устроить прием, она говорила, раз уж мы все равно здесь, и Юлия тоже».
«Да. Семейное собрание. Подходит». Он опять сухо и не слишком добро усмехнулся.
Я подняла голову и посмотрела на него, больше мне не было весело. «Дедушка…»
«Ну?»
“На этом… подходящем… семейном… собрании. Ты собираешься сообщить, кто какое место займет?»
«Милое старомодное сборище стервятников вокруг стариковских костей? Считаешь, мне понравятся разговоры о том, как все будет, когда я умру?»
Я улыбнулась ему. «Ты первый начал, да еще велел быть реалистом. Но послушай, дед, — я не давала своему голосу звучать слишком серьезно. — Если ты собираешься сделать Кона своим наследником, ты не мог бы ему об этом сказать? Пожалуйста».