Жажда приключений

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Она хорошо слышала, но плохо видела людей, находящихся рядом с ней. Неясные очертания лиц и рук время от времени появлялись перед ее взором. Она понимала многое из того, что ей говорили; это был его голос, его лицо…

Ей было важно видеть его, слышать его. Важнее, чем что-нибудь другое.

Она была ранена, но не чувствовала никакой боли. Он сказал ей, что все будет хорошо. Он нес ее на руках. Странно, зачем он нес ее. Он сказал, что положил ее в безопасное место. Это хорошо. Безопасное место. Теперь она чувствовала себя в безопасности, будто обернутая в удобный кокон, и наблюдала за происходящим, которое ее почти не касалось.

— Назовите свое имя, — просил ее кто-то. — Вы помните свое имя?

Чье-то любопытство кольнуло ее, вызвав отвращение и сбив с толку. Она знала свое имя. Клер. Были также другие имена, но она не хотела ни думать, ни говорить о них.

— Не спрашивайте ее, — услышала она голос Тайса. Она в здравом уме. Она назвала мое имя, когда первый раз открыла глаза.

Перед нею поплыло лицо женщины, показавшееся ей знакомым. Появилась мысль о комнате отдыха и о бейсболке.

— Вы знаете, где вы, Клер?

— Да. — Она знала, где она. Так ей казалось.

— Где вы находитесь?

И снова отвращение помешало ей ответить.

— Спросите Тайса, — сказала она. — Тайса Уокера. Спросите его. Он знает.

Клер показалось, что она услышала его короткий смешок, и она успокоилась.

Голоса отдалились, а шум в ушах стал громче. Она позволила этому звуку вызвать воспоминания о море. О гуле накатывающегося на берег прибоя. Но она знала, что это не море. Так громко оно шуметь не может.

— Ты на моем самолете, Клер, — сообщил Тайс. — С нами летит медсестра.

Ее утомили попытки понять смысл сказанного, и она закрыла глаза.

— Нет, не спи. Открой глаза, Клер. Поговори со мной.

Ей было приятно слышать эту его просьбу. Она любила говорить с ним. Ей нравилось, что он слушал ее так, будто каждое слово было важным, даже если оно важным не было вообще. Ей нравилось, как он хмурился или улыбался ей. Или иногда кричал. Каким-то образом он дал ей почувствовать настоящую жизнь.

— Какой твой любимый завтрак, Клер? Что ты любишь на завтрак?

— Черную икру, — она пробудилась достаточно, чтобы отвечать, — и сливочный сыр.

— А еще?

— Канадский бекон.

Чьи-то руки подняли ее и уложили на мягкое. Но он больше не держал ее, и ей это не понравилось.

— Тайс?

Клер подняла руку и почувствовала, что она тяжелая, слишком тяжелая, но не опустила ее, пока не нашла его.

— Я здесь. — Голос звучал хрипло. Его лицо возникло над ней, такое нежное и родное, одновременно мрачное и напряженное. — Я здесь. Я тебя не оставлю. Медсестра не хочет, чтобы ты спала. Что еще ты любишь на завтрак? Какой-нибудь соус?

Приятно, что ему хотелось это знать. Клер улыбнулась и скользнула в уютную темноту. Его голос бубнил, убеждая ее что-то сделать, ответить на какие-то вопросы. Она хотела отозваться. Действительно хотела. Но сосредоточиться на его словах не могла — это требовало слишком большого напряжения, а она очень, очень устала.

И еще этот холод. Она дрожала от холода. Он что-то быстро произнес. Она еще глубже погрузилась в темноту, на краях которой появились тени призраков. Зловещих призраков, приближающихся к ней. Она застонала.

Сильная теплая рука гладила ее по щеке. Клер снова услышала его голос. Его хриплый, настойчивый голос. И почувствовала облегчение.

Его голос, его прикосновения рассеивали темноту и отгоняли призраков прочь.

И она погрузилась в спокойный сон.

Он возвратился к домику, только когда солнце поднялось выше зеленых холмов Огайо и ранние утренние лучи были уже достаточно сильны, чтобы прогнать тьму. Его тело болело от напряжения, глаза воспалились от недостатка сна, когда он распахнул дверь бревенчатого домика.

Брианна Роуланд, изящная молодая женщина, жена одного из его близких деловых партнеров, посмотрела на него с нежной улыбкой, ставя на кухонный стол блюдо сухого печенья и тарелку с дымящимися охотничьими колбасками. Тайс молча вознес благодарственную молитву за то, что она примчалась вчера в полдень, оставив собственную семью, и провела всю ночь с врачом и с Клер, в то время как сам он был занят расстановкой охраны и выдачей заданий своим детективам. Он знал, что и Брианна, и врач, доктор Норин Майерс, сохранят в тайне то, что им стало известно о раненой сбежавшей наследнице.

— Пора бы тебе закончить дела. Ты не был дома всю ночь. — Хотя сама Брианна тоже была на ногах ночь напролет, ее пышные каштановые локоны были аккуратно уложены, маленькие золотые сережки вспыхивали в ушах и широкие брюки из неокрашенной шерсти выглядели такими же свежими, как и вчера, когда она приехала. — Давай-ка садись и позавтракай, — велела она, но произнесла это мягко, как умела только она.

Однако Тайс не мог заставить себя сесть и поесть. Его пристальный взгляд остановился на закрытой двери спальни слева от массивного камина.

— С ней все в порядке?

Он едва узнал свой грубый, утомленный голос.

— Никаких изменений с прошлого раза, как ты спросил, — растягивая слова, ответила доктор Майерс из другого угла кухни, с кофейником в руке, переведя на Тайса взгляд улыбающихся сверкающих карих глаз на темном лице, — а это было приблизительно три минуты назад.

— Нет, он вызвал нас по рации, — Брианна посмотрела на ручные часы, — по крайней мере восемь минут назад, док.

Тайс ответил утомленной полуулыбкой, радуясь, что они дразнили его, а не сообщали плохие новости. Он помнил, что вызывал их по портативной рации несколько раз, пока размещал людей вокруг своих владений. Он не мог удержаться, чтобы не вызывать их. Его беспокойство о Клер мешало каждому его вдоху, каждому удару сердца. Он не оставлял бы ее ни на минуту, но необходимо было разместить охранников в стратегических точках и организовать работу остальных сотрудников для обнаружения потенциального убийцы.

Мысль о человеке, который пытался убить Клер, снова отозвалась в Тайсе ледяным ужасом. Он выхватил Клер из огненных челюстей смерти в последнюю секунду. Жестокий гнев все еще сотрясал его. Если бы он сейчас нашел того сукина сына, который подложил бомбу, то сам убил бы его.

— Она спит спокойно, — уверила его Брианна, когда Тайс двинулся к спальне. — Мы будили ее несколько минут назад, и она в порядке. Иди ешь.

— Тебе надо принять обезболивающее, — сказала Норин. — Рану на твоей руке, возможно, надо зашить, и лодыжка вчера распухла довольно сильно. Я могу вообразить, на что она похожа сейчас. Ты хромаешь.

— Все в порядке, — пробормотал он по пути к спальне. Это было не совсем правдой. Его лодыжка адски болела, но он не хотел затуманивать свой ум никакими лекарствами. Он должен был оставаться в боевой готовности, чтобы защищать Клер.

Тайс прошел в спальню и вгляделся в женщину, спящую на его кровати. Она была чертовски красива. Один только взгляд на нее вызывал у него боль, которой он никогда не испытывал прежде. И его охватывал озноб от мысли о покушении на нее.

Вчера он должен был принять тяжелое решение. Везти ли ее в больницу во Флориде, что могло подвергнуть ее повторному нападению террориста, или улететь с ней в безопасное место, что могло ухудшить ее физическое состояние. Его команда, которую он вызвал по телефону из близлежащего фермерского дома, прибыла на помощь, найдя медсестру для перелета с ними на самолете. Медсестру он уже отослал назад во Флориду, щедро вознаградив. Он надеялся, что она не узнала знаменитую пациентку, а если и узнала, то не будет никому говорить об этом.

Благодаря Бога за то, что с Клер вроде бы все обошлось, Тайс неохотно возвратился к своим гостям на кухню, где они теперь сидели с кофе, колбасками и печеньем.

— Как я понимаю, сейчас вся гора окружена вооруженными охранниками, — отметила доктор Норин, высокая, величественная женщина с темной кожей и несколькими серебряными прядями в коротких черных волосах.