Жажда приключений

В машине они почти не разговаривали. Клер с тоской думала о новом прощании с Уокером. Он не дал ей сделать это в их номере. Ей надо проявить твердость и после завтрака уехать одной. По крайней мере она поест с ним в последний раз. Ее согревала мысль о том, что он уговорил ее. Ей было приятно просто быть рядом с ним. Как она могла позволить себе стать такой… близкой с тем, кого с самого начала хотела покинуть?

Легко положив руку ей на талию, он вел ее мимо беседующих посетителей к столику для двоих, накрытому белой скатертью. У обеденной стойки сидели завсегдатаи, потягивали кофе, завтракали и лениво смотрели на маленький экран телевизора, установленного высоко в углу.

Клер надеялась, что она будет уже далеко, когда Уокер узнает о ее обмане. Она не хотела видеть его реакцию на свою ложь — будет ли он обижен, или посмеется над ее хитростью, или поблагодарит за то, что теперь он сможет рассказать друзьям такую пикантную историю. И она не хочет знать, воспользуется ли он когда-нибудь этой историей.

Полная официантка с усталым взглядом приняла у них заказ и налила им кофе.

— Так скажи мне, — попросил Уокер, когда официантка отошла к другому столу, — где я могу купить сборник твоих стихов?

Она беспомощно посмотрела на него. Стихов? Ах да, она ведь поэтесса! Почему-то сейчас лгать Уокеру было не так легко, как тогда.

— Нигде.

Он поднял бровь, и она почувствовала, что он очень серьезен.

— Почему?

Она посмотрела в сторону, чувствуя вину за всю свою ложь. Если бы только она встретила его при других обстоятельствах! Если бы только она была действительно Клер Джонс!

— Ты забыл, что тебе не понравилось то, что я тогда прочитала?

При воспоминании об этом он не улыбнулся и взгляд его не смягчился.

— Ты сама так поэтична, Клер. И пусть никто не сможет заставить тебя забыть об этом, пока… ты бегаешь в поисках себя.

Ее горло сжалось, ей захотелось плакать. Даже если она и поклялась, что не нуждается в его одобрении, ей хотелось заслужить его. Теперь она его получила.

Официантка принесла тарелки с дымящимся омлетом, овсянкой и тостами. Хотя Клер не была голодна, она заставила себя поесть. Когда она мазала тост джемом, ее внимание привлек телевизор — передавали утренние новости.

— Всем, кто следит за жизнью знаменитостей, сообщаем новости из особняка Ричмондов, — с претензией на юмор объявила бойкая брюнетка, ведущая репортаж с места событий. — Принцесса Ароматов ускользнула от своих телохранителей. Приглашаем вас в универмаг Лос-Анджелеса, где Валентина Ричмонд таинственным образом исчезла в прошлый четверг.

Клер уронила нож на стол и бросила полный паники взгляд на Уокера. Ей надо было немедленно выбираться отсюда.

— Уокер, я плохо себя чувствую. Я хочу уйти.

Она начала вставать, но он поймал ее за руку и вынудил остаться. Его внимание было приковано к телевизору. С падающим сердцем Клер нехотя посмотрела на свое изображение, очевидно полученное телекамерами службы безопасности универмага, когда она проходила мимо ничего не подозревавших телохранителей, стремясь к свободе. С рыжими кудрями, в желтой футболке, обрезанных джинсах и солнечных очках в черепаховой оправе. Когда Уокер встретил ее в аэропорту, она выглядела точно так же.

— Неужели эта таинственная девушка и есть наша Принцесса Ароматов? — язвительно усмехаясь, вопрошала журналистка. Появилась фотография Клер в бальном платье с алмазной диадемой в зачесанных наверх белокурых волосах.

Клер отметила, что рука Уокера сжала ее руку, но он, не отрываясь, смотрел на экран.

— Подтвердились слухи, что Валентина Ричмонд исчезла из этого шикарного универмага в четверг, ускользнув от телохранителей, когда они ждали ее возле комнаты отдыха. Они нашли только бежевую атласную комбинацию, которую она оставила на вешалке.

Поперек фотографий высветилась строка: «Валентина обвела стражу вокруг пальца».

Какой «умник» придумывает подобные заголовки?

С горящим лицом и шумом в ушах Клер молилась, чтобы сообщение о ней скорее закончилось. Несмотря на существование записки, в которой говорилось, что она хочет уехать одна, обсуждалась возможность похищения. Затем появились фотографии особняка в Беверли-Хиллс, который построила ее мать, дома в Нью-Йорке, где когда-то жил ее дедушка, виллы на юге Франции, где она принимала своих так называемых друзей, яхты, которую любил ее отец, и разбросанных по всему миру домов, которые она унаследовала. Хотя она знала, что это ее дома, ей показалось, будто они принадлежали кому-то еще.

— Она не была замечена, — закончила ведущая новостей, — ни в одном из ее обычных мест. Если вы что-то знаете о Валентине, звоните нам.

Клер нагнула голову и сосредоточилась на том, чтобы как можно надежнее скрыть лицо. Она не могла, однако, спрятать его от Уокера. Она приготовилась к неизбежному выражению удивления на его лице… возможно, даже шока… или к другому проявлению эмоций, вызванных открытием, что он был интимно близок с Принцессой Ароматов — Валентиной Ричмонд.

Сердце болезненно сжалось. Выдержит ли она его любопытство, или в его взгляде проявится интерес к ее деньгам?

Когда она заставила себя взглянуть на Уокера, то увидела, что выражение его лица почти не изменилось. Он смотрел на нее так же, как при разговоре о стихах. Но по глазам было видно, что он знает все.

— Ух ты! — вскрикнула официантка, жонглируя подносом с грязными тарелками около их стола и вглядываясь в Клер. — Вы выглядите точно так же, как она. Кроме шуток.

Люди у обеденной стойки повернулись, чтобы посмотреть, а посетители за соседними столами чуть не свернули шеи. Клер услышала бормотание: «Да, похожа… Точно такая же».

— У вас даже очки как у нее, — отметила официантка, — и такая же сумочка.

Клер в тревоге напряглась. Натянутая улыбка не сходила с ее лица, пока она отчаянно искала ответ. Рука Уокера накрыла ее руку, и она уцепилась за него.

И тут послышался его смех — громкий, веселый смех, который, как она поняла, был столь же фальшивым, как и ее улыбка, хотя никто ничего не заподозрил.

— Милая! Они думают, что ты похожа на Принцессу Ароматов из «Новостей»! — Теперь он обращался ко всем тем же голосом любящего мужа, который она слышала в аэропорту. — Я надеюсь, что это не застрянет у нее в голове. Вчера кто-то польстил моей жене, что у нее голос как у Барбары Стрейзанд, и всю ночь она горланила ее песни, а я должен был слушать. Кто знает, что она придумает теперь?

Кто-то хихикнул. Повар позади стойки пробормотал что-то относительно своей жены, думающей, что она Глэдис Найт, и желавшей, чтобы он был ее Пипом. Официантка с улыбкой качала головой, но продолжала рассматривать Клер.

Хотя язык Клер едва поворачивался, она держалась с достоинством благодаря многолетней привычке быть в центре внимания.

— Да ладно тебе, Джим. Тебе же понравилось, как я пела. И хоть за двенадцать лет, что мы женаты, я никогда не говорила тебе этого, но я и вправду Принцесса Ароматов — Ее улыбка стала еще шире, и, кивнув на Уокера, Клер сказала официантке: — А этого грубияна отправьте в тюрьму.

Все вокруг них взорвались смехом, гиканьем и улюлюканьем.

С несчастным выражением лица Уокер встал и бросил на стол несколько банкнот.

— Я лучше заберу ее отсюда прежде, чем она решит купить одну из тех яхт. Пойдем, Сюзанна.

— Ты должен обращаться ко мне — Ваше Высочество, — поправила она его с преувеличенным высокомерием. Смех стал громче. Ее колени задрожали, и она мысленно поблагодарила Уокера за то, что он поддерживал ее, обняв за талию.

Они шли к двери под гул голосов.

— Заставь его поклониться, Сюзанна.

— Пусть он купит тебе замок на юге Франции.

— И только потом отправь его в тюрьму.

Дверь закрылась за ними. Клер не была уверена, что сможет дойти до машины. Он практически нес ее последние несколько шагов, затем мягко посадил на пассажирское место. Сев за руль, он запустил двигатель и спокойно взглянул на нее.