Страница 18 из 37
Она, как могла, сопротивлялась магическому действию его глаз и слов:
— Есть кое-что, чего ты никогда не понимал, — я не играю.
— Нет? Тогда говори со мной открыто, Бриана. Давай обсудим, что у нас на уме.
Бриана нахмурилась, стараясь скрыть тревогу:
— О чем ты?
— О нас.
— Не о нас, если ты не имеешь в виду Эвана и меня.
— Нет, я имею в виду Джейка и тебя. Но если ты не можешь заставить себя взяться за эту тему, начни с твоей внезапной страсти к футболу.
Едва заметная улыбка тронула ее губы и сразу нашла отклик в душе Джейка: она была чертовски хороша, он до боли желал ее.
— Ты боишься оставаться наедине со мной.
Их глаза встретились, и какое-то чувство, вспыхнувшее еще много лет назад, опять пролегло мостиком между ними. Он ощутил, что с ней что-то происходит.
— Может, и боюсь. — Ее тихий голос напомнил ему, как она лежала под ним, напомнил ее распущенные шелковые волосы и ее тело, мерцающее на его подушках, готовое отдаться.
— Почему? — спросил он глухим, осипшим голосом. — Я никогда и ни к чему не принуждал тебя, Бриана. Думаю, что доказал тебе это в тот вечер, когда ты назвала меня Эваном. Если помнишь, я остановился еще до того, как ты поняла, что я не тот, за кого ты меня приняла.
Она слегка покраснела:
— Ты действительно никогда не принуждал меня.
— Тогда почему ты боишься оставаться со мной наедине?
— Потому что ты выводишь меня из равновесия, — прошептала она, глаза ее смотрели укоризненно. — Двусмысленность, Джейк! Хорошее кажется плохим, плохое — хорошим.
— Вроде занятий любовью?
— Да.
— Ты считаешь, это плохо?
— С тобой.
Она смотрела в сторону, на пламя свечи.
Он едва удержался от того, чтобы взять ее лицо в ладони и заставить смотреть на него. Он хотел услышать ее ответ. Ему это было необходимо.
— Бриана! — он стиснул зубы. — Ты не принадлежишь Эвану.
Этого еще не хватало! Ее взгляд метнулся к нему.
— Я знаю это лучше, чем кто-либо. Я не принадлежу ни одному мужчине. И никогда не буду принадлежать.
Такой неистовой реакции он не ожидал. Ему захотелось заглянуть в неожиданно возникшую в ее броне трещинку.
— Я принадлежу только себе, — уточнила она тихо. — Даже если я когда-нибудь выйду замуж, то буду принадлежать только себе. Если я верна мужчине, то не потому, что он моя или я его собственность, а только потому, что не хочу никого другого. — Опять ее глаза полыхнули золотисто-зеленым пламенем.
— Если ты принадлежишь себе, Бриана, — отозвался он, наклонившись вперед, чтобы глубже заглянуть в эти глаза, — тогда будь верна себе, когда отвечаешь на этот вопрос. Ты хочешь только Эвана?
Сердце Джейка сжалось от страха, что она сейчас уйдет и это будет окончательным ответом на его вопрос.
Но она не поднималась. Казалось, даже не дышала.
— Если ты подразумеваешь близость, — наконец прошептала она, глядя на него широко открытыми глазами, — тогда, я полагаю, нет.
Из самой глубины его души поднялась волна, лишая его и голоса, и дыхания. Показалось ли ему, что она хочет его, или он поторопился с заключением, выдавая желаемое за действительное?
Они были не в силах отвести глаза друг от друга; каждый удар их сердец разрушал одну преграду за другой.
Бриана ужаснулась тому, что только что сама признала: Эван не был тем единственным мужчиной, о котором она мечтала. Точнее сказать, она не была теперь уверена, что вообще мечтала об Эване.
Вошел официант с подносом и поставил перед ними ароматные швейцарские бифштексы, картофель, салаты. Бриана раскладывала салфетку на коленях и вежливо улыбалась стройному официанту, пока он открывал вино и разливал его по бокалам, но мысли ее были очень далеко отсюда.
Почему, мечтая в душе о близости с одним мужчиной, она решила сблизиться с другим? Это не отвечало ее планам на будущее. А уж либеральничать сейчас с Джейком было бы верхом глупости: с тех пор как он прочел ее письмо Эвану, отношения между ними были достаточно напряженными — он не должен знать ее личные секреты.
Но он знал.
Через минуту официант опять оставил их наедине с приглушенной музыкой. Бриана принялась за бифштекс, но в это время Джейк нарушил тишину:
— Если я правильно понял, ты хочешь меня так же, как и я тебя. Но тогда что нам мешает?
Она едва не поперхнулась, но, коснувшись губ льняной салфеткой, справилась с этим: удушье же лучше, чем очередная капитуляция под его взглядом.
— Если я и думала о тебе, — ответила она голосом слабым и дрожащим, убеждая этого безумца, — так только с содроганием. Вспоминала тот вечер. То заблуждение. Ту ошибку.
— Заблуждение, из которого я слишком поторопился тебя вывести.
Она подняла на него глаза, не желая признавать очевидное: она тоже не хотела, чтобы он останавливался. Что с ней случилось? Ошеломленная, она спросила шепотом:
— Поэтому мы не можем забыть? Потому что не… не закончили?
У Джейка был странный взгляд, будто он колебался, принять ли такое объяснение.
— Есть единственный выход, — он наклонился вперед. — Мы должны закончить начатое.
Он снова, поняла она, делает так, чтобы неправое казалось правым. Она решительно покачала головой.
— Почему нет, Бриана? — Он напряженно изучал ее лицо. Когда же она ничего не ответила, его скулы затвердели. — Это та проблема, о которой ты упоминала в письме?
— Конечно, нет! — обиженно воскликнула она. — Мои личные проблемы с Эваном абсолютно ничего общего не имеют…
— Это та сдержанность, о которой ты писала, выдернула тебя из моей постели?
Он неумолимо искал ответа в ее глазах, но она не хотела отвечать: в конце концов, ни один ответ не будет полностью истинным. Сдержанность, хранившая ее от занятий любовью с Эваном, вообще не участвовала в ее игре с Джейком. Как раз наоборот: даже законные барьеры рухнули слишком легко, едва Джейк коснулся ее.
Почему же мысли о Джейке разрушили ее близость с Эваном?
— Я могу помочь тебе, Бриана. — Серьезный пристальный взгляд не оставлял сомнений в его искренности. — Клянусь, я помогу тебе преодолеть любую проблему, какая у тебя есть.
Она чуть не засмеялась: он предлагал помощь в преодолении проблемы, которая заключалась в нем самом!
Когда человек падает с лошади, говорит расхожая мудрость, что нужно, чтобы преодолеть страх перед лошадьми? Подняться и снова сесть в седло. Когда человек боится воды, ему нужно плавать. Когда человек боится темноты, ему нужно научиться ценить эту темноту.
Можно попробовать решить проблему, занявшись любовью с Джейком! Доказать себе, что ничего страшного не случится.
Как он сказал, она не принадлежит Эвану. Эван порвал с нею. Как ни странно, она не чувствовала никакой боли, никаких мук — только чувство утраты. Через это нужно пройти. Она обязана разрушить комплексы, возникшие с появлением Джейка… и приведшие к ее разрыву с Эваном.
— Бриана? — Он с интересом наблюдал за ней. — С тобой все в порядке? Я не хотел тебя расстроить или поставить в неловкое положение, — заверил он. — Ты помогаешь мне и моей семье с этой кражей, и будет только справедливо, если я помогу тебе.
Робость сковала ей язык, слова подбирались медленно и с запинками:
— Спасибо, Джейк, за предложение. Я была бы очень благодарна за… помощь… которую ты можешь оказать.
Бриана решила, что он не совсем понимает, о чем она говорит, — он не шевельнул ни единым мускулом, не изменил выражения глаз. Единственным откликом была легкая краска, прилившая к его загорелому лицу. Он дотянулся до вина и немного отпил, его синие глаза не отрывались от ее лица. Поставив бокал, он пробормотал:
— Ты понимаешь, что я говорю о помощи в преодолении твоей сексуальной сдержанности?
Не поднимая глаз, она кивнула.
Джейк воспарил душой. Грандиозность свершившегося наполнила его ликующим воодушевлением. Он ждал так долго, он желал ее так страстно. Он едва отваживался верить, что она когда-нибудь будет в его объятиях, в его постели.