Тринадцатый сын Сатаны

— Прошу вас!

Друзья вновь чуть озадачено переглянулись. Что-то происходило не так, как должно было бы происходить. Однако в подобной ситуации спрашивать хозяйку, чем вызвано такое к ним расположение, все равно бесполезно. Нужно будет, захочет, придет время, сама скажет. А пока будем принимать происходящее как должное.

Столик оказался перед Ашотом. Скорее всего так получилось оттого, что он сидел на диване. Поэтому Александру пришлось приноравливаться к ситуации — он подошел сам и взял бокал. Чуть смочил им губы; хоть и не больно-то разбирался в благородных напитках, однако оценил — коньяк оказался неплохим. А потом посмотрел прямо в глаза хозяйке, которая неподвижно и безучастно замерла посреди комнаты.

— Так что ж у вас стряслось, любезнейшая?.. Простите, не знаю вашего имени-отчества…

— Яна Казимировна.

— Так что ж у вас стряслось, любезнейшая Яна Казимировна? — повторил Александр.

Глотнув коньяка, подхватив чашечку с кофе, он теперь почувствовал себя вполне в своей тарелке. По большому счету, Александр всегда считал, что чем естественнее и проще себя ведешь, тем лучше. Даже когда он в свое время внедрялся в банду, старался придумать себе «легенду» как можно больше подходящую к реальным обстоятельствам собственной жизни — чтобы ненароком не попасться на мелочах.

Вот и теперь он плюхнулся в кресло и, сидя, уставился на хозяйку.

Та уже почувствовала, оценила, что среди двух пришедших именно он старший. Потому уселась в другое кресло, так, чтобы оказаться лицом к Александру. При этом бросила взгляд на большие настенные часы. Однако Максимчук на этот факт в то время внимания не обратил, вспомнил позднее, раз за разом прокручивая в голове события этого, оказавшегося бесконечно длинным, дня.

— Скажите…

— Александр, — откликнулся сыщик на ее вопросительную паузу.

— Скажите, Александр, а почему, по какой причине вы к нам сегодня вдруг пришли?

Ну право же, не рассказывать же ей сейчас подлинные обстоятельства дела!

— Простите, но этот разговор на данный момент пока что преждевременен, — туманно ушел от ответа тот. — Давайте лучше пока поговорим о вас, Яна Казимировна. В чем у вас проблемы? Только откровенно.

Женщина заговорила не сразу.

— Видите ли… Видите ли, Александр… Мне кажется, что у моего мужа… Как бы это сказать…

Не хватает только, чтобы и у этой жены оказались подозрения насчет неверности мужа, подумал Ашот. Тогда ситуация вообще окажется за гранью понимания.

Хотя… Хотя, быть может, напротив, именно такой поворот темы сразу все расставит по местам? Может, он просто двоеженец, этот Абрамович?.. Тогда наоборот все легко и просто становится на свои места. Любвеобильный мужчина зарегистрирован с двумя женщинами, время от времени сообщает каждой, что уезжает в командировку, а сам на время перебирается к другой. Какое-то время ему таким образом удавалось скрывать от каждой существование соперницы, а потом в осуществлении замысла что-то сорвалось. Вот и начались проблемы…

И только одно-единственное обстоятельство никак не вписывается в данное предложение. Куда именно в ту субботу ходил Абрамович, с кем он встречался и почему там пытались схватить Ашота.

Нет, даже если вдруг выяснится, что тут и в самом деле замешана какая-то сомнительная двоеженская история, она ничего в окончательном виде не объяснит.

Все эти соображения вихрем промчались в голове Ашота.

— А вы так скажите, прямо, основное, — благожелательно улыбаясь, порекомендовал между тем Максимчук. — Тогда и дальше разговор пойдет проще.

Женщина протянула руку, взяла бокал, чуть отхлебнула коньяка. Похоже, она по-прежнему не решалась сказать что-то очень важное. Опять покосилась на часы.

— В общем, у меня есть основания думать, — наконец заговорила она, — что у моего мужа имеются какие-то серьезные неприятности.

Прав был Штирлиц, на все сто процентов прав: чтобы человек выдал как можно больше информации, его нужно спровоцировать на это, выразить сомнение в правильности его соображений.

— Ну так неприятности у каждого бывают, — небрежно обронил Александр, чувствуя, как у него внутри все напряглось от предощущения удачи. — У моей жены, например, две недели назад кошелек из сумочки вырезали…

— Да какой кошелек!.. — воскликнула Яна Казимировна. — Тут не кошелек — тут жизни его угрожают!

— Вот как? — поднял брови Максимчук. — А вы не преувеличиваете?

И тут же почувствовал, что женщина сейчас может сорваться в истерику. Наверное, и в самом деле у них, у Абрамовичей, что-то стряслось. Она, Яна Казимировна, целый день дома одна, чего-то боится, мысли в это время вряд ли какие-то добрые в голову лезут…

Вот и теперь глаза женщины наполнились слезами, она наклонилась — халат от этого на ее груди оттопырился и Александр невольно отметил, что под ним больше никакого одеяния нет — резко поставила на пол бокал, едва не расколов его.

— Я же у вас помощи прошу!..

Не дай Бог, сейчас слезы начнутся! Женские слезы — едва ли не главная беда для сыщика.

Максимчук подскочил, едва не пролив кофе, подошел к хозяйке, по пути поставив свою, уже пустую, чашку на столик. Положил свою широкую ладонь ей на плечо. Слегка потрепал, пытаясь этой грубоватой лаской хоть немного ее успокоить.

— Ну-ну-ну, — сказал построже. — Только без истерик. Теперь, когда главное сказали, четко, ясно и конкретно: кто угрожает, откуда вы знаете, в чем это проявляется, насколько серьезно ваше предположение, на чем основывается, как давно это все началось?..

Как обычно и бывает в подобных случаях, Яна Казимировна начала отвечать с последнего вопроса.

— Когда началось?.. Началось не так давно, с месяц, наверное… Ну, может, недели три… — (Услышав этот срок, сыщики переглянулись: та, вторая, жена Абрамович приходила примерно неделю назад, так что, если исходить из того, что эти факты между собой связаны, сроки приблизительно совпадают). — Я сначала заметила, что он стал нервный какой-то, дерганный… Стал с работы все позже приходить… Ну и вообще не такой какой-то, другой… Ну, я, сами понимаете, что подумала. Подумала, что у него кто-то там на стороне появился, что он уходить к другой собирается… Знаете же эти бабьи страхи… Тем более, детей у нас с Семеном нет, а там, думаю, где-нибудь у них в фирме какая-нибудь пригрела, да и ребеночка пообещала… Так чего ж ему за меня держаться-то, думала…

Друзья опять переглянулись. Та шикарная дамочка вряд ли из тех, кто станет ребенком привязывать к себе. Но увести она вполне может, пожалуй, если захочет, есть в ней такая притягательная бабья сила… Только вот стала бы она именно на Абрамовича западать? С чего бы?

— А ваш муж хорошо зарабатывает? — задал Александр вполне логичный в данной ситуации вопрос.

Он уже вернулся в свое кресло. Начав говорить, женщина уже не нуждалась в том, чтобы он ее успокаивал.

— Да, хорошо, я думаю, даже очень хорошо, — отозвалась Яна Казимировна. — Он и получает хорошо, и премии, и проценты от сделок, и проценты от внедрения…

Та-ак. Это уже теплее. Та, вторая, за хорошие деньги кого угодно полюбит. И уведет.

Тогда, торопливо выстраивал рабочую версию Максимчук, вторая пыталась отбить Абрамовича, однако потом заподозрила, что он еще куда-то бегает и попыталась выяснить это через Ашота… Однако почему в этом случае за Ашотом погнались?

— Но я так понял, что у вас потом появились еще какие-то факты? — вмешался Айвазян.

Хозяйка с готовностью подхватила:

— Да-да, конечно, я сейчас о них расскажу… Короче говоря, так я думала, а потом вдруг заметила, что у нас кончились деньги. Знаете, они у нас все время были, деньги, я даже внимания не обращала, сколько их у нас, просто лежат и все. Я вообще не слишком много где-то бываю, я по натуре домоседка, мне особенно наряды всякие не нужны… Так я просто брала деньги на хозяйство. Ну а если что-то крупное нужно было купить, говорила мужу и он приносил сколько надо… А тут вдруг смотрю, а денег-то и нету, пару сотен только и осталось, да мелочь еще какая-то…