Страница 3 из 7
Прошла минута или две, прежде чем он открыл их снова. Только тогда Оля решилась его побеспокоить.
- Я звонила Федор Федоровичу, но там никто не подходит.
(Федор Федорович был врач, у которого последнее время лечился Александр Иванович.)
Александр Иванович, в знак того, что он слушает, едва заметно кивнул.
- Звонил маме. Она сказала, постарается достать билет на самолет. (После развода она жила в другом городе.)
- Звонила на работу Игорю, но он уже ушел. Дома его еще нет - ребята в лагере, он ногда задерживается. (Здесь дело тоже шло к разводу.)
Александр Иванович вытянул из кармана блокнот и написал:
''Поедем в сберкассу, потом по одному адресу. ''
Оля кивнула.
''Принеси вина, ''- неожиданно написал Александр Иванович.
Оля сходила на кухню, принесла бутылку красного и стакан. Он выпил немного, вино прибавило ему сил, и вскоре он заставил себя подняться.
В сберкассу они благополучно успели до закрытия. Александр Иванович заполнил расходный ордер. Кассирша в овечьих кудряшках отсчитала деньги, выкинула через окошко тоненькую пачку - все его сбережения. Александр Иванович не стал пересчитывать, сунул пачку в карман. Нетерпение снова жгло его.
Вернулись в машину. Нетерпение, сжигавшее Александра Ивановича, передалось Оле. Всю оставшуюся часть пути она так гнала машину, что каждую минуту они рисковали попасть в автомобильную катастрофу.
Прибыли они намного раньше назначенного времени. Солнце еще не село. С трудом дождались в сквере 9 часов.
Вошли в прохладный подъезд. По широкой мраморной лестнице поднялись наверх. Дверь была с медной табличкой. На звонок открыли не сразу; в дверях стоял невысокий человек с невыразительным лицом, пробор на его голове приходился как раз на уровне подбородка Александра Ивановича. Александр Иванович показал заветный листок, человек взглянул и молча повел их в недра обширной квартиры. Там уже писали протокол.
6
Было начало одиннадцатого, когда их отпустили. Стемнело. Александр Иванович с трудом доковылял до машины - разболелось бедро. Опершись на капот, ждал, пока Оля откроет дверцы, затем сразу забрался в машину и скорчился на сиденье. Оля села за руль, машина рванула с места, назад понеслись, как подхваченные вихрем, уличные тополя, зеленоватые фонари в лиственных нишах.
Их отпустили. Несмотря на убийственную педантичность инспектора, допрос занял не так уж и много времени. Пожилой инспектор отнесся, что называется, ''с понимаением''. Но надежда умерла. Александр Иванович чувствовал себя гораздо хуже, чем днем, в ''Предсмертной помощи''. В таком состоянии у него раньше мог бы случиться инфаркт, но ''Оптима'' исправно гнала кровь по жилам.
В обратную сторону Олина машина неслась еще быстрее, но теперь ему было все равно.
Небо над городом было желтоватым - огни отражались в тучах.
Они были еще в дороге, когда начался дождь.
Приехали. Александр Иванович кое-как выбрался из машины. Дальше Оле пришлось помогать ему идти. Волосы и плечи его намокли. Влажный асфальт блестел, как антрацит.
Вновь проделали маршрут на лифте.
Опять долго возились с ключами.
Вошли, зажгли всюду свет. От еды Александр Иванович отказался.
Оля постелила. Себе - на старом диване в кухне, Александру Ивановичу в комнате.
Она хотела помочь ему лечь, но он заставил ее переждать, пока укладывался, на кухне. В постель он лег в брюках - их невозможно было снять из-за ''Оптимы''.
Когда Оля вернулась в комнату попросил принести воды. Запил водой две таблетки снотворного.
Оля погасила свет, тогда он осторожно выставил из-под одеяла ''Оптиму'' - там ей не хватало воздуха для работы.
''Оптима'' действовала удивительно бесшумно. Корпус ее слегка дрожал, из отверстия сбоку вылетал слабый ветерок.
Вскоре подействовало снотворное.
7
Утро началось телефонными звонками, но ни один из них не поколебал необходимости, господствовашей над судьбой Александра Ивановича.
На все звонки отвечала Оля.
Александр Иванович проснулся, но оставался в постели, чувствуя только страх. Даже когда позвонила жена (он, несмотря на развод, по-прежнему звал ее так), он не стал брать трубку, ответить он все равно не мог, но в таком состоянии ему даже не хотелось слышать ее голос.
Тело казалось ватным. Секунды уходили, но он не знал, чем их заполнить, а в конце концов не нашел ничего лучшего, чем заняться обычным утренним туалетом. Потом Оля позвала завтракать; он заставил себя выпить чаю и съесть бутерброд.
Пока он завтракал, Оля коротко передала ему содержание телефонных разговоров.
Мама сумела достать билет на самолет и будет послезавтра рано утром; секретарша с кафедры, где до пенсии Александр Иванович работал доцентом, интересовалась, что с ним произошло (ее приятельница, в прошлом кафедральная машинистка, работавшая теперь в "Предсмертной помощи", сказала, что видела там Александра Ивановича), спрашивала о дне похорон; Игорь, Олин муж, звонил еще не будучи в курсе дела, просто, чтобы узнать, здесь ли Оля.
Оля добавила, что убедила Игоря не появляться раньше похорон. На это Александр Иванович одобрительно кивнул.
Что касается Маргариты Владимировны, кафедральной секретарши, то Александр Иванович надеялся, что, несмотря на всю ее кипучую активность, ей ничего не удастся организовать из-за летних отпусков.
После завтрака Оля позвонила Федору Федоровичу, но там по-прежнему никто не подходил. Казалось, будто гудки раздаются в огромной пустой пещере - явственно слышно было эхо.
Кроме того, Оля позвонила на работу: надо было взять отгулы, поскольку, по Закону о предсмертной помощи, освобождение от работы предоставлялось родственникам только в день похорон.
Вполне возможно, если бы не Оля, Александр Иванович теперь махнул бы на все рукой. Ему хотелось отгородиться ото всего мира, как раненому моллюску. Но он чувствовал, что не вправе бросить на нее все хлопоты.
Пока она звонила, он принялся разбирать талоны, которые получил вчера в ''Предсмертной помощи''.
В талонах содержался, по-существу, готовый сценарий. Здесь имелись направления в похоронное бюро, в магазин-салон похоронных принадлежностей ''Память'', к нотариусу, талон на льготную покупку гроба и т.п. Никакой разумной альтернативы всему этому он не видел. Надо было ехать.
8
В прошлом Александр Иванович старательно уклонялся от дел,связанных с похоронами. Новое здание похоронного бюро он видел в первый раз. Свое формой - широкая цокольная часть и надстройка посередине - оно напоминало корабль.
В результате реформы обслуживание клиентов было централизовано. Всеми делами занимались теперь здесь, в этом здании. Кроме похоронного бюро тут находились нотариальные конторы и специализированный магазин ''Память''.
О том, что в ходе реформы были подняты цены на участки на обычных кладбищах, знали все, знал и Александр Иванович. Это делалось, чтобы поощрять кремацию и тем самым сэкономить необходимую для расширения города площадь. Однако Александр Иванович плохо представлял себе реальный уровень этих цен.
Александр Иванович с Олей поднялись по широким ступеням, миновали стеклянные двери и попали в зал магазина.
Посетителей было не так уж мало, но они терялись среди массивных, облицованных мрамором колонн, в полумраке зашторенных окон.
В подсвеченных цветными лампами витринах были подвешены для всеобщего обозрения роскошные гробы (''Ручки из цветных металлов придадут изделию торжественный и срогий вид! '' - гласила реклама одного из них). Это напоминало Александру Ивановичу декорации к ''Сказке о мертвой царевне и семи богатырях''.
В отдельной витрине стояли урны для колумбария - дешевые из нержавеющей стали, дорогие из титана.
Неподалеку был выставлен удешевленный гроб для кремации, пропитанный ароматическими веществами.