Страница 23 из 35
Что же касается государственной идеи — то для слишком большой части населения Украины — государственность ее под вопросом. Украина для них — национально, религиозно, культурно… — мало отличается от остального русского массива — и они плохо понимают, зачем нужны лишние расходы на обособление этой территории, когда обособлять, в сущности, нечего. Зачем искусственно создавать все препятствия и препоны в отношениях с остальными русскими землями, когда очевидно, что кроме вреда во всех сферах жизни это ничего не приносит. Те соображения, которыми руководствовались деятели, устроившие в свое время украинскую «нэзалэжнисть», большинству населения неведомы и непонятны. Идейная же мотивация, которая была использована в качестве идеологического прикрытия разрыва с Россией, для объяснения и оправдания этой акции, — у преобладающей части населения отклика не находит. Поэтому мало объявить Украину государством и записать во все возможные международные организации. Народ всерьез не воспринимает ее таковой. А потому и не желает принимать во внимание государственный интерес.
Конечно, на Украине есть люди, для которых идеи, связанные с построением украинской государственности — небезразличны. Таких людей особенно много в Галиции (население которой, кстати сказать, составляет лишь десятую часть населения всей Украины). Однако, убежденных украинофилов численно явно не хватает для того, чтобы заполнить все управленческие структуры 50-миллионного государства. К тому же, им, как правило, недостает необходимых для такой роли образования, опыта и т. д. — в этом отношении они явно проигрывают русскоязычной части населения. Потенциала украинствующих, подкрепленного искренним энтузиазмом населения вполне бы хватило на то, чтобы образовать хоть и захудалую, но более-менее стабильную державу в пределах нынешней Галиции. Они же — польстились на большее, решив воспользоваться удобным для них историческим моментом и подчинить себе всю Украину. Для этого им пришлось прибегнуть к услугам той части украинской элиты, представители которой хоть и обладали необходимыми для государственной работы знаниями и опытом, но в приверженности украинофильству прежде замечены не были. Присягнув ради должностей и окладов на верность украинофильской идеологии, эти «квалифицированные кадры» всю свою «квалификацию» направили на собственное обогащение — из-за чего коррупция на Украине достигла поистине баснословных масштабов.
Большинство же населения по разным причинам не воспринимает это государство своим. Оно вынужденно подчиняется навязанной сверху, совершенно для него чужеродной государственной идеологии и, хоть и открыто против нее не бунтует, но и должного почтения к украинской государственности не испытывает. Поэтому все государственные прожекты наталкиваются на то, что называется «пассивным сопротивлением» и в этом сопротивлении увязают. А всякий «средний украинец» на любом государственном посту не упускает прежде всего обделывать личные свои дела. Благодаря этим обстоятельствам, главной сегодня национальной идеологией для подавляющего большинства населения Украины может считаться разве что всеобщая и повальная «розбудова дэржавы» — понимаемая, правда, не в том смысле, который вкладывают в это словосочетание идеологи самостийничества (подразумевающие под «розбудовою» нечто вроде аналога русского слова «обустройство»), а так как это воспринимается большинством населения Украины — с юмористическим оттенком (то есть «розбудова» — как процесс, обратный процессу «побудовы», иными словами — «развал», «растаскивание», «разворовывание»). Кстати, в этом разночтении — лишнее свидетельство той пропасти непонимания, которая пролегла между массой населения Украины и кучкой идеологов, претендующих быть поводырями этого населения. И — доказательство того, что весь набор терминов, символов, лозунгов и прочей атрибутики, предназначенной для сопровождения новейших преобразований на Украине, изготавливается если и не всегда за ее пределами, то, во всяком случае, людьми либо бесконечно далекими от реального положения дел на Украине, либо не желающими принимать его во внимание. [2]
Основная причина нынешних наших несчастий заключается в том, что существование украинского государства — лишено внутреннего смысла. Если для США или Германии, для Збигнева Бжезинского или папы римского — смысл существования независимого украинского государства — понятен, то для большинства граждан самой Украины — он отсутствует. Это обстоятельство побуждает граждан нового государства — от высших должностных лиц до простых людей — руководствоваться в своих поступках принципом: «После нас хоть потоп».
Внутренняя бессмысленность украинского государства делает по большому счету неважным, будет ли это государство когда-либо экономически процветающим или наоборот — как и для отдельного человека, утратившего смысл своего существования, совершенно все равно, беден он или богат.
17
Если говорить о нынешней России, то в России проблемы, связанные с проведением реформ — в принципе решаемы: нужно только, чтобы реформы проводили не люди с «чикагским воспитанием», а патриоты России, ставящие на первое место благо страны. [3]
Нынешняя Россия стала преемницей прежней великой русской державы и продолжательницей ее более чем тысячелетней истории. Память о былом величии этой державы и о тех деятелях, подвижниках и героях, благодаря которым было достигнуто это величие — способна и сегодня вдохновлять лучших людей страны на достойные дела и поступки. И потому в сегодняшней России, в принципе, возможны государственные деятели и военные, таможенники и милиционеры… — которые, выражаясь словами известного киногероя, «мзду не берут», оттого что им «за державу обидно»…
На Украине же, в настоящем ее виде, такое невозможно даже в принципе. В теперешнем украинском государстве подобному спасительному патриотизму обосноваться не на чем. И все попытки «реформирования» оборачиваются лишь дальнейшею «розбудовою» со всеми вытекающими последствиями.
Нельзя же в этом смысле серьезно рассчитывать на ту идеологию, которой снабдили нынешний режим самостийники. Самостийническая идеология и связанные с ней преобразования в духовной сфере украинского общества сыграли свою разрушительную роль. Играть же сколько-нибудь созидательную роль они не в состоянии. В самом деле, на идеологии предательства, предназначенной для развала России, собственную государственную жизнь не построишь. Самостийническая идеология пригодна лишь для решения частных проблем самих деятелей самостийничества: денежных, карьерных и прочих…
Однако — речь не о деятелях. Речь — об обманутом ими народе, который они сделали не только жертвой, но и соучастником величайшего преступления перед потомками. Главный вопрос состоит в том, на какие духовные ценности может опереться этот народ в поисках выхода из того тупика, в котором он оказался.
Единственное, на что народ наш может еще опереться — чтобы окончательно не потерять всякую точку духовной опоры и не скатиться к дикости — это выработанные на протяжении более чем тысячелетней русской истории наши традиционные духовные ценности. Это те духовные ориентиры, следуя которым наши предки смогли образовать великое государство, освоить громадные территории, сумели защитить от многочисленных внешних посягательств нашу землю и нашу веру, создали всемирного значения русскую культуру…
В нынешних гибельных обстоятельствах сохранение и возрождение этих ценностей является для нашего народа вопросом жизни и смерти. Поэтому очень важно прояснить для себя и определиться, какие все-таки ценности следует нам считать своими. Тем более, что те духовные опоры, которые до сих пор поддерживали наш народ и выручали его в сложнейших ситуациях, новоиспеченным украинским государством объявлены иностранными…
2
Трудно удержаться, чтобы в ряду подобного рода курьезов не вспомнить еще одно символическое слово — «злука», — которым украинствующие окрестили в свое время знаменательное для них событие — произошедший в 1919 году акт формального слияния ЗУНР и УНР, и которое они произносят с величайшим пафосом, а все остальное население Украины — хитро посмеиваясь.
3
На деле, правда, вышло по-другому: «чикагские воспитанники», по разным причинам, ударились в «патриотизм».