Страница 20 из 64
Как и везде, тут китайцы гордятся дешевизной своих услуг: 4,95 доллара стоит обед, проведенный методом шведского стола. В выходные полно народу, который посемейно отдыхает, наслаждаясь не столько самой едой, сколько радостью от экономии денег. Там на эту пятерку люди объедаются: пирожки с капустой, суп с пельменями, курица, креветки, мясо, дыни, апельсины и прочее. Что интересно, по причине дороговизны (12 долларов) никто не берет порционную "утку имперскую"; а она на самом деле настолько обильна, что и втроем не съесть. И эту утку китайцы намеренно не афишируют…
К недостаткам китайского заведения надо отнести отсутствие рыбы и, как выше указывалось, выпивки. Рыба, причем живая, имеется, но она плавает в здоровенном аквариуме и в отличие от омаров, которые в таких же емкостях проживают в московских (русских) универсамах, в пищу почему-то не употребляется.
Проблема наглядной агитации тут решена путем бесплатного полого печенья (его приносят на блюдечке со счетом за обед), содержащего в этой полости бумажные полоски с цитатами.
Market Street I
1) Еда (до закрытия). Обычная, как во всяком баре.
2) Питье (стандартный набор).
3) По выходным — концерты местных музыкантов живьем, за что берут 2 доллара дополнительно.
4) Живая музыка сопровождается танцами.
5) Танцы привлекают девиц.
6) Наверху имеются номера за очень скромную плату (166 долларов в месяц).
К недостаткам заведения надо отнести то, что номера тут заселены всегда, и разгоряченным танцорам негде пристроиться, и они и дальше продолжают утратившие всякий смысл танцы. А заняты номера главным образом постоянно проживающими пенсионерами, которым танцы мешают отходить ко сну.
Наглядная агитация представлена здоровенным телевизором.
Строго говоря, больше заведений общепита в Москве нет. И на этом рейд можно было бы и закончить. Однако я как проверяющий счел, что в отчет необходимо внести и ресторан Fox and hound ("Лиса и гончая"). Он хотя и находится официально в близлежащем поселке Ковингтон, но почтовый адрес имеет московский и от мэрии Москвы до него идти пешком 20 минут.
Дело ведут вдова Энн Мэй Форкони и ее сыновья — Джо и Чезаре. Они потчуют посетителей спагетти, вареными овощами, разной рыбой и мясом — часто с пармезанским сыром, по ценам от 8 до 12 долларов. Насколько, до какой степени эта еда итальянская, притом что никто из хозяев и поваров никогда не был в Италии, откуда когда-то приплыли их предки? И здесь не подают граппу, так что мне пришлось принести из магазина собственную бутылку, отдать ее на хранение бармену и отпивать из нее потихоньку…
Дела вроде идут… Содержать заведение не так уж и обременительно: официант получает 3 доллара в час, бармен — 5, а повар и вовсе берет только процент от прибыли.
Чтоб показать мне размах и успешность бизнеса, Джо хвастается сильно пьющими клиентами.
— А много — это сколько?
— Ну, четыре-пять порций.
— А велика ли порция?
— Более трех унций!
То бишь 40 граммов. Помножим на 5 — будет стакан. Непонятно, как в таких условиях люди ведут ресторанный бизнес…
Глава 11. Москва под порнозвездами
Главное развлечение московских эротоманов — периодически повторяющиеся гастроли порнозвезды Стефани Эванс из Флориды. Гвоздь ее программы такой: она пускает организмом струю воды на 30 футов (почти 10 метров), набрав ее предварительно не скажу куда. Вот одно из доказательств народной любви к умелице: за неделю гастролей Эванс собирает 20 тысяч долларов. В промежутках между гастролями, которые обычно проходят в единственном злачном месте Подмосковья — джентльменском клубе Grandview, — московские ценители женской красоты и ловкости довольствуются местными девицами, уж какие есть. Впрочем, из них некоторые очень хороши.
Клуб увешан фотоизображениями девицы Эванс, сделанными в тот самый волнующий момент, когда струя начинает свой сверкающий полет. Сама Эванс никакая не красавица, но с лица ж воду не пить. И потом, любую красавицу она легко переплюнет…
На эту Эванс, говорят, всегда столпотворение, притом что клуб и в будние-то вечера полон! Я когда, бывало, проезжал мимо по пути из Москвы в Нью-Йорк — ну, знаете, это на юг по 435-му шоссе, уже после развилки с 307-й дорогой, где заправка, и после еще мили две надо проехать, и будет там по левую сторону серый двухэтажный дом, — так замечал, на паркинге редко есть свободное местечко. Вообще-то там левого поворота нет, сплошная двойная желтая, но все заезжают.
Grandview иногда называют русским клубом. Не из-за клиентов, а из-за хозяина: Семен (можно просто Сэм) Хробучак — наш земляк. Впрочем, никаких корней, кроме характерного русского широкого лица с носом картошкой, у него не осталось. По-русски, как это обычно бывает со вторым поколением, ни слова. На чужбине русские люди часто утрачивают самобытность, вот как, например, Сэм: он не пьет водку, не ругается матом, никогда не состоял в партии, не сдавал стеклотару, не мучился над проклятыми вопросами, не знал ностальгии, не желал ни спасать, ни обустраивать мир, не искал правды и не занимал трешку до получки. Вместо всего этого он тихо, мирно и честно трудился и трудится в сфере обслуживания, управляя голыми девушками. В отношениях с девушками у него не бывает никаких проблем, поскольку в заведении неотлучно присутствует его жена Тина.
— Сэм! Как вы обычно готовитесь к гастролям? Охрану берете дополнительную, металлоискателей пару небось думаете поставить, а? У каждого ж дома арсенал.
— Да ну, такого у нас отродясь не бывало, приличное ж заведение! Там дядечка на входе собирает с посетителей по десять долларов, вот и все предосторожности, — обижается Тина. Сэм, как почти всегда, молчит и послушно кивает.
— Привет, а вот у вас написано на плакате — девушек лапать нельзя, а вдруг кто станет?
— Да не станет!
— Ну а если?
— Ну, мы его попросим перестать!
— А если он все равно?
— Ну, мы тогда его попросим выйти.
— А если он не выйдет?
— Да как же он может не выйти, если его вежливо попросить?!
Девушек тут трудится десять. Есть просто чудесные, а есть — так…
По общему мнению как посетителей, так и хозяев, наипервейшая красавица тут — Хезер. Она — это как бы такая Барби-брюнетка в натуральную величину. Ну все как у Барби! Вплоть до улыбочки. Хезер замужем, у мужа свой строительный бизнес. Она, правда, зарабатывает больше, и потому с дочкой по вечерам сидит муж, а не кто-нибудь. (По экспертным оценкам, за вечер можно наличными снять до 1500. Делиться ни с кем не надо, даже с хозяевами. Их прибыль — только от входной платы.) Вообще же Хезер студентка: она учится в университете на бухгалтера.
— Хезер! Скажи-ка, а муж, кстати, требует, чтоб ты ему дома устраивала стриптиз?
— Да бывает… Но тут так навертишься, да еще туфли на каблуках, ноги просто отваливаются, ну и говоришь ему, чтоб отстал…
Далее приблизительно следует Дженни, она уже такая повзрослевшая Барби, которая раздалась, налилась соками и повидала кое-чего в жизни, она в теле, но легкость еще присутствует. Взгляд у нее даже не пытается изображать невинность, как, допустим, у Хезер, — бесполезно…
После идет Деджа, главное в ней — что она блондинка, не толстая и не тонкая, не вамп, но и не гимназистка… Просто симпатичная девушка средней американской наружности, что в ней, видимо, и ценно, — типичный образ. Кстати, сестра ее работает в русской Москве, принимает экзамены у желающих учиться в Штатах. Никаких фамилий, все-таки дело деликатное.
Завершает хит-парад Виктория, черненькая такая. Не в смысле брюнетка, а вообще, полностью. Очень, надо сказать, гибкая, что вытворяет! Дружок у нее, кстати, русский. Самый настоящий, лет десять как приехал.
— А чем, интересно, занимается?
Она делает большие глаза и испуганно кивает на диктофон. Ну, выключаю.
— Нет, нет, ты что! У него семья знаешь какая строгая! Узнают — такое будет! А у нас с ним серьезно.