Страница 34 из 39
— Законы могут меняться, — свирепо сказал Фадж.
— Разумеется, могут, — подтвердил Дамблдор, склоняя голову. — И вы, безусловно, проводите много изменений, Корнелиус. Но почему, за те несколько недель, что меня попросили покинуть Уизенгамот, вошло в обычную практику устраивать полное судебное разбирательство, имея дело с простым вопросом применения магии несовершеннолетним!
Некоторые волшебники неловко заерзали на своих местах. Краснокоричневая гамма Фаджа приобрела еще чуть более темный оттенок. Однако жабообразная дама справа от него, с совершенно ничего не выражающим лицом пристально смотрела на Дамблдора.
— Насколько мне известно, — продолжил Дамблдор, — не существует никакого закона, согласно которому функция этого суда заключается в том, чтобы покарать Гарри за каждое проявление магии, когдалибо им осуществленное. Он был обвинен в определенном проступке и представил оправдания. Теперь мы с ним оба ждем вашего вердикта.
Дамблдор вновь соединил кончики пальцев и замолчал. Фадж, заметно разгневанный, уставился на него. Гарри искоса глянул на Дамблдора, ожидая поддержки; он был далеко не уверен в том, что Дамблдор прав, разговаривая с Уизенгамотом подобным образом, ведь сейчас все зависит именно от решения суда. Однако Дамблдор, казалось, опять не обратил никакого внимания на попытки Гарри встретиться с ним взглядом. Он продолжал смотреть на скамьи, где весь Уизенгамот был поглощен срочными, шелестящими переговорами.
Гарри опустил голову. Сердце у него как будто увеличилось до невероятных размеров и громко колотилось под ребрами. Он ожидал, что слушание продлится дольше. Он сомневался, что произвел хорошее впечатление. По сути, он почти ничего не сказал. Он должен объяснить подробнее про дементоров, про то, как упал, про то, как его и Дадли чуть не поцеловали…
Дважды он смотрел на Фаджа и открывал рот, чтобы начать говорить, но выросшее сердце пережало все воздушные каналы, и оба раза он лишь глубоко вздыхал и снова опускал голову.
Шепот смолк. Гарри хотел посмотреть на судей, но решил, что это ему не под силу, намного проще — продолжать изучать собственные шнурки.
— Кто за то, чтобы снять все обвинения с подозреваемого? — пророкотал голос мадам Боунс.
Голова Гарри вскинулась вверх. В воздух поднялись руки, много рук… больше половины! Оон попробовал сосчитать их, с учащенным дыханием, но не успел закончить, как мадам Боунс объявила:
— И кто за то, чтобы признать виновным?
Фадж поднял руку; то же самое сделали еще с полдюжины других, включая ведьму, сидящую справа от него, пышноусого волшебника и кудрявую ведьму во втором ряду.
Фадж обвел всех взглядом с таким видом, словно у него в горле застряла огромная кость, затем опустил руку. Пару раз глубоко вдохнул и, еле сдерживая ярость, выдавил:
— Чудесно, чудесно… все обвинения сняты.
— Превосходно, — оживленно отреагировал Дамблдор, упруго поднялся на ноги, извлек палочку, и оба ситцевых кресла исчезли. — Ну, мне пора идти. Удачного дня всем вам.
И так и не взглянув на Гарри, удалился из подземелья.
Глава 9. Мучения миссис Уизли
Внезапный уход Дамблдора совершенно ошеломил Гарри. Одолеваемый смесью шока и облегчения, он остался сидеть там же, на обвитом цепями кресле. Все члены Уизенгамота встали и, беседуя, собирали свои бумаги, намереваясь уходить. Гарри тоже встал. Казалось, что никто не обращает на него ни малейшего внимания, кроме жабоподобной ведьмы с правой стороны от Фаджа, которая теперь, за неимением Дамблдора, пристально разглядывала Гарри. Не обращая внимания на нее, Гарри попробовал поймать взгляд Фаджа, чтобы спросить разрешения уйти, но Фадж совершенно определенно Гарри не замечал. Мадам Боунс была занята своим портфелем, поэтому Гарри сделал пару пробных шагов к выходу и, поскольку никто его обратно не позвал, ускорил шаг.
На последних шагах перейдя на бег, он рванул дверь и едва не столкнулся с мистером Уизли, стоявшим прямо за дверью с выражением тревоги на бледном лице.
— Дамблдор не сказал…
— Оправдали, — шепнул Гарри, закрывая за собой дверь, — все обвинения сняли!
Просияв, мистер Уизли обнял его за плечи:
— Гарри, это замечательно! Ну да, конечно, они не могли признать тебя виновным, у них оснований не было, но все равно, что скрывать, я…
Тут мистер Уизли замолчал, потому что дверь зала суда опять открылась. Члены Уизенгамота стали по одному выходить.
— Мерлинова борода! — шепотом удивился мистер Уизли, потянув Гарри в сторону, чтобы дать им всем пройти. — Тебя судили в полном составе?
— Похоже на то, — тихо ответил Гарри.
Один или два волшебника, проходя мимо, кивнули Гарри, некоторые, включая мадам Боунс, сказали мистеру Уизли: «Доброе утро, Артур», но большинство старательно прятали глаза. Корнелиус Фадж и похожая на жабу ведьма вышли из подземелья в числе последних. Фадж делал вид, будто мистер Уизли и Гарри составляют элемент интерьера, но ведьма, мимоходом, опять, словно оценивающе, взглянула на Гарри.
Последним вышел Перси. Так же, как и Фадж, он совершенно проигнорировал своего отца и Гарри: с прямой спиной и задранным носом Перси прошел мимо, неся в руках большой пергаментный свиток и связку запасных перьев. У мистера Уизли чуть напряглась нижняя челюсть, но кроме этого он ничем не показал, что видит своего третьего сына.
Когда на лестнице, ведущей на Девятый уровень, смолкли шаги Перси, мистер Уизли повел Гарри к выходу:
— Сейчас первым делом отвезу тебя назад, чтобы ты мог всем рассказать хорошие новости, — заговорил он. — А потом мне нужно будет в тот туалет в БетналГрине. Пойдем…
— Так что вам там нужно сделать с туалетом? — улыбнулся Гарри.
Внезапно ему все представилось гораздо смешнее, чем обычно. До него стало доходить: он оправдан, он возвращается в Хогвартс.
— Ох, да простой противопорчи будет достаточно, — начал объяснять мистер Уизли, поднимаясь по лестнице. — Не для того, чтобы починить, а скорее, чтобы не ломали больше. Гарри, травля магглов комуто из магов может показаться забавной, но на самом деле все обстоит гораздо серьезнее и противнее, и для меня…
Мистер Уизли замолчал на полуслове. Они как раз свернули в коридор на Девятом уровне, когда увидели Корнелиуса Фаджа, который стоял всего в нескольких шагах от них и негромко беседовал с высоким мужчиной с гладкими светлыми волосами и тонким бледным лицом.
Собеседник Фаджа обернулся на звук их шагов. Он тоже оборвал разговор, его холодные серые глаза сузились и остановились на лице Гарри.
— Так, так, так… Патрон[82] Поттер, — хладнокровно произнес Люциус Малфой.
Гарри оторопел, словно на ходу наткнулся на стену. Последний раз он видел эти холодные серые глаза сквозь прорези в капюшоне Искушённого Смертью, последний раз слышал этот насмешливый голос на мрачном кладбище, где его пытал Лорд Волдеморт. Гарри просто поверить не мог, что Люциус Малфой смеет смотреть ему в лицо; не мог поверить, что видит его здесь, в Министерстве Магии, и Корнелиус Фадж беседует с ним, хотя Гарри сам, несколько недель назад, сказал Фаджу, что Малфой — Искушённый Смертью.
— Министр сейчас рассказывал мне о том, как тебе посчастливилось выкрутиться, Поттер, — подчеркнуто медленно заговорил Малфой. — Воистину удивительно, как ты умудряешься выскальзывать из самых узких щелей… просто как змея.
Мистер Уизли предупреждающе сжал Гарри плечо.
— Ага, — кивнул Гарри, — ага, выкручиваться я хорошо умею.
Люциус Малфой поднял глаза к лицу мистера Уизли.
— Вот и Артур Уизли! Что ты тут делаешь, Артур?
— Я здесь работаю, — огрызнулся мистер Уизли.
— Но ведь не здесь, верно? — Люциус Малфой поднял бровь и вскользь бросил взгляд на дверь за плечом мистера Уизли. — Я полагал, что ты гдето на втором этаже… кажется, кражи маггловского барахлишка и их заколдовывание — это по твоей части?
82
0 Патрон — «patronus» (лат.) «покровитель» — термин римского права. Знатные и богатые граждане Рима могли покровительствовать бедным или незнатным римлянам. Покровителей называли патронами, тех, кому они покровительствовали — клиентами. Этимология заклинания вызова Патронуса та же.