Страница 1 из 29
Глава 1 Дементация Дудли
Самый жаркий день лета медленно струился над сонной тишиной больших квадратных домов по Бирючиновой Аллее. Блестящие обычно автомобили покрывались пылью на подъездных дорожках и лужайках, некогда зеленых, а сейчас выжженных и пожелтевших — нецелесообразное использование поливочных шлангов запретили из-за засухи. Лишившись возможности помыть машину или скосить лужайку, жители Бирючиновой аллеи попрятались в прохладную тень домов с распахнутыми, в надежде поймать несуществующий ветерок, окнами. Единственный человек, оставшийся в этот час на улице лежал на пожухшей клумбе позади дома № 4.
Это был тощий, черноволосый мальчик в очках, имевший стеснительный и немного болезненный вид человека, которому пришлось быстро повзрослеть, в рваных грязных джинсах, мешковатой футболке и кроссовках с потрескавшимися от долгого ношения подошвами. Вид Гарри Поттера никогда не вызывал сочувствия соседей, которые свято верили в то, что любая неряшливость должна строго караться законом. Но, поскольку Гарри укрылся за раскидистым кустом гортензии, этим вечером он не мог оскорбить взгляд случайного прохожего. Фактически, единственный вариант быть замеченным состоял в том, что дядя Вернон или тетя Петуния высунуться из гостиной, под окном которой и располагалась вышеозначенная клумба.
Гарри мог только поздравить себя с тем, что нашел такое, пусть и неудобное, но убежище, где никто не орет, не скрежещет зубами, не задает каверзных вопросов, и где, в конце-концов можно спокойно подслушать новости.
Вдруг раздался голос дяди Вернона.
— Я рад, что мальчишка, наконец, успокоился. Кстати, где он?
— Не знаю, — беззаботно откликнулась тетя Петуния. — Но точно не в доме.
Дядя Вернон даже прихрюкнул.
— Нет, ты только вообрази… он смотрит новости, — прогудел он. — Хотел бы я знать для чего ему это нужно. Как будто нормальному мальчику интересно то, о чем говорят в новостях. Вот Дудли, например, понятия не имеет, что происходит в мире, сомневаюсь, что он знает как зовут премьер-министра! В любом случае, не думает же он, что о них станут говорить в наших новостях …
— Вернон, шшш, — прикрикнула на него тетя Петуния. — Окно открыто!
— О, да, извини, дорогая…
Дурслеи замолчали. Слышалось только позвякивание ложки о дно тарелки. Мимо Гарри медленно прошла, хмурясь и что-то бормоча себе под нос, миссис Фигг, полоумная любительница кошек с Глицинового переулка. Гарри перевел дыхание, в своем убежище он был совершенно не заметен. Последнее время миссис Фигг, встречая его на улице, пыталась зазвать к себе на чашечку чая. Наконец, она завернула за угол и скрылась из вида.
Как будто вслед ей из окна полетел голос дяди Вернона.
— А что наш Дуди, вновь приглашен к чаю?
— К Полкиссам, — с нежностью ответила тетя Петуния. — У него так много приятелей, он у нас такой популярный…
Гарри чуть не фыркнул. Дурслеи отличались патологической недальновидностью относительно их сына Дудли. Они с радостью принимали за чистую монету его неумелую ложь о ежевечерних чаепитиях с дружками. Гарри знал совершенно точно, что Дудли нигде не появлялся к чаю; он и его банда каждый вечер бесчинствовали в парке, курили по углам и бросались камнями в окна проезжающих машин. Гарри видел их сотни раз по вечерам, обходя окрестности городка, потому что большую часть каникул потратил на поиски в чужих мусорных бачках старых газет.
Послышалась мелодия, возвещающая начало семичасовых новостей, и живот Гарри скрутило от ожидания. Возможно сегодня — после целого месяца- что-то случиться.
«Рекордное количество отдыхающих оказались в затруднительном положении в аэропортах Испании, где уже вторую неделю идет забастовка носильщиков».
— Они бы обрадовались, если б им предоставили пожизненную сиесту, — прорычал дядя Вернон, когда диктор закончил читать эту новость.
Снаружи, лежа на клумбе, Гарри почувствовал, как спазм отпускает его живот. Если бы что-нибудь случилось, это, несомненно, стало бы самым первым пунктом в новостях, смерть и разрушения всегда важнее, чем затруднительное положение отдыхающих.
Он облегченно вздохнул и посмотрел в ярко-синее небо. Каждый день этого лета был похож на предыдущий как две капли воды: напряжение, ожидание, временное облегчение и затем, снова нарастающее беспокойство… Более того, Гарри настойчиво мучил вопрос, почему же до сих пор ничего не произошло.
На всякий случай он продолжал слушать новости вполуха, надеясь уловить намек, скрытый от магглов — необъяснимое исчезновение, или некий странный несчастный случай. Но забастовка носильщиков сменилась сообщением относительно засухи на юго-востоке («надеюсь, что наш сосед слышит это!» — заворчал дядя Вернон, — «с этими его разбрызгивателями в три часа ночи…!»), затем о вертолете, потерпевшем крушение недалеко от Суррея, и известной актрисе, ушедшей от известного мужа («как будто нас интересуют их пакостные делишки», — фыркнула тетя Петуния, не упускавшая случая прочитать об этих самых делишках во всех журналах, попадавшихся в ее цепкие руки).
«И, наконец, волнистый попугайчик Затычка нашел свой способ остудиться этим летом. Затычка, который живет в Пятиперье в Барнсли, учится кататься на водных лыжах! Наш корреспондент Мэри Доркинс расскажет нам об этом удивительном факте».
Если они дошли до спортсменов-попугайчиков, то дальше точно не будет ничего серьезного. Гарри перекатился на живот и приподнялся на локтях, готовясь незамеченным проползти под окном гостиной. Он уже продвинулся на пару футов, как вдруг сонную тишину разорвал треск, похожий на оружейный выстрел; полосатый кот опрометью бросился из-под припаркованной машины за угол дома; послышались проклятья и звон разбитого фарфора, донесшиеся из окон гостиной комнаты Дурслеев. Словно ожидая этого сигнала, Гарри вскочил на ноги и потянулся за палочкой, прикрепленной за поясом джинсов подобно мечу без ножен, но прежде, чем он успел окончательно выпрямиться, его макушка ударилась об открытую оконную раму. Получившийся в результате треск заставил тетю Петунию заверещать еще громче.
Голова Гарри взорвалась разноцветными искорками боли. Из глаз брызнули слезы, но он все же попытался сосредоточиться на источнике, произведшем такой шум, когда две большие мясистые руки высунулись из окна и схватили его за горло.
— Немедленно спрячь это, — зашипел дядя Вернон. — Сейчас же! Пока никто не увидел!
— Отцепитесь от меня! — закричал Гарри, пытаясь левой рукой высвободиться из колбасо-подобных пальцев дяди Вернона, тогда как правой он все еще сжимал поднятую вверх волшебную палочку. И вдруг, когда его макушку пронзила особенно сильная волна боли, дядя Вернон разжал пальцы, будто схлопотал мощный удар током.
Задыхающийся Гарри свалился под куст гортензии, но тут же вскочил, засунув палочку за пояс джинсов и приняв как можно более невинный вид. Он огляделся. Никакого признака того, что могло бы произвести такой громкий шум, только любопытные лица соседей маячили за занавесками.
— Прекрасный вечер! — крикнул дядя Вернон даме из дома № 7. — Вы ведь слышали этот ужасный машинный выхлоп, он ужасно перепугал нас с Петунией.
Он продолжал усмехаться с безумным видом, пока все любопытствующие не исчезли из окон. Постепенно улыбка дяди Вернона превратилась в гримасу гнева, и он поманил Гарри к себе.
Гарри подошел ровно настолько, чтобы оставаться в недосягаемости дядиных рук.
— Какого черта, это значит, мальчик? — дрожащим от ярости голосом поинтересовался дядя Вернон.
— Что вы подразумеваете под этим? — спросил Гарри, оглядываясь через плечо налево и направо, все еще надеясь увидеть то, что послужило причиной этого грохота.
— Шум был такой, как будто ты пальнул из стартового пистолета.
— Это был не я, — твердо ответил Гарри.
Тощее лошадиное лицо тети Петунии появилось в оконном проеме рядом с широким багровым лицом дяди Вернона. Она выглядела смертельно бледной.