Невозможный маг

Тропы не было, но юноша спокойно шагал по перелескам, лишь иногда посматривая на солнце, чтобы свериться, правильно ли он идет. Их башня находилась на западной оконечности Янтарного Острова, несколько лет назад разгромленного ордами Верховного Паладайна. Родившийся и выросший на далеком отсюда Сапфировом Острове, молодой маг широко раскрытыми глазами смотрел вокруг и искал сходства и различия со своей родиной. И того, и другого было в избытке. И речь шла не только о природе. Например, большую часть Сапфирового Острова покрывали леса — дремучие боры, где до сих пор обитали дриады и прочая нежить; пронизанные светом березовые и рябиновые рощи, где в траве шуршали крошки-лесавки; звенящие сосновые леса, где воздух пьянил при первом же вздохе; перелески, делянки и прочее. На Сапфировом Острове находилось много названий для лесов — Зелень, Рослень, Прямень, Ставень, Древень, Пуща… Большая часть замков стояла в лесу на полянах, а почти половина всех дорог пролегала по воде, чтобы зря не ломать ноги коням, пробираясь через буреломы. Благо нешироких лесных речек там тоже хватало в избытке.

Янтарный же Остров наполовину состоял из полей, собранных в складки многочисленных оврагов, поросших кустарником балок и холмов. Лес юноша увидел только дважды — одна роща полукругом охватывала саму башню Ордена, и еще один зеленый массив он заметил на горизонте вечером второго дня пути. Зато тут было полным-полно одиноко стоящих дубов, вязов и сосен, у подножия которых, как правило, били родники или стояли указатели — куда идти. Все эльфы Архипелага говорили на одном языке, но вот письменность очень часто отличалась не столько наличием «лишних» букв, сколько шрифтом, так что юноша здорово оплошал, когда вместо «зеленой балки» неожиданно вышел к «зловонному болоту».

Здесь его и подстерегала первая встреча.

До сих пор путь молодого мага пролегал не просто по равнинам, но по опустевшим равнинам. Несколько раз, следуя указателям, обещавшим «тенистый приют» или «сочную долину», он приходил к разрушенным замкам, где во рву гнили кости павших защитников, а пространство перед воротами было усеяно зелеными холмиками — орочьими могилами. Дважды он наткнулся на следы лагеря орды завоевателей — лишь наполовину заросшие травой пятна кострищ, вырубленный и выломанный кустарник, ямы отхожих мест, проплешины там, где стояли палатки, и на деревьях и в зарослях останки тех рабов-эльфов, кто нашел здесь свою смерть от ран и пыток. За три с небольшим дня пути по Янтарному Острову юноша не встретил ни одного разумного существа.

И очень удивился, когда в траву у его ног внезапно вонзилась самодельная стрела.

Он пробирался по узкой тропинке, на все лады костеря странности правописания на разных островах, и мечтал только об одном — поскорее выбраться на сухое место, где можно было передохнуть. Стрела заставила его не просто остановиться, но и сосредоточиться, мысленно озираясь вокруг. Так и есть! Трое засели почти поперек его пути, а еще двое обходят справа и слева.

— Я не причиню вам зла! — сказал он, останавливаясь. — Я — мирный путник. И я — эльф!

Он уже успел «рассмотреть», что засада состояла из светлых альфаров. Подавляющее большинство их были слугами истинных эльфов, и лишь на окраинах Островов они еще жили свободными общинами. Если молодой маг наткнулся на такую общину, у него могут быть проблемы, ибо одним из развлечений лордов была охота на вольных альфаров с целью превращения оных в слуг. После того как орки с боем отвоевали себе свободу, вопрос о наличии слуг (чего греха таить, рабов) встал на Архипелаге довольно остро.

— Я не причиню вам зла, — повторил он громче, стараясь угадать настроение альфаров. — Я иду своим путем. И слишком спешу, чтобы кому-то рассказывать о вашем местонахождении. Мы можем разойтись мирно…

— И мы разойдемся, — пообещал голос из кустов. Юноша легко определил источник звука. Он даже смог вычислить, что обладатель голоса еще очень молод, совсем мальчишка. — Но сначала ты отдашь нам то, что у тебя в котомке!

— Хлеб и сыр? — догадался юноша.

— Сыр? — воскликнул другой голос, погрубее. — Настоящий?

— Козий, — сказал юноша. — Правда, его осталось не так много…

— Ты отдашь нам сыр и все, что у тебя там есть! — гневно перебил его первый голос, от волнения чуть не сорвавшийся на визг. — И не вздумай спорить! Шесть лучников держат тебя на прицеле!

— Вас тут всего пятеро, — спокойно возразил молодой маг. — И луки есть лишь у троих. Но я отдам вам хлеб, сыр, лук, потом, вот эти коренья — я вчера набрал их в перелеске…

Он присел на корточки посреди тропы и стал выкладывать из мешка содержимое.

— Нет! — В голосе его невидимого собеседника послышались истерические нотки. — Ты просто оставь свой мешок на земле!

— Но я должен оставить себе хоть что-то! — Юноша не шевелился. — Здесь кроме еды мои личные вещи и…

— Мы оставим тебе жизнь! Этого достаточно! Оставляй нам свой мешок и проваливай, пока я не отдал приказ стрелять!

Настоящий маг превыше всего ценит свою жизнь, ибо все можно вернуть, и только жизнь теряешь один раз и навсегда. Кроме того, заклинания и волшебную силу не носят в мешках за плечами. Истинные знания всегда в голове, с которой расстаются опять-таки только вместе с жизнью. Так что хотя в мешке было несколько личных вещей, но он не хранил ничего лишнего. В крайнем случае в складках его балахона было припрятано достаточно вещей, незаменимых в походе.

Юноша тихо вздохнул и встал, оставив мешок на тропе.

— Так, хорошо, — продолжил тот же голос— А теперь выверни свои карманы!

— Что? — Он не поверил своим ушам.

— Что слышал! Давай выкладывай свои колдовские штучки. Думаешь, их у тебя нету?

— Ни за что не поверим, что ты, раздев Видящую, оставил ей все ее побрякушки! — со смехом добавил другой голос— Отдавай и их! Все равно ты не сможешь ими пользоваться!

Они сочли его таким же грабителем, только одиночкой и менее удачливым, раз он попал в их засаду! И они решили, что Видящих можно безнаказанно грабить на больших дорогах, как простых путников! В прежние времена такого не было.

— Почему вы решили, что сможете лучше ими распорядиться? — все-таки спросил он, доставая один из амулетов и держа его на ладони. — Разве среди вас есть женщины?

— Не твое дело! Во всяком случае, мы найдем им лучшее применение! И давай живее и без разговоров!

Доказательством того, что у грабителей кончается терпение, были две стрелы, вонзившиеся в траву у его ног. Одна пробила мешок, пригвоздив его к земле.

— Вот так-то лучше. — Кусты расступились, и предводитель грабителей дал себя увидеть.

Это был настоящий светлый альфар — невысокий, стройный, хорошо сложенный красивый парень ненамного старше самого волшебника. Заостренные уши, чуть больше размером, чем у эльфа, торчали из гривы спутанных белых волос. Наряд его состоял из старого, местами грязного, порванного и кое-как зачиненного мундира, узких штанов и сапожек, говоривший о том, что когда-то этот альфар служил какому-то эльфийскому лорду, но дезертировал с поля боя. Точно так же — в старую и заношенную, но обычную одежду — был наряжен и один из лучников, появившийся следом.

Юноша отступил на шаг. Он вдруг понял, что раз грабители позволили ему увидеть свои лица, значит, они не намерены оставлять его в живых. И ему очень расхотелось заканчивать разговор мирным путем.

— Если вам так хочется получить амулеты, — сказал он, — подойдите и возьмите!

И закричал — отчаянным долгим криком, каким обычно зовут на помощь, когда надежды на спасение нет. Так кричат, падая в пропасть или видя, как тянутся к тебе, последнему из оставшихся в живых, когти и зубы жутких тварей.

Не ожидавшие такой реакции грабители промедлили самую малость — ровно столько, сколько им было нужно, чтобы заметить появившихся в редколесье всадников. Их было всего шестеро, но и этого количества оказалось более чем достаточно для того, чтобы светлые альфары ринулись врассыпную.