Страница 9 из 11
– Нам?! Туда?! Ни за что!!! – Александра снова интенсивно замотала головой. – Ты рехнулась, что ли, совсем?! Мы приходим, а там… А там нас милиция уже поджидает!
– Ну и что? А я на дачу собственную приехала. Разве это запрещено законодательством? Нет. А ты приехала со мной, отдохнуть и в земле покопаться. Неплохое, к слову, занятие. Зря пренебрегаешь… – Ксюшины глаза моментально зажглись, как два огромных факела, а пергаментные щеки заалели, словно два маковых лепестка. – Мы просто туда пришли! Просто пришли к себе, а что там творится по соседству… Короче, нам надо с тобой узнать. Может, там уже все и закончилось. Давай, блинов поедим и поедем, ага?
– Блинов? – Александра растерянно глянула в сторону глиняной блинницы. – Я даже и не знаю, хочу ли я.
– Хочешь! Кто знает, когда потом еще покушать удастся.
Блинов они наелись до отвала. И со сметаной, и с вареньем, которое Ксюша ухитрялась производить даже из лепестков и незрелых пасленовых. Потом она очень долго собиралась, перебирая нехитрый свой скарб и, то и дело выбегая на балкон, сверяла свой выбор с погодой. Остановилась в конечном итоге на широкой ситцевой юбке в крупную клетку и такой же широкой распашонке.
– Зато не жарко! – опротестовала Ксюша тут же невысказанное Александрой сомнение по поводу ее наряда. – Знаю, что полнит, знаю! Но если обтянусь, станет только хуже, и жарче к тому же.
Да, Ксюшину расплывшуюся стать ничем уже нельзя было ни исправить, ни испортить. Она ухитрялась одинаково безлико и громоздко выглядеть во всем, что надевала на себя. В конце концов она плюнула и перестала вовсе обращать на это внимание, упаковываясь в такой хлам, что оставалось только диву даваться, откуда она вообще все это берет. Сегодняшний ее клетчатый наряд очень сильно смахивал на старинную кухонную скатерть, которой Ксюша застилала свой старенький стол. Теперь стол был новый, скатерть осталась не у дел, может, она ее и вправду того: на юбку с распашонкой пустила. С нее ведь станется, она еще та рукодельница…
Переполненный автобус с облегчением выплюнул наружу раздраженных жарой и теснотой дачников и укатил, оставив после себя удушливый клуб сизого дыма.
– Ну и жарища! – Ксюша достала из необъятных размеров сумки платок и вытерла лицо. – Представляю, как он там теперь воняет!
– Кто?! – Александра испуганно дернулась и тут же глянула себе за спину, так и казалось, что в затылок ей кто-то дышит.
– Ромка твой, кто же еще! – фыркнула та и тут же заторопилась. – Надо торопиться, а то, не дай бог, воронье слетится, тогда уж точно не успеть!
Кого конкретно Ксюша называла вороньем, было не ясно. Поднимая пыль растоптанными сандалиями, она погнала вперед. Александра за ней еле-еле успевала.
Если честно, с величайшим удовольствием Саша сейчас бы забралась в свою кровать, укрылась бы с головой толстенной бабушкиной периной и предалась бы своему горю, которое и осознать-то как следует еще не успела.
Не успела, не успела! Это точно! Страх душил вместе со слезами, но разве же это осознание! Жуткая боль еще впереди, она еще настигнет ее осенними вечерами, сизыми от мелкой сетки холодного липкого дождя. А сейчас…
Сейчас было много страха, очень много. Он и гнал ее следом за Ксюшей, чья юбка сейчас раздувалась клетчатым парусом.
– Уф! Кажется, пришли! – Ксюша резко затормозила, подняв пыльное облако подошвами своих разношенных сандалий. – Выгляни, никого?
Они остановились за три дачи от той, которая им была нужна. Возле чьей-то чужой кованой калитки, слепленной из странных кладбищенских розочек. Русский мужик, он же догадливый, он откуда хочешь что угодно сопрет…
– Ну! – Ксюшин полный локоток больно врезался ей под ребра. – Чего видно?!
– А ничего! – поморщилась Александра и выступила чуть вперед, чтобы рассмотреть территорию перед восемьсот двадцать четвертой дачей.
Территория была, как на ладони, и на ней не прослеживалось никакого присутствия или движения. Ни единой души. Ни автомашин с проблесковыми маячками, а ведь, по идее, должны были быть. А не было!
– Как это там никого нет?
– А так! Глянь сама.
Ксюша потеснила ее задом к кованой калитке и далеко вперед, как гусыня, вытянула шею.
– Слышь, Сань, а ты ничего не перепутала? Может, там и нет никого?
– Я и сама вижу, что нет.
– Да я не об этом! Я о том, что, может, там не было никакого трупа, а? – Голос Ксюши завибрировал отчетливой надеждой. – Может, тебе привиделось?
– Ты что, рехнулась, да?! – попыталась обидеться Александра, а у самой сердце тут же защемило.
Уж лучше прослыть истеричкой, психопаткой или выдумщицей! Ее любой исход дела устроил бы, лишь бы Ромка оказался живым. Но…
Но он никак не мог оказаться живым. С ее зрением и нервной системой еще сегодня утром все было в полном порядке, и они вместе не могли ее подвести, представив на обозрение нож, торчащий из спины любимого.
– Идем, что ли? – не очень уверенно предложила она Ксюше.
У той что-то пылу поубавилось, и она стояла теперь в нерешительности, покусывая сорванную возле забора травинку.
– Идем, раз пришли, – промямлила Ксюша, ссутулила полную спину и тяжелыми нетвердыми шагами двинулась к покосившейся калитке с прибитым на нее номером восемьсот двадцать четыре.
Они не сразу проникли на чужую территорию. Так, кажется, это обзывается в криминальных хрониках. Минут пять еще топтались возле забора и шипели друг на друга, оспаривая очередность.
– Ладно, черт с тобой! – взорвалась Ксюша, устав наблюдать за тем, как Александра пятится по высокой траве к соседнему забору. – Пойду первой, но ты не вздумай отставать! Я ведь только с виду такая смелая, а на самом деле тоже боюсь. Все, идем!
Она приподняла калитку, откинув ее ровно настолько, чтобы беспрепятственно протиснуть в образовавшийся проем свои крутые бока. Ухватила Александру за шлевку джинсов и силой потащила за собой.
Возле двери Ксюша неожиданно остановилась и, низко опустив голову, уставилась на порог.
– Ну! Что? Видишь?! – еле слышно продребезжала Александра ей в самое ухо. – Видишь кровь? А следы?
– Если честно, я ничего не вижу, Сань. Ты… Ты уверена, что все это видела на самом деле?! Ну, бурые пятна там и следы, а?!
– Уверена! Я же не дура совсем!
– А-а-а, ну ладно, тогда взгляни. – Ксюша посторонилась, встав полубоком ко входу. – Взгляни, взгляни, дорогая!
Сарказма в голосе было предостаточно, чтобы не проникнуться. Александра подошла чуть ближе, опустила взгляд на порог и… ничего там не увидела. Ну, то есть совсем ничего. Гладкий деревянный порог, истертый временем и отполированный чужими ногами сиял девственной чистотой, без всяких там намеков на грязно-бурые потеки, впечатавшие в себя чьи-то следы.
– Идем дальше! – на подъеме произнесла Ксюша и покосилась на подругу со странным значением.
Она толкнула дверь богатырским плечом. Та с легкостью отлетела к противоположной стене. Одним скачком Ксюша преодолела крохотное пространство, заваленное садовым инвентарем. Вошла в комнату и громко окликнула Александру.
– Иди сюда, подруга!
– Зачем? – пискнула та, не поднимая глаз от порога и ничего совершенно не понимая уже.
– Иди, иди сюда, солнце мое! Иди и покажи, где он – твой труп – находится!
Уже по тому, как она это сказала, было понятно, что никакого Ромкиного трупа на старом диване нет и в помине. Мало того, нет никаких намеков, указывающих на то, что он там когда-то имелся.
– Ты идешь, или мне тебя силой сюда тащить?! – прикрикнула из недр чужой лачуги Ксюша.
Александра вошла. Вошла и без лишних осложнений огляделась, потому что солнце беспрепятственно проникало сквозь пыльные стекла – хвала небесам, хоть они оставались прежними.
Фанерный щит стоял на полу рядом со столом. Вешалка с кучей заплесневелой ненужной одежды, которую все вечно тащат из дома на дачу, а с дачи на помойку, тоже была на месте. Кучи старых газет по углам. Диван. Куски старой пакли все также свисали из щелей. Даже муха в паутине по-прежнему покачивалась между потолком и столом, не свиристела теперь уже, нет, но все еще была на прежнем месте.