Страница 29 из 37
В общем, главные враги человечества, как обычно, менеджмент и инфраструктура.
Кирилл Еськов: Тут я, пожалуй, соглашусь с мнением Переслегина: главная грядущая опасность — это крупные техногенные катастрофы, связанные с «человеческим фактором»: техника всё время «умнеет», а человек — «глупеет» (ан масс). А главной причиной этого поглупения является прогрессирующее ухудшение качества школьного образования — в глобальном масштабе. Помнится, меня весьма неприятно укололо то обстоятельство, что советские школьники «золотой» для нашего образования поры 70-80-х годов оказались категорически неспособны решать стандартные для дореволюционной гимназии контрольные по алгебре. С этим справлялись только ученики физмат-школ (которых в стране на порядок меньше, чем когда-то было гимназий), а все прочие — нет. То есть речь идет уже не об относительном, а об абсолютном регрессе, причем в преподавании математики, чем советская школа вполне, вроде бы, заслуженно гордилась; это при том, что спрашивать с учеников тех физмат-школ гимназический курс по языкам, логике-риторике, истории, etc — вообще сплошное расстройство… Надо ли говорить, что с той поры ситуация в российских школах ухудшилась многократно, а уж на просвещенном Западе по этой части творится вообще полный караул. И что на самом-то деле человечество последние лет двадцать лишь бездарно и бездумно проедает тот образовательный капитал, что был аккумулирован в эпоху «славных шестидесятых»… Ладно, давайте не будем больше про образование, а то я перейду на совсем уж ненормативную лексику.
Помяну, порядку для, еще одну, явно недооцениваемую, опасность: инфекционные заболевания. С той поры, как в распоряжении человечества оказались вакцинация и антибиотики, оно совершенно утратило бдительность по этой части — и зря. Дело в том, что глобализация создала в мире принципиально новую ситуацию: не только с прозрачностью границ и возможностью практически мгновенных перемещений по планете, но и с вовлечением в орбиту «цивилизованного мира» диких тропических окраин, где полным-полно практически неизученных эндемичных заболеваний, среди которых есть и особо опасные (это — не художественный эпитет, а строгий эпидемиологический термин).
Вот, к примеру, существуют себе спокон веку во глубине конголезских джунглей природные очаги геморрагических лихорадок Эбола и Марбург; ну, вымирали от них, время от времени, местные негритянские деревушки; сведения о том иногда доходили до миссионеров и чиновников колониальной администрации — а чаще не доходили ни до куда; потом колонизаторов успешно прогнали, и про болезни те вообще все позабыли. Так что когда белые люди в 80-е годы столкнулись с этим добром сами, экспириенс получился крайне неслабый; такой, что в центре оборонных биотехнологий в новосибирском Кольцове немедля учинили специальное подразделение с целевым финансированием (аналогично — и по ту сторону Железного занавеса).
А теперь картинка: парочка зараженных Эблой конголезских беженцев — на борту суденышка, набитого еще пятью сотнями нелегальных иммигрантов, которое глухой средиземноморской ночью успешно разгружается в одном из испанских или итальянских портов; дальше вся эта публика натоптанными уже крысиными тропками разбегается по эмигрантским кварталам всей Европы — и не только Европы; ну а дальше — пандемия: туши свет и сливай воду. Последней пандемией, которую знало человечество, была «испанка» 1918-20 годов; она тихо и буднично унесла 20 миллионов (!!!) жизней — больше чем Первая мировая и Гражданская война в России вместе взятые. А теперь представьте-ка, что это — не относительно безобидный (т. е. не входящий в категорию «особо опасных») грипп-«испанка», а лихорадка Эбола, вирусное заболевание (сиречь — антибиотики бесполезны) со смертностью 90 % (как от редких легочных форм чумы) и такой контагиозностью, что в карантинных блоках неоднократно заражался лечащий медперсонал, работавший в изолирующих костюмах…
Первые звоночки, между прочим, уже прозвучали. Любого человека, мало-мальски смыслящего в эпидемиологии, должна была крайне насторожить позапрошлогодняя история с азиатским «птичьим гриппом». Есть все основания полагать, что реальная ситуация там была на порядки серьезнее того, что просочилось в СМИ — просто авторитарные азиатские правительства успешно блокировали информацию, не допустив всемирной паники (что, может, и правильно)… Понятно, что цивилизация наша от такой пандемии не погибнет совсем — как не погибла Европейская цивилизация от Великой чумы (которая, кстати, видимо, была и не чумой вовсе — а чем-то таким же вот, совсем новым и незнакомым). Но может лучше всё же озаботиться загодя защитными мерами, а? Чем выкидывать деньги, к примеру, на фантастические (в худшем смысле) прожекты противоастероидной защиты Земли?..
Александр Житинский: И сейчас, и всегда главная опасность для человека — глупость и недомыслие.
Андрей Измайлов: Человечество. См. ответ № 3.
Андрей Лазарчук: Кометно-астероидная, я думаю. Со всем остальным оно справится.
Святослав Логинов: Пока серьёзной угрозы для человечества нет. Мы ещё слишком разные, а земля достаточно большая, так что отмирание отдельных ветвей, как, например, европейской цивилизации, человечеству в целом гибелью не грозит. Не так давно подобная опасность существовала (я имею в виду угрозу тотальной ядерной войны), но сейчас эта беда отодвинулась, инстинкт самосохранения, к счастью, оказался сильней политических амбиций.
Евгений Лукин: Само человечество. Как всегда.
Сергей Лукьяненко: Исламский фундаментализм и американо-европейская политкорректность.
Сергей Переслегин: Опасность не преодолеть постиндустриальный барьер и откатиться в неофеодализм.
Геннадий Прашкевич: В разобщенности.
Вячеслав Рыбаков: По-моему, я только о ней все время и говорю. Но в двух словах ее очень трудно сформулировать. Торжество утилитаризма, скажем так. Привычка управлять машинами, переросшая в стремление управлять, как машинами, друг другом и вообще миром: захотел — включил, захотел — выключил и положил на полочку до лучших дней… Кажется тебе, что чужая машина барахлит (хотя она просто-напросто иная и работает иначе) — ты, как мастер-ломастер, без колебаний лезешь ее чинить… а потом стоишь и удивляешься: сколько лишних деталей валяется на земле после ремонта! Экологический кризис — отсюда же: я покорил природу, блин! Угроза современных войн — отсюда же: делай, как я, недочеловек хренов, если уж сам не допер до того, что надо делать, как я! И так далее…
Борис Стругацкий: Главная опасность сегодня — возврат тоталитаризма — и в нашей стране, и в мире. Если начнется «мировая война с терроризмом» или если возникнет энергетический кризис, тоталитаризм вернется, и это будет ужасно.
46. Вопрос: Возможное наступление энергетического кризиса, о котором говорят сейчас, неизбежно приведет к усилению социальной напряженности. Не произойдет ли в результате возврат от демократии к тоталитаризму?
Олег Дивов: Энергетический кризис будет подступать медленно и поначалу едва заметно. Угроза не окажется резкой, внезапной. Значит, и особого повода закручивать гайки не видно. Как я уже сказал, по-настоящему опасны внезапные цепные обрушения. Тогда слишком велик соблазн для начала поставить на каждом углу мужика с пулеметом, чтобы народ не дергался, а потом думать, как дальше жить.
Александр Житинский: Не успеет произойти такого возврата.
Андрей Измайлов: В подлинно демократических странах (со стажем) — не приведёт и не произойдёт. Чай, не первый кризис уже на нашей памяти. Опытным путём выяснилось — не приведёт и не произойдёт. Или имеется в виду именно и только Россия? А разве мы хоть годик-другой жили при (подлинной) демократии? А возврат к тоталитаризму — разве мы не при нём, родимом, живём (ну, с рюшечками, вуальками, воланчиками — для пущей красоты-маскировки)? Так что «возврат» — не тот термин. Да и без всякого энергетического кризиса.