День Астарты

Креоло-малайка, немного школьным движением подняла руку.

— Я. У нас, со Снэпом позавчера был креативный всплеск камасутры и…

— Снэп это я, — пояснил ее приятель, — А это, соответственно, Оюю.

— …Короче — продолжала она, — Когда мы потом прилетели сюда, то нам захотелось отметить это памятным знаком. Жаль, подходящего хера не нашлось.

— Я уже предложил дрон-дирижабль, — вмешался Атли, — но Абинэ против.

— Нет, я не сказала, что против, а намекнула, что ты предложил это в грубой форме, недостаточно тактичной по отношению к дельта-яйцам.

— Ничего подобного! — возразил он, — Я очень уважаю эти яйца. И, кстати, о форме. Яйцевидные кабины с толкающим пропеллером появились у мото-дельтапланов с матерчатым крылом, которые были популярны в первые годы нашего века.

— Ну, ты сравнил! — возмутился Снэп, — Мы с Оюю два года летали на дельтиках с матерчатыми крыльями. Там яйцо на фиг не нужно, потому что скорость меньше ста узлов. Там пара надувных поплавков и ветровой щиток гораздо удобнее.

— А если в высоких широтах, где холодно? — спросила Олан.

— В Антарктике на матерчатом крыле не летают, — возразила Оюю.

— В субарктических широтах летают на дельтапланах, — заметил Винсмарт, — я видел парней, которые развлекались этим на Аляске и на севере Великих озер в Канаде.

Олан Синчер утвердительно кивнула.

— Я знаю про Канаду. А элаусестерцы, кстати, летают в Антарктике на мото-дельта с матерчатым крылом, причем без кабины, просто в пуховике. Я поэтому и спросила.

— Элаусестерцы много на чем и много где летают, — сказала Оюю, — Это другая тема.

— Вернее, это как раз та тема, — уточнил Снэп, — …Потому что док Джерри обещал…

— Ребята, я ведь начал рассказывать, — заметил Винсмарт, — Но потом случилась буза.

— Пардон, это я устроила бузу, — вмешалась Абинэ, — Но это была полезная разрядка. Правда, Джерри? Я даже могу напомнить, на чем ты остановился.

— И на чем же? — спросил он, глотнув вина из кружки.

— На Големе Лема, на жестянщиках и корчевщиках Гаррисона, на верховой езде на драконах и на возвращении технологии от болтов и гаек к квантовым машинам.

— Пиздец… — тихо произнесла Люси.

Винсмарт повернулся к ней и окинул крайне заинтересованным взглядом.

— Это свежая точка зрения на проблему. Я тоже сторонник лаконичного изложения существа дела, но в данном случае буду рад, если юная леди изложит свое мнение развернуто.

— Я просто ляпнула, не подумав, — сконфуженно ответила она.

— Ты ляпнула, не долго думая, — уточнил он, — а это принципиально иной случай, чем ляпнуть, не думая вообще. И я спросил о том, что ты подумала в течение короткого интервала времени, между сообщением Абинэ и своей лаконичной репликой.

— Я подумала… Подумала… — Люси бросила умоляющий взгляд на небо, как будто надеялась увидеть там текст шпаргалки, — …Подумала, что это винегрет. Одно дело, драконы, другое — гайки, а кванты, как бы, вовсе из третьей песни. И жестянщики с корчевщиками, которые из книжки с фантастикой про космос. Там, кстати, криво…

— Где криво? — поинтересовался Винсмарт.

— У Гаррисона в «Неукротимой планете», — ответила она.

— Замечательно, — он энергично кивнул и вытащил сигару из кармана лежащей рядом рубашки, — Тогда отсюда и начнем. Если юная леди согласится изложить фабулу этой небольшой, но любопытной НФ-новеллы Гарри Гарисона, то я буду признателен.

Люси неуверенно пожала плечами.

— Я, конечно, попробую, только у меня стиль не очень литературный.

— Валяй, как получится, — Абинэ ободряюще хлопнула ее ладонью по попе, — Иногда с матом даже понятнее, если только не перебарщивать.

— Я про литературность не совсем в этом смысле… — начала Люси.

— Да ладно, — перебила Абинэ, — сказано же: валяй как угодно.

— Ну, если так… В этой книжке, как бы, будущее. Люди расползлись по звездам и планетам. Конкретно там планета Пирр, где почти, как на Земле, только гравитация больше, землетрясения чаще, и погода быстро меняется. И главное, там озверевшие животные. И растения тоже озверевшие. Они готовы порвать человека в клочья, если только он не успеет первым. Эти озверевшие животные-растения все время быстро развиваются, у них появляются новые виды когтей, зубов, яда, и все это в природе не нужно, а нужно только для того, чтобы зачистить людей.

— Зачистить? — переспросил Винсмаарт.

— Убить, — пояснила она, — И вот, один толковый парень прикинул: это не случайно, а обусловлено оперативной обстановкой, которая сложилась у фауны и флоры, когда появился человек. До прихода людей эволюция там не создавала спецсредств для их ликвидации, это понятно. Потом этот парень узнал, что на планете есть две команды колонистов. В городе — «жестянщики», а в деревнях — «корчевщики», и между ними мифологически мотивированная война. Но при этом и обмен железок на жратву, а то невозможно выжить ни тем, ни другим. Короче, этот парень сначала у жестянщиков, потом линяет к корчевщикам, и внедряется. Упс: в деревне окружающая фауна-флора ведет себя нейтрально. Кусается, но в пределах норм травматизма личного состава. Парень врубился, что жестянщики сразу неправильно поставили себя с природой, и вокруг их города теперь стабильный ТЛВК, поэтому у них потери и вообще жопа.

Доктор Винсмарт задумчиво стряхнул пепел с сигары.

— Извини, а что такое ТЛВК?

— Театр локального военного конфликта. Sorry, но дома за столом все время так разговаривают. Это как ругаться матом. Если вокруг, то и ты.

— Ничего страшного, Люси. Если я не пойму еще какой-то термин, то спрошу.

— Aita pe-a, — она тряхнула головой, — Вот. У тамошних зверей есть телепатия, которая устроена так, что они могут кооперироваться за или против кого-то, и эта цель у них передается даже по наследству. Поэтому в ТЛВК возникают joder monsters, а вдалеке живут нормальные кошки-собачки-цветочки. Потом парень пытается всех помирить, становится двойным агентом, но это уже совсем по-дилетантски написано.

— А к уже изложенной части у тебя есть претензии? — спросил он.

— Есть, док. Эти корчевщики тоже освоили телепатию, и скооперировались с местной флорой-фауной, ОК! Раз они не совсем тупые, то надо заняться дизайном животных-растений, раз тут телепатия для этого годится. А они хер пинают. В смысле, что…

— Этот термин мне, как раз, понятен, — перебил Джерри, — А что у жестянщиков?

Люси пренебрежительно фыркнула.

— Жестянщики — дебилы. Им уже доказали: проблема в том, что они не по-хозяйски относятся к флоре-фауне, колбасят ее жестянками, без всякого толка. Они, как бы и поняли, но все равно, продолжают делать то же, что и раньше, потом что, иначе это капитуляция перед природой, а за что, блядь, воевали их отцы и деды? Ясно, что при таком анти-натуральном мифо-дизайне, их городу наступает неизбежная жопа.

— Замечательно! — воскликнул Винсмарт, — Блестяще! Ты забыла только одну важную деталь. Само слово «корчевщик» у жестянщиков табуировано. Это слово не просто неприличное, а гораздо хуже. Его произнесение — это тяжкий идеологический грех.

— Это и есть их мифо-дизайн, — сказала Люси.

— А… Понятно… Мне следовало спросить значение этого термина. Надо запомнить. Мифо-дизайн. Вот теперь мы можем перейти от литературы к истории науки. Или, я рискну выразиться шире, к истории социально-интеллектуальной деятельности. Мне очень понравилось определение «анти-натуральный». Оно характеризует тот дефект, который в значительной мере разрушил продуктивное мышление и причинил людям больший ущерб, чем все войны и катастрофы со времен ледникового периода.

— Римская библия? — спросил Снэп.

Доктор Винсмарт улыбнулся и покачал головой.

— Нет, парень. Библия, которую ты называешь римской, хотя черт ее знает, где она написана, в Риме, в Александрии или в Константинополе, это следствие. Причина в другом. Последние десять тысяч лет, люди создавали какое-никакое материальное благополучие только путем приложения тяжелого труда к природе. И из этих десяти тысяч лет, около пяти приходятся на эпоху, когда сам работник получал, мягко говоря, очень мало из того, что сделал. Чтобы это не стало фатальной проблемой, правители придумали такие религии, которые учили, что труд хорош сам по себе. Кто больше трудится, тот в загробной жизни получит вкусный пирожок. На этом религиозном фундаменте строились, одна за другой, огромные социально-политические формации, которые сейчас занимают большую часть нашей планеты. Формации конкурировали, воевали. Чтобы не стать легкой добычей конкурентов, они инициировали развитие технологии. И вот, дело дошло до технологий, для которых человек, как рабочий инструмент, просто не нужен. Там некуда приложить его умелые ручки и ножки.